Дарья Гущина - Вечность как предчувствие
— Кто здесь? — над нашими головами грозно взметнулось пламя факелов.
— Молчи!.. — прошипела я.
И, подобравшись к парню вплотную, прижала его к стене, прикрывая своей тьмой. Он оторопело замер, провожая удивленным взглядом прошедшего мимо нас наставника. Последний, кстати, попался на удивление вредный. Несколько раз пробежал по коридору взад–вперед, останавливался напротив нас и подозрительно разглядывал клубящуюся тьму, но, в конце концов, так ничего и не найдя, удалился восвояси, а мы дружно перевели дух. Отойдя в сторону, я сбросила с плеч паутину тьмы и обернулась. Парень не сводил с меня внимательно–изумленного взгляда, очевидно рассчитывая на подробные объяснения.
— Рейсан, — вздохнув, неохотно представилась я и после мимолетной заминки тихо добавила: — темный маг Младшего поколения и будущий, надеюсь, искатель.
— Джалиф… Можно просто Джаль, — неуверенно отозвался мой собеседник и светло улыбнулся: — просто будущий, надеюсь, искатель… Ты из младшего звена, верно? В хранилище идешь, чтобы на экзаменах через звено перепрыгнуть?
— Угадал, — кивнула я.
— Тогда пошли, — Джаль воровато оглянулся, — вместе не так страшно… И если хочешь, покажу, по каким летописям наставники обычно любят задавать вопросы.
— Спрашиваешь!.. — обрадовалась я.
А ведь верно — глупо отказываться от помощи… И именно совместные набеги на хранилище стали началом той дружбы, которой, как я наивно полагала, не будет ни конца, ни края. И — той любви, без которой прежде я не представляла своей жизни…
* * *Я проснулась от щемящего ощущения одиночества. Что–то слишком часто Джаль мне снится, не к добру это, ой, не к добру… Ведь, казалось бы, и времени прошло достаточно много, и раны на сердце зажили и зарубцевались, изредка давая о себе знать лишь в непогоду… Я со вздохом уткнулась лицом в подушку и пообещала себе навестить храм Вечности и отпустить Джаля — раз и навсегда. Может быть, тогда уйдут и кошмары, с ним связанные. Или жизни я больше не увижу. А что делать, когда уходит в Вечность единственный, как оказалось, ее смысл? Каждый раз бороться с собой, чтобы выжить? Пожалуй, в последнее время именно это и стало смыслом моего существования…
Потянувшись, я встала, подошла к окну и отдернула занавеску. Мрак не спешил рассеиваться, а это значит, что не за горами фаза Вечности и окончание сезона Снежной луны. Я невольно поежилась. Испокон эпох фаза Вечности служила разделительной границей между тремя долгими сезонами — Снежной луны, Пыльной луны и Дождливой луны. И на ее короткое время, обычно укладывающееся в пару дней, мир окутывал первозданная тьма, и с неведомой силой бушевали стихии, и на небосклоне появлялись сразу две луны, чтобы одна из них спустя фазу ушла, отмечая начало следующего сезона. То есть, совсем скоро в мир вернется тепло, принесенное Пыльной луной, и — в путь…
Я опустила занавеску и потерла плечи. Неприятно покалывающее, зябкое ощущение липкого холодка под кожей заставило меня вздрогнуть. Я отерла внезапно вспотевший лоб. Скоро приступ, Вечность его забери… Едва заметно задрожали руки, когда колючие лапки холода пробежали вдоль позвоночника, от шеи к пояснице, и на мгновение потемнело в глазах. Я на ощупь добралась до лежака, села, опустив голову на колени и надолго потеряв ощущение времени. И лишь Молчун, черной кошкой скользнувший на лежак, привел меня в чувство. Я вымученно улыбнулась, заметив в янтарных глазах беспокойство, и успокаивающе погладила своего спутника по мягкой, угольно–черной шерстке.
— Я справлюсь, — и, как показалась, мой голос звучал достаточно убедительно. — Я обязательно справлюсь, ты же знаешь… И снова вернусь, как всегда возвращалась…
Молчун красноречиво вздохнул и покосился на кровать, где дружно спали обитательницы дома. Я спохватилась и усилием воли подавила дрожь в конечностях. Осталось одно дело, которое нужно закончить до того как… Пока есть возможность. Кто знает, чем закончится этот приступ…
— Спасибо, что напомнил.
Встав, я неслышно подошла к кровати и присела на ее край. Таит крепко спала, повернувшись ко мне спиной и обняв сопящую на ее груди Эри. Меня вновь кольнуло неприятное ощущение собственной бесполезности. Снять проклятье с матери — дело нескольких мгновений… Я осторожно провела рукой по ее ауре, нащупывая и впитывая в себя разрозненные клочки тьмы, отчего девушка тихо заворочалась и застонала, прерывисто дыша. Неприятно, конечно, немного, зато полезно… А вот что делать с дочерью — ума не приложу. Эри, свернувшись уютным клубком, продолжала мирно сопеть во сне.
Я встряхнула руки, привыкая к собранной силе, пока Молчун, уже успевший пробраться на кровать, бесшумно обошел вокруг Таит, взглядом «сшивая» разорванную проклятьем ауру. И вот и все… Девушка, вздохнув, расслабилась, перевернулась на спину и улыбнулась сквозь сон. Мягкое мерцание висящего на стене ковра придавало ее спокойному бледному лицу выражение… умиротворенности. Отныне она может и спать спокойно, и жить спокойно.
Кивнув самой себе, я подхватила на руки Молчуна, встала и отправилась к своему лежаку. Затаившееся на время неприятное ощущение нового приступа волнами остро отточенного, колючего холода разбегалось по телу, порождая оцепенение, и я стиснула зубы, чтобы не застонать от боли. Проклятье… Опустившись на лежак, я зябко закуталась в одеяло, обняла Молчуна и закрыла глаза. Предчувствие скорой встречи с Вечностью отнимало все силы и подминало под себя мою волю, не оставляя даже жалкой возможности сопротивляться. Как же отвратительно чувствовать себя беспомощной и кукольно–никчемной…
Оцепенение усиливалось, как и мерзкое ощущение тягуче–леденящего холода под кожей. Тело начинало лихорадить. Глаза застилал мрак. Тьма, моя преданная подруга, на сей раз оказалась не на моей стороне, и вместе с ней в помутившееся сознание возвращались образы и имена давно ушедших и забытых людей. Возвращались, подходили, призывно улыбались, протягивая ко мне руки и увлекая за собой… И, с мгновение продержавшись у призрачной грани реальности, я рухнула в гостеприимный мрак, чувствуя, как глухо застучала в висках кровь, запульсировала глубоко в сердце тупая боль и легко коснулась плеча ледяная ладонь Вечности.
* * *Ослепительный свет неприятно бил в глаза. Я попыталась отвернуться, попятиться… и скатилась с лежака, стукнувшись головой об пол. С трудом села и недоуменно нахмурилась. Перед глазами до сих пор стоял тягучий мрак небытия, и лишь пол приятно холодил тело, прогоняя оцепенение. А это значит… что я вернулась. И пережила очередной приступ. Сколько времени я отсутствовала и кто меня вернул? Я переползла на лежак, протерла глаза и поморгала, привыкая к мерцающему свету.
