Эприлинн Пайк - Чары
— Скоро увидишь. — Впереди тропинка раздваивалась. Слегка дотронувшись пальцами до спины Лорел, Тамани направил ее в нужную сторону, и теперь они удалялись от маршрута прошлой прогулки. — Хочу кое-что тебе показать.
Вскоре тропинка сузилась и стала круто забирать вверх. Через несколько минут они очутились на макушке высокого холма. Впереди стояло гигантское раскидистое дерево с мощными ветвями, отдаленно напоминающее дуб. Ветви с продолговатыми резными листьями росли на шишковатом кривом стволе необъятной толщины. Этот исполин был гораздо выше огромных секвой, растущих в национальном парке, с которым граничила земля Лорел возле Орика.
Если не брать в расчет фантастические размеры дерева, в остальном оно казалось самым обычным. Однако, едва шагнув под его крону, Лорел чуть не задохнулась от странного неуловимого ощущения… Вблизи дерева воздух словно стал гуще, заструился вокруг ее тела, будто вода. Живая вода. Она наполняла легкие Лорел, обволакивала тело снаружи и изнутри.
— Что это? — выдохнула девушка.
Она даже не заметила, как Тамани встал рядом и обнял ее за талию.
— Древо мудрости. Оно создано из… фей.
— Но как?.. — Слова не шли у нее с Языка. Тамани задумался.
— В двух словах не расскажешь. — Он подвел Лорел поближе к стволу. — Давным-давно, еще до того, как люди заселили землю, леса Авалона породили первых фей. Согласно легенде, мы не умели говорить. Потом появился самый первый Зимний феи, обладавший мощнейшими магическими способностями, равных которым нет до сих пор. А еще этот фей был очень мудрый. Как только он почувствовал, что его время подходит к концу, то стал искать способ поделиться своей мудростью с потомками. Тогда, не дожидаясь увядания, фей поднялся на макушку этого холма и взмолился Гее, матери природы. Он сказал, что готов расстаться с жизнью, только бы сохранить свой разум в виде дерева.
— И в итоге он превратился в… огромное дерево? — догадалась Лорел.
Тамани кивнул.
— Да. А другие феи стали приходить сюда со своими вопросами и трудностями и внимательно слушать шорох листвы, через который Древо делилось с ними своей мудростью. Шли годы, птицы научили фей говорить…
— Птицы?
— Да. Феи услышали голоса и пение птиц и стали повторять за ними.
— А что было потом?
— К сожалению, когда феи научились говорить и петь, они перестали понимать язык листьев. На долгие годы Древо мудрости превратилось в самое обычное дерево. А потом стал править король Иресион. И вот однажды среди древних рукописей он обнаружил легенду о Древе мудрости. Король прочел ее, и больше всего на свете ему захотелось услышать Древо. Иресион целыми днями ухаживал за ним, пробуждая от долгого сна, и постепенно стал слышать слова, которые оно произносило. Древо делилось с Иресионом историями давних лет, которые он каждый вечер записывал и пересказывал подданным. А когда король почувствовал, что слабеет, то решил слиться с Древом.
— Что значит «слиться с Древом»? Тамани ответил не сразу.
— Он… привил себя к дереву. Врос в дерево и превратился в его часть.
Лорел попыталась представить услышанное. Картина выходила и страшная, и завораживающая одновременно.
— А зачем король так сделал?
— В Древо вливается разум фей, ставших его частью. Здесь живет мудрость огромного количества поколений, тысяч и тысяч фей. — Тамани на мгновение замолчал. — Их называют бессловесными.
Лицо Лорел озарила догадка.
— Твой отец тоже слился с Древом, — выдохнула она. — И стал его частью.
Тамани кивнул.
Лорел поначалу отпрянула от дерева, но потом осторожно дотронулась до его ствола кончиками пальцев. Ярдли научил ее чувствовать на ощупь саму суть растения — это был один из немногих навыков, которые Лорел освоила быстро и легко. Закрыв глаза, она прижала обе ладони к коре.
В отличие от других растений жизненная энергия Древа жизни не струилась, а ревела, как горная река. У Лорел перехватило дыхание: нечто вроде песни проникло сквозь пальцы девушки и наполнило все ее тело.
Она обернулась к Тамани с расширенными от изумления глазами.
— В Древе твой отец будет жить вечно.
— Да. Но теперь он для нас недостижим. Это все равно что смерть. Я… мне его очень не хватает.
Лорел взяла Тамани за руку.
— И часто феи сливаются с Древом?
— Не очень. Этот процесс требует очень большой жертвы: слиться с Древом можно, только пока ты еще силен и способен выдержать превращение. Моему отцу было всего сто шестьдесят. Он прожил бы еще лет тридцать — сорок, не меньше. Но он начал слабеть и понял, что действовать надо быстро. — Тамани горько засмеялся. — В тот день мои родители поругались единственный раз в жизни… Когда кто-то уходит, чтобы слиться с Древом, он должен идти один. Поэтому я не знаю, где сейчас мой отец. Иногда мне кажется, что я узнаю его черты в третьей ветке снизу. Наверное, пытаюсь выдавать желаемое за действительное.
— Может, и нет… — Лорел не знала, как его утешить. Повисло долгое молчание. — А слияние с Древом — это долго?
Она представила старого фея, который постепенно растворялся в исполинском дереве, медленно отдавая свою жизненную энергию.
— Все происходит очень быстро. Не забывай, что фей, ставший Древом, и тот, кто присоединился к нему первым, были Зимними. Здесь до сих пор живет частица их мощной магии. Мой отец рассказывал, что сначала надо выбрать себе место на Древе. А потом, если твой разум свободен от посторонних мыслей, а намерения чисты, оно заберет тебя и перерождение произойдет за считаные мгновения.
Тамани снова посмотрел на ветку, в которую мог превратиться его отец.
Лорел приблизилась к необъятному стволу.
— Ты пробовал говорить с отцом?
— Говорить с кем-то одним нельзя. Древо — единый организм и отвечает одним голосом.
— А у меня получится пообщаться с ним?
— Не сегодня. Сначала надо научиться слушать. Как задашь Древу свой вопрос, садись и молча жди, пока твои клетки не начнут распознавать его язык.
— А сколько ждать?
— Часы. Дни. Сложно сказать. Все зависит от того, насколько ты внимателен и насколько открыт твой разум.
Лорел надолго задумалась, а потом не выдержала:
— Ты спрашивал о чем-нибудь?
Тамани посмотрел на нее тем особым беззащитным взглядом, который появлялся у него очень редко.
— Да…
— И оно ответило? Он кивнул.
— И сколько ты ждал?
— Четыре дня. — На его губах заиграла ухмылка. — Я упрямый: хотел услышать не истинный ответ, а тот, который нужен мне.
Лорел постаралась представить Тамани, в молчании сидящего под деревом четверо суток напролет.
