Горький вкус Солнца (СИ) - Мишарина Галина

— Так не больно? — встревожено спросил Марк.

— Нет. Так хорошо. Почти не болит.

И я прижалась к нему, вдыхая теплый летний запах. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, и я вжалась носом в голую кожу на груди. Безликие дни и грустные ночи, но теперь любимый снова рядом. Надолго или всего на несколько минут — не важно. Я могу насытиться и терпеть до следующего раза.

Марк принес меня в комнату, как и обещал. Но не в мою, а в свою.

— Хватит уже, — проворчал он. — Будешь теперь жить здесь. Отныне это наша спальня.

— Я… Мы…

— Не спорь, пожалуйста. Завтра познакомлю тебя с ребятами.

Он осторожно положил меня на кровать и склонился, осматривая колени. Я боролась с желанием поправить подол, но ведь Марк был моим супругом… хотя бы на словах.

— Давай я смажу. Сразу станет легче.

Я протянула руку одернуть платье, и снова просчиталась — Марк увидел мозоли.

— Габриэль… ну зачем ты так?

— Ты хотел хорошую хозяйку — я ей стала.

И отвернулась, надеясь, что он не прочтет по моим глазам, что я стала бы для него кем угодно. Гордость была давно потеряна.

Марк вздохнул и взял меня за подбородок, поворачивая к себе. Долгих несколько секунд он смотрел мне в глаза, а я разглядывала его. У Марка были красивые черты лица. Нос не слишком изящный, но и не уродливый, брови густые, губы тонкие. Резкие загорелые скулы оттеняли светлые пряди, а глаза были лазурными, как самое яркое весеннее небо.

— Ты красивый.

Марк поднял брови и усмехнулся уголками рта.

— Рад, что нравлюсь.

Нет, он ничего не скажет обо мне. А так хотелось тоже ему нравится! Я тихо шмыгнула носом и опустила глаза.

— Зачем мне спать в твоей постели, если я тебя нисколько не привлекаю? Давай лучше я вернусь в комнату, где жила.

Мужчина вздохнул и положил ладони мне на щеки. Как горячо! По спине побежали мурашки, и сразу расхотелось упрямиться.

— Ты нужна мне здесь, Габриэль.

— Не нужна, — прошептала я. — И никогда не стану нужной. Я тебе неприятна. Не говори, чтобы утешить. Я сама вылечу спину.

Попыталась освободиться, но Марк склонился — и коснулся моих губ своими. Его дыхание было сладким и теплым, и я запрокинула голову, моментально сдаваясь.

Боль забылась. Трепетные поцелуи лишали меня воли и разума. Осторожно, ласково, мягко. Хотелось плакать от наслаждения, умолять о большем, вцепиться в настоящее и не торопить будущее, как я делала это прежде… Я протянула руки и обняла Марка, чувствуя, что боль перемешалась с удовольствием. Руки супруга легли на мою поясницу, и исходящий от его ладоней жар мигом успокоил тело.

Пуговицы этого платья находились сзади, и мужчина медленно расстегнул несколько штук, чтобы начать ласкать голую кожу. С каждым прикосновением мне становилось всё лучше, и я едва слышно постанывала от удовольствия. Было это правильно или снова привело бы к расставанию — я потянулась наверх и поцеловала любимого в губы. Боялась ощутить перемены, напряжение, но Марк ответил, и это был настоящий первый поцелуй: чувственный, нежный и напористый. Я гладила его плечи, он гладил мою спину. Мы целовались бесконечно, длинно, вкусно. Ни передышек, ни лишних слов. Казалось, даже дыхание теперь без надобности обоим. То чуть глубже, то легко и осторожно, но вел всегда он. Подчиняться движению настойчивых губ было прекрасно, и я не хотела, чтобы всё кончилось. Жадность объяла тело, приказывая сердцу стучать быстрее. Я схватила уголком рта воздух, и Марк оторвался от моих губ. Тяжело дыша, мы посмотрели друг на друга. Он снова хмурился, но я знала — ему понравилось.

— Тебе надо полежать в ванной, Габриэль.

— После тебя.

Он усмехнулся, и лоб наконец-то разгладился.

— Сильно грязный?

— Нет. Просто хочу, чтобы ты расслабился.

Неведомое выражение глаз, и дыхание изменилось.

— Прости, что я ушел и не попрощался. И за молчание прости. Я размышлял.

— Я не в обиде. Это ты прости, что расстроила… Не хотела снова говорить об Агне и не собиралась туда соваться…

— Я расстроился не потому, что ты упомянула её. Не из-за того, что ты считаешь её незаменимой. Конечно, каждый из нас уникален, но любовь всегда найдет верный путь в усталые и одинокие сердца. Надеюсь, со временем, — добавил он. — Я осознаю свои чувства и разозлился твоим мыслям, Габ. Неужели ты решила, что я позвал тебя, дабы сделать Агной?!

Действительно рассердился.

— Нет… То есть я боялась, что это так, но не верила…

Марк склонился, и наши лица соприкоснулись. Первым делом, конечно, носы. Так терлись друг о друга рыси и домашние коты — чудесная, звериная нежность.

— Рядом с тобой я снова ощутил биение своего сердца, долгие годы молчавшего.

Разве это не признание в любви? Меня охватило наслаждение. Пусть он вредина, пусть с ним трудно найти общий язык, но он не станет лгать. А если это правда, значит, я счастлива.

— Это и есть чувства, — прошептала я, чувствуя, как наши дыхания смешиваются. — Хорошие и верные.

Марк вздохнул и прижал к груди мою голову.

— То, что живет на болотах — не Агна и не её часть. Это — болезнь, которую твоя сестра не смогла победить, и она опасна, Габ. Она ищет новую жертву. Все Солнечные знают, что туда ходить нельзя, а я уже очень давно пытаюсь победить эту гадость, но пока не нашел нужную магию.

Я сглотнула, крепче прижимаясь к нему. Значит, вот как.

— Я рад, что ты рядом, — сказал Марк и медленно отстранился. — Больше не ходи за грибами одна, а тем более не ходи в мертвую рощу, Габ. Поняла меня?

— Да, — прошептала я. — Обещаю.

— Как твоя спина?

— Словно ничего не было… Спасибо. А говорил, лечить не умеешь!

— Такую боль могу, — сказал он и поднялся. — Пойду, приготовлю ванную. Вещи перенесем завтра. И предупреди своего умного кота, чтобы не лез к нам на постель.

Хмыкнул, видя, что я себя удивленно ощупываю, и скрылся за дверью. Я тотчас побежала за одеждой для сна, а по дороге зашла на кухню. Была у меня такая привычка — наедаться перед сном.

— Габриэль! — донеслось из ванной.

— А?

— Ты где?

— Здесь.

— А почему не отвечала?

— Ходила за сорочкой.

— Понятно. Ну, и зря. Впрочем, ладно. Поможешь мне?

Я замерла с едой в руках.

— Прости, конечно, но ты взрослый мужчина и способен помыться сам.

— Теперь я женатый мужчина, и не откажусь отдаться в руки супруги.

— О! — улыбнулась я отличной возможности. — Хорошо, сейчас приду.

Я так волновалась, что не смогла с первого раза открыть дверь. Но когда вошла и увидела Марка, напугалась ещё больше. Он лежал ко мне спиной — загорелый и обнаженный. Я увидела достаточно и прилипла лопатками к двери, собираясь с силами. Против обыкновения ванные в солнечном доме были не белыми, а цвета морской волны, и этот оттенок шел Марку.

Мужчина обернулся и, конечно, сразу все понял.

— Не бойся, я не стеснительный. Можешь разглядывать.

Я сглотнула и приблизилась к полке с банными принадлежностями. Нужно было что-то сказать.

— Учти, я сильно тру.

— Угу, — и он откинулся. — Три, мыль. Полощи. Что угодно.

Я тихо рассмеялась.

— Хорошо. Ты напросился.

Марк ухмыльнулся, не открывая глаз. Боже, как мне хотелось залезть к нему!

Я взяла мыло и мочалку, хорошенько вспенила — и коснулась сильных плеч. Никогда бы не подумала, что мыть мужчину в ванной так возбуждает… Я и прежде сходила по Марку с ума, теперь же вконец обезумела. Надеюсь, из моего открытого рта не капали слюни.

— Здесь все почти так же, как у нас — горячую воду создают светлячки, — сказала я, старательно намывая его плечи. Взяла кувшин, набрала из крана воды и, попросив Марка сесть, полила его волосы. Мокрые, они стали немного темнее. — Есть что-нибудь для волос?

— Не знаю, — отозвался он. — Я всё мою мылом.

Ну, естественно.

— Не пойду к себе, — вслух сказала я. — Кажется, здесь на полке есть какое-то средство. Ага, отлично. Судя по запаху, хвойное. Будешь пахнуть ёлочкой.