Хранитель источника - Лето Зоя
Сказав это, он пошёл в ближайшую палатку, а я решила посмотреть, что осталось из еды. Минут через двадцать мы покинули этот лагерь смерти и двинулись в сторону леса Калленхад. Рэндвел единожды поинтересовался у меня, помню ли я своё имя и, получив удовлетворительный ответ, молчал всю оставшуюся дорогу до леса.
Стоя перед одинокой тропинкой уходящей вглубь тёмного, таинственного и пугающего леса я поежилась, бросая взгляды на указатели с предупреждениями. Тут была, по меньшей мере, дюжина деревянных указателей. Какие-то указатели попадали, другие сгнили, на некоторых невозможно было прочесть надписи. Этим указателям был явно не один год и предупреждения на них ни сулили ничего хорошего. Я невольно подавила нарастающую тревогу и вопросительно посмотрела на Рэндвела. Тот же в свою очередь безэмоционально глянул на указатели и развернулся ко мне лицом.
— Это лес Калленхад, — начал Рэндвел, его голос был твёрдым, а лицо серьёзным. — Держись рядом со мной и ни в коем случае не отвлекайся по мелочам и не отходи от меня. Может половина написанного здесь и выдумка, — он кивнул на указатели. — Но всё же это особый лес и нельзя его недооценивать. Заблудиться в нём не составит большого труда, даже опытному разведчику. Этот лес делает новые тропинки, буквально у тебя за спиной, стирая при этом старые. И неизвестно с какими именно обитателями нам предстоит столкнуться. Держи меч наготове. Всё же я виноват, что до сих пор не показал тебе даже самые простые приёмы. Обещаю, если выберемся отсюда, то я обязательно научу тебя. А пока, идём.
Он пошёл дальше в лес, а я, положа руку на рукоять меча, двинулась следом. Этот лес был огромен, суров и страшен. Он утопал в полумраке и прохладе. Часть деревьев была в какой-то непонятной слизи, другая часть была сухая, мёртвая, с выкрученными в разные стороны ветками, напоминающими длинные, худощавые руки и у меня от этого сравнения холодок прошёл по коже. Та, оставшаяся часть деревьев, что напоминала обычные на первый взгляд дубы и сосны с елями, была тоже не совсем обычной. Стволы деревьев были внушительных размеров, но абсолютно голые, без какого-либо мха, грибов или вьющихся растений. Верхушки сосен и елей были устремлены высоко вверх, они практически полностью загораживали лучи солнца, не давая им проникать глубоко в лес, отчего почва в лесу была сырой. Мне казалось, что деревья следят за нами и перешёптываются между собой. Пахло влагой и разложившейся травой. Передвигаться было тяжело из-за частых переплетений корней, что торчали из-под земли, словно пытались схватить нас и затащить под землю.
— Ты что-нибудь слышишь? — спросил меня Рэндвел, оглядываясь по сторонам.
Я прислушалась, но не услышала ничего. В этом лесу царила могильная тишина. Я отрицательно помотала головой.
— Вот именно, что ничего не слышно, — продолжал он. — Лес слишком спокоен, ни звука, ни шороха. Он словно вымер, но не дай глазам или ушам запутать тебя. Всё не то, чем кажется.
Мы двинулись дальше вдоль глубокого обрыва. Тишина пугала меня, я хотела услышать хоть что-то, хоть малейший звук, но слышала лишь удары собственного сердца. Мне не хватало пения птиц и жужжания жуков. Внезапно раздался страшный вой, совсем не похожий на тот, что издают волки. От этого воя кровь встала в жилах и волосы зашевелились. Рэндвел даже не успел выхватить меч, как вдруг из-за кустов на нас выпрыгнули огромные волки. Сначала мне показалось, что это были волки пока они не встали на задние лапы. Несмотря на покрытое шерстью тело, хвост, волчьи ноги и волкоподобную морду у них были человеческие руки с огромными когтями.
«Оборотни! Этого не может быть!»
Трое из них накинулись на Рэндвела и повалили его на землю. А четвёртый не спеша надвигался на меня, а я медленно отступала назад, пока не оказалась на краю обрыва. Я мысленно вспомнила своё первое пробуждение в этом мире и первое знакомство с волками.
— Прыгай, — внезапно донёсся до меня голос Рэндвела. — Алексина, пожалуйста, прыгай.
Я пыталась разглядеть Рэндвела, но надвигающийся на меня оскаленный оборотень не давал мне возможности. Прыгать вниз или разделяться со своим проводником я не хотела, но выбора не было. Оборотень выгнулся, приготавливаясь к прыжку, а я мысленно помолившись, спрыгнула вниз.
Всего несколько секунд полёта и безмятежной эйфории, а после не совсем мягкое приземление, во время которого, я умудрилась поджать одну ногу. Я почувствовала, как нога с треском хрустнула, и меня накрыла волна боли. Возможно, если бы лес был живым, то мой крик разбудил бы всех его обитателей. Мне было больно, очень больно. Я кричала держась за больную ногу, и слёзы потопом лились из глаз. Внезапно сквозь пелену слёз я уловила какое-то движение и мои глаза расширились от ужаса. Оборотень спрыгнул за мной следом и, встав на четвереньки, принимая образ огромного волка, двинулся на меня. Я заставила себя подняться, с благодарностью отметив, что нога была повреждена, но не сломана. Наступать было чертовски больно, хотелось кричать от боли, но стиснув зубы, я потихоньку отступала, назад достав меч из ножен и держа его наготове. Оборотень не отступал, но и не ускорялся он, словно гнал меня подальше. Сделав ещё пару шагов назад, я почувствовала, как ветки подо мной начали ломаться и, не успев ничего сделать, я полетела куда-то вниз.
С огромным усилием открыв глаза, я увидела перед ними кучу красных пятен, что символизировало о повреждение капилляров. Боль тут же отозвалась практически со всех участков тела. Хотя благодаря рюкзаку падение получилось более-менее щадящим для моей спины. Слёзы новым потоком полились из глаз. Мне стало, безумно жаль себя, но мысли о Рэндвеле отрезвили меня.
«О боже, вот дура! Лежу себя жалею, а как же Рэндвел? Вдруг он ранен? Боже, а вдруг он погиб, и те твари сейчас обгладывают его кости?! Нет-нет-нет! Соберись тряпка!»
Я была уверена лишь в одном, что находилась в глубокой, очень глубокой яме, из которой мне с моей больной ногой самостоятельно не вылезти. По крайней мере, в ближайшее время. Свет в яму практически не проникал, и пришлось ориентироваться на ощупь. В первую очередь я решил ощупать землю, на которой лежала, что-то твёрдое больно впилось мне в позвоночник. Я достала, какую-то палку, гладкую с закруглёнными краями. Когда до меня дошло осознание того что это, я закричала во весь дух, борясь с желанием выплюнуть завтрак.
Кости!
«О боже кости. Чьи? Животных? Или может таких же несчастных, как я? Надо выбираться, срочно! Иначе кончу, как они!»
Я стала ощупывать стены, прикидывая, как же мне всё-таки забраться наверх, когда внезапно вспомнила о своём мече.
«Меч! Он должен быть здесь! Я точно была с мечом. Ищи-ищи-ищи!»
Прогоняя омерзение и страх, я рухнула на землю и стала обшаривать кости в поисках меча. Каких только деталей от скелетов я не нашла. Я умудрилась порезать практически все пальцы в поисках заветной рукояти, как вдруг что-то блеснуло в метре от меня. С воодушевлением я бросилась в дальний угол и наткнулась на острие меча, снова порезав об него палец. Меч действительно слегка поблескивал, и я заметила в стене дыру. Кто-то вырыл её отсюда или наоборот сюда. Я не знала, куда она ведёт и ведёт ли вообще, но вариантов у меня было немного, я должна была выбраться. К сожалению, дыра была узкая, и мне пришлось бросить свой рюкзак здесь. Я достала из него лишь браслет, подаренный мне отцом и, засунув меч, в ножны, встав на четвереньки, полезла в дыру. Ползти было чудовищно больно, нога адски пульсировала, отдавая болью при каждом движении. Пахло землёй, сыростью и воздуха не хватало, дышать становилось с каждым шагом всё труднее. Я боялась, что застряну в ней навсегда и умру страшной смертью, или что воздух закончится, и я не успею выползти назад. Стены и беспросветная тьма давили на меня. В детстве я страдала от клаустрофобии настолько сильной, что не закрывала дверь в свою комнату, иначе стены начинали давить на меня. Благодаря помощи психолога и домработницы мне за пару лет удалось победить этот недуг. Но сейчас страх замкнутого пространства вновь вернулся ко мне. Я ползла лишь гонимая мыслью, что мне надо помочь Рэндвелу, увидеть его, обнять. Для себя я уже сделала все необходимые выводы и ответила на свой главный вопрос. Да, я люблю его. Очень люблю. Хочу его увидеть, обнять, прижаться к нему всем телом и не отпускать. Осознание правды дало мне второе дыхание, и я насколько могла, ускорилась и внезапно увидела вдалеке лёгкую полоску света.
