Демон тринадцатого месяца (СИ) - "Cofe"

'Когда император призвал его раскрыть дело об убийствах казначеев, то предупредил, что ему, скорее всего, свяжут руки, поставив в такие обстоятельства, что он ничем не сможет помочь клану и поддержать Главу, но чтобы, не смотря ни на что, тот все же продолжал расследование. В чем только не обвиняли Главу, чем только не подкупали, в какие только изощренные ловушки не заманивали интригами, стараясь опорочить. Глава сумел обойти и избежать всего этого, терпеливо пережидая несправедливый гнев императора в который он впадал из-за подлых оговоров и интриг, словом делал все, чтобы клан хоть что — нибудь отыскал, хотя сам оказался узником при дворе, не имея права покинуть его без высочайшего соизволения. Видимо кое-кто надеялся, что изолировав его, обрек клан на бездействие. Только Глава предусмотрительно позаботился на такой вот случай.

'Когда стало известно что Главу удерживают при дворе намеренно, Хранители с тремя отрядами мастеров разошлись в разные стороны, покинув Поместье. Таким образом каждый отряд, под руководством Хранителя, продолжал работать над своей частью задания. Вот тогда-то вскрылись ужасающие подробности о неком некроманте. Убийцы были давно мертвы, но действовали по его злой воле. Только мы так и не смогли докопаться кто этот некромант, а уж тем более добраться до него. После того как у нас появились трупы и показания девицы, Главу отпустили.

За время этого интригующего рассказа, Ли Мин успела поставить заплатки на ханьфу мага и заштопать все прорехи на нем где только можно.

К полудню в соседний двор вошел бесконечно усталый лекарь Бин. Он зашел в дом, а после наведался к соседу и тогда все трое сели обедать. Отдохнув и взбодрившись, лекарь, на вопрос Фэй Я о здоровье Главы, разворчался:

— Хранитель Цзяо Да сказал, что Глава все утро провел за документами вместе с дочерью казначея, пытаясь разобраться в его записях, так что я смог только к обеду осмотреть его. Третий мастер ходила мрачнее тучи. Ее солдаты сказали, что она закончила тренировку быстрее обычного, и все прохаживалась во дворе павильона Небесной Мудрости, дожидаясь, когда Глава выйдет с дочерью казначея.

Внимательно слушавший друга маг, обмахиваясь веером, благодушно усмехнулся.

— Об этом говорили в трапезной караульни, — говорил лекарь, пододвигая к себе блюдо, которое поставила перед ним на стол Ли Мин. — Якобы она поджидала дочь казначея, чтобы обвинить ее в том, что та не выделила отряду Пяти Лотосов, обещанного обмундирования.

— И что же? — сложив веер, нетерпеливо спросил маг, сгорая от любопытства.

— Дочь казначея умная девушка. На слова Третьего мастера она предложила Главе, что он может посмотреть бухгалтерскую книгу клана, которую она предоставит ему по первому требованию. Выделение средств на обмундирование не планировалось, с чем Глава согласился, — хмыкнул лекарь доедая свою порцию лапши.

— Третий мастер этого так не оставит. Очень упрямая девица. Уж она-то найдет предлог, чтобы лишний раз предстать перед Главой и наговорить на Ли Ло.

— Глава и без этих ее усилий, отличает ее, ведь она его ученица, — возразил лекарь. — К тому же Третий мастер в Северном Ветре считается первой красавицей.

Ли Мин, доедая свою порцию, чуть не подавилась.

— Как по мне, так дочь казначея куда как милая и воспитанная барышня, — скептически поджав губы, заметил лекарь. — к тому же изящна и умна.

— Я и не спорю, друг мой, — поспешил успокоить его маг. — Только вот Третьего мастера в Поместье, как ты только что сказал, принято считать первой красавицей, и попробуй поспорить с этим в открытую, она же упряма и настойчива, и так просто не отдаст внимание Главы другой.

Ли Мин вовсе не заботило кого в клане считают первой красавицей, ее тревожили появившиеся на горизонте тучи. Они означали, что ей придется остаться у старичков, пока ненастье не сменит солнышко. В дождливые дни в пещере становилось неуютно и тоскливо и Ли Мин чувствовала себя бездомной и всеми позабытой, брошенной, бесприютной, никому не нужной во времени, пространстве и во всем мире.

Влажный воздух, густые запахи мокрой травы, земли, гниющих трав и хвои еще долго стояли в пещере. А шум дождя отдалял от всего мира. В пещеру натекала лужа. даже под медвежьим пологом было зябко. И тогда Ли Мин уходила к старичкам, чтобы переночевать в доме одного из них, тогда как оба уходили спать в дом другого.

И в этот дождливый вечер Ли Мин, оставшаяся ночевать у мага, вся иззевалась, пока оба старичка сидели за игрой в го.

— Отправляйся спать, — мягко велел ей маг, не отрывая взгляд от игровой доски, обдумывая свой ход. — Не смотри на нас. Мы уйдем, когда закончим партию этого дня, только думаю, это случиться не так скоро.

— Хорошо, — сонно пробормотала Ли Мин снова зевнув.

Раскладывая в противоположной конце комнаты постель, она слушала их негромкий разговор.

— Что с тобой сегодня, Бин? Ты рассеян и невнимателен, — попенял лекарю маг, не скрывая беспокойства. — Опять к непогоде ноют ноги?

— В нашем возрасте обычное дело, что ослабевают ноги, как у Юя Великого во время его борьбы с потопом, — философски ответил лекарь. — Не обо мне сейчас надобно думать, а о том, что за хвороба одолевает Главу. Никак я с этим не разберусь.

— Как я уже утверждал и буду далее стоять на том, что для его организма не хватает энергии янь.

— Считаешь, я не думал об этом? — рассердился лекарь, взмахнув рукавами так, что чуть не опрокинул чашу с черными и белыми игровыми камнями. — Еще пять зим назад, когда Глава был более крепок здоровьем, я разговаривал с ним на сию щекотливую тему.

— И? — оторвал взгляд от доски Фэй Я.

— Тогда-то он согласился с этим и я привел к нему искушенную девицу и оставил одних, решив, что только утром увижусь с ним. Но Глава призвал меня через четверть часа. Думаю, та девица чересчур постаралась, потому что в гневе он высказал мне, что я бесстыжий, развратный человек, раз решил заставить его пройти через такое. После, он еще долго сердился на меня и не разговаривал год с лишним. После ужасного выговора, я бросился к девице. В ответ на мои расспросы, она сказала, что Глава, как мужчина был настолько не искушен, что она не сдержалась и так сказать, решила сама «оседлать жеребца» и обольщая, сразу же продемонстрировала свои прелести.

— Обнажилась перед нашим праведником и аскетом? — всплеснул руками маг. Игра была позабыта надолго.

— Похоже, на то, — хмыкнул лекарь. — Нервы у Главы и не выдержали лицезреть такое.

— Но послушай, брат, — озадачился маг. — Может так быть, что его вовсе не интересуют женщины?

— Утверждать сие не берусь, — с сомнением покачал головой лекарь, — только сам собой напрашивается вопрос: отчего ни у девицы Ло, ни у Третьего мастера не получается заполучить его?

«Так старый Глава — гомик? — охнула про себя Ли Мин. — Тогда это и впрямь объясняет, что старания девушек проходят впустую».

А произошедший через три дня после дождливого вечера сплетен, случай, лишь подтвердил ее подозрения.

В тот день ее старички не явились к обеду и Ли Мин забеспокоилась. Подождав еще немного и вконец встревожившись, она пошла в Поместье. Слава Небу, что спешащие куда-то люди, не обращали на нее внимания. Посторонившись перед пробегавшими мужчинами и проводив взглядом спешащую молодую мамочку с ребенком на руках, она, когда ее толкнул какой-то парень не соизволивший даже извиниться, наконец, сообразила, что все спешат в одну сторону и пошла туда же, пока вслед за остальными не вышла к площади Поместья с возвышавшейся над нею трехярусной пагодой. Там, в кругу людей, стояли несколько старцев: трое Хранителей и ее старички и между ними что-то происходило. Старцы, как поняла прислушавшаяся Ли Мин, чем-то возмущались и все их возмущение сводилось примерно к одному:

— Он вел себя недопустимо и нарушил заветы совершенномудрых, что были заложены много веков назад!

Оставалось понять, кто именно «вел себя недопустимо», и какие такие заветы были нарушены. К тому же, ее старички держались как-то на особицу. «Они что тут изгои?» — запереживала Ли Мин. Маг поднял руку, призывая остальных к вниманию и когда возмущавшиеся затихли, сказал: