Мишель и Мышиный король (СИ) - Сокол Алена

– Мама, – донесся сдавленный вздох-всхлип Алека.

Поднявшись на помост, принц осторожно коснулся щеки женщины на троне и тут же одернул руку.

– Она холодная, словно камень, – он повернулся к Генри. – Как же такое исправишь?

Вместо ответа Мышиный король опустился на колени и, протянув руки, поднял корону.

– Генри!

– Ваше Величество! – они с Тэшем закричали одновременно. И одновременно ринулись к Мышиному королю, однако вспышка яркого света лишила зрения, а резкий порыв невесть откуда взявшегося ветра с силой отбросила в сторону.

А когда Мишель пришла в себя, тронный зал ожил, заполнился светом пышных люстр, запахами цветов и еды, музыкой вперемешку с людским гомоном. Она глянула на королевский помост и не поверила собственным глазам: на тронах восседали самые прекрасные из всех виденных ею людей. В золотых одеждах, светловолосые и голубоглазые, они были безупречны.

Не без удивления, в одном из правителей Мишель узнала Алека, правда выглядел он немного иначе: чуть ниже, не такой широкоплечий. Красивое лицо еще не обрело мужской твердости, а в глазах сиял юношеский задор.

– Ее Величество Королева Вейра Первая и Его Высочество наследный принц Генри! – громко объявили сзади, и Мишель обернулась, как раз когда в проходе появилась прекрасная темноволосая женщина в струящемся черном платье под руку с ее Генри. Не тем Генри, который нес ее на руках через лес, а тем, которого она потеряла в шестнадцать.

Его черный под горло камзол был расшит камнями, а на левом боку сверкали серебряные ножны. Блестящие волосы королевы оплетали изящную корону из черного металла. Алмазные вкрапления в свете люстр переливались радужными бликами.

Мишель неосознанно подалась вперед, не заметив юношу в строгом черном фраке с подносом бокалов в руках. Однако даже когда их локти соприкоснулись, ни один бокал не пошатнулся: рука Мишель прошла сквозь разносчика, ничуть его не потревожив.

Только тогда она поняла: ни один из присутствующих не обратил на нее внимания, потому что для всех она оставалась невидимым призраком.

Тем временем Генри с матерью приблизились к королевскому помосту. Мишель видела улыбку, озарившую лицо Алека, когда Генри оказался рядом. Светловолосая королева склонила голову, приветствуя гостей, король, поднявшись, поклонился и что-то сказал, указав на Алека. Тот встал и нарочито медленно спустился со ступеней, становясь лицом к лицу с юным Генри.

Слаженно, будто годами оттачивали это движение, они обхватили руки друг друга у локтя и замерли, не разрывая рукопожатие. Мать Генри стала за спиной сына, а король, обнажив меч, поднял его над головами юношей.

Голоса и музыка тут же стихли. В наступившей тишине король объявил:

– Сегодня, в шестнадцатый День Рождения принца Алека, мы засвидетельствуем клятву верности, которая скрепит союз нового поколения.

Король говорил что-то еще, но из-за нарастающего гула в ушах Мишель не расслышала ни слова. Свет вдруг исчез, и она вновь очутилась посреди мертвого, залитого лунным светом тронного зала в компании безмолвных статуй.

Повзрослевший Генри, опустив голову, сжимал в руках корону. Алек сидел на ступенях помоста, обхватив лоб рукой, а рядом с Мишель стонал, поднимаясь на ноги, Тэш.

– Что это было? – спросил он громко.

–  День, когда я принес клятву, – проговорил Генри.

– День, когда ты все разрушил, – в тон ему отозвался Алек и, повернувшись к трону матери, горько усмехнулся. – А говорил, исправишь…

Мишель видела, как Генри закрыл глаза, будто набираясь решимости. Когда он распахнул их, их взгляды встретились, и это будто придало ему смелости. Подняв корону вверх, Мышиный король опустил ее себе на голову, примяв блестящую волну темных волос.

***

Тронный зал вновь вспыхнул цветами и запахами. На этот раз громко играла музыка, а нарядно разодетые мужчины и женщины сновали по залу в поисках развлечений и праздных бесед. Принцы нашлись у накрытого на помосте стола. Кажется, они о чем-то спорили.

Что бы они ни обсуждали, оба разгорячились не на шутку: Алек размахивал руками, доказывая Генри свою правоту, а тот упрямо качал головой, поджав губы. В какой-то момент Алек задел наполненный до краев бокал, и тот, пошатнувшись, скользнул вниз, облив напоследок Генри. Со стороны могло показаться, что Алек сделал это специально, поддавшись секундной слабости.

Осколки бокала со звоном разлетелись во все стороны, привлекая внимание толпы. Люди зашептались, поглядывая на молодых людей, кто-то засмеялся. Щеки Генри вспыхнули румянцем, Алек, наклонившись, что-то проговорил, и друг кивнул.

Они развернулись, собравшись уйти, когда рядом с ними выросла тень Мышиной королевы.

– Считаете, что получив клятву, можете вести себя неучтиво? – ее высокий, звенящий негодованием голос разнесся вокруг, привлекая к происходящему еще больше внимания.

– Матушка, все в порядке, – попытался успокоить королеву Генри, однако она раздраженно отмахнулась от его возражений, смерив гневным взглядом.

– Не позволяй ему втаптывать в грязь твою гордость! – сурово проговорила она и добавила, указав острым ногтем на Алека: – Не думай, что присягнув тебе, мой сын стал чем-то хуже.

– Я никогда не считал… – воскликнул Алек, но тут вперед выступили стражники принца, всегда дежурившие неподалеку. – Назад! – скомандовал принц, однако королева уже заметила направленное на нее копье.

– Вздумали мне угрожать? – глаза королевы вдруг сделались темными омутами, над головой взвились щупальца черного тумана. – После стольких лет верной службы?

Она протянула руку в сторону и сжала пальцы, будто пыталась кого-то задушить. Сидящая на троне златокудрая королева, мать Алека, вскрикнула, схватившись за шею.

– Прекрати, Вейра! – прогремел король, поднявшись с трона.

– Пусть твой сын сперва извинится за недостойное поведение, – угрожающе-спокойно проговорила Мышиная королева.

– Он уже попросил прощения! – встрял Генри, хватая мать за руку. – Не нужно. Это не твои мысли.

– Я пока в состоянии удержать свой разум! – разозлилась королева и взмахнула рукой – Генри отбросило в сторону. – Проси прощения как подобает, избалованный мальчишка!

– Отпусти мою мать! – прошептал Алек, не сводя взгляда с задыхающейся королевы. – Сейчас же!

Протянув руку к поясу, он обнажил золотую саблю и направил ее на Мышиную королеву.

– Алек, нет! – закричал Генри. Поднявшись на ноги, он встал между матерью и другом, закрыв ее собой. – Не провоцируй, она под действием короны. – Развернувшись к матери, он быстро заговорил: – Пожалуйста, отпусти Ее Величество. Это не твой гнев, помнишь? Потерпи немного – мы уйдем, и я заберу у тебя часть твоей ноши.

– Моя ноша, – вздохнула она. – Я так устала, Генри…

– Знаю, но прошу, потерпи еще немного, – уговаривал он. – Совсем чуть-чуть…

Мишель видела, как расслабились пальцы королевы, но за миг до того, как она опустила руку, ее запястье перехватил король.

– Оставь мою жену в покое! – он оттолкнул королеву на Генри и тот, пытаясь удержать мать, сделал шаг назад, напоровшись рукой на золотую саблю Алека, по-прежнему направленную на них.

Вскрик Генри слился с рыком королевы.

– Мой сын! Этот сопляк посмел пролить кровь наследника магической крови! – она вцепилась в пострадавшую руку Генри. – Мой мальчик, мой дорогой мальчик…

Взгляд ее сделался рассеянным, под глазами появились тени.

– За свое предательство вы умрете в мучениях! – хрипло проговорила Мышиная королева и раскинула руки в стороны. С тонких пальцев сорвались темные щупальца. Они взлетели вверх, зацепившись за люстру, расползлись по сторонам, погружая тронный зал в полутьму.

– Мама! Остановись! – закричал Генри, но она уже прошептала заклинание.

Тьма накрыла присутствующих, и люди стали разбегаться, едва ли на ощупь пробираясь к выходам. Златовласая королева закричала, протягивая руки к сыну, который прямо на глазах начал меняться – черный туман превращал его в деревянную куклу.