Крепость демона 1 (СИ) - Фред Винни
Я так расстроилась из-за этого, что разбудила Чизкейк и сказала, что мне надо в туалет, а сама пошла в пентхаус играть на рояле. Старый маэстро, для которого я тренировалась всю неделю, так и не пригласил меня поиграть, хотя мы встретились на презентации «Джи-Лайна», но он, видимо, заметил моё не особенно воодушевлённое состояние, и не стал утомлять своим обществом. Сыграв для разминки свои самые отрепетированные композиции, я стала подбирать на слух ту песню, текст которой мне подарил Алан после аукциона, мелодия была великолепна, я безосновательно решила, что её сочинил чистокровный человек, уверенный, что может изменить мир одной песней.
***
Курс ПДП закончился, расписание вернули в нормальное русло, у нас появилась первая пара, учителя перестали носиться между двумя, а то и тремя кабинетами одновременно, и начали догонять программу, загружая нас на каждом занятии до предела, студенты стонали уже вторую неделю. Тем не менее, дополнительные Деймона на нулевой и пятой паре прекрасно продолжали существовать без Деймона – он официально не преподавал, но его высочайшую волю доносила Никси, которая там появлялась изредка, производя фурор и собирая вопросы для следующего визита. Официальной информации о причинах его отстранения не было, но слух о том, что его изгнала из Академии лично я, иногда мелькал – было у меня подозрение, что Никси, как обычно, не удержала за зубами свой болтливый язык. Мне было не стыдно. Ещё Сари рассказывала, что Деймон пообещал найти для своего факультатива нового преподавателя, эта новость будоражила студентов, и ещё больше, студенток.
Я всё ещё не рисковала ходить на занятия в джинсах, платья пока ещё не примелькались, к тому же, постепенно портилась погода, давая возможность надевать более тёплые костюмы, так что мой внешний вид пока не отражал моего плачевного финансового положения, но было близко. Ремонт в столовой до сих пор не закончили, у меня появились друзья в очереди к вагончику. Я внесла полностью всю необходимую сумму за свою практику, на моём счету осталось так мало, что если столовая не оправдает моих надежд, мне придётся начинать питаться фотосинтезом примерно через месяц, я чувствовала приближение этого дня каждую секунду.
По новому расписанию, первая пара в понедельник была в главном корпусе, я забежала перед началом занятий к Рине, позавтракала с ней чаем и печеньем, послушала новости. Она не удостоила и словом статьи обо мне, зато облила помоями «свободного журналиста» за совершенно другие заслуги, и сказала, что никогда в жизни он ничего путного не напишет, даже если пересадит себе мозг здорового человека.
Мы сидели в той же беседке, в которой когда-то я разговаривала с Никси, пытаясь открыть ей глаза на то, что демонов два, и одному из них она вообще не нравится, но мне не удалось. Розы всё ещё цвели, пышно, ароматно и так ярко, что если бы я увидела этот цвет на картине, то подумала бы, что художник врёт, потому что такого цвета в природе быть не может. А он вот он.
Логической связи между этим цветом и Аланом не было, но моё сознание её придумало, заставив думать о нём – наверное, у меня теперь любое яркое переживание ассоциировалось с ним. Я скучала.
Рина рассказала мне новости о студентах и преподавателях, которых я не знала и не планировала знакомиться, мы допили чай и разошлись, она работать, я учиться.
И ещё не войдя в свою аудиторию, я услышала бурные обсуждения моей персоны, демонов, презентации «Джи-Лайна» и статьи «свободного журналиста». Влияние средств массовой дезинформации на неокрепшие умы было налицо – теперь моё участие в соревновании по бегу в – о, ужас! – штанах осуждали девушки, ходившие на пары в шортах, майках и макияже а-ля бабушка Никси. Я игнорировала их всех, как будто их слова были шумом ветра в ротовой полости.
Когда я села на своё место, а рядом никто не сел, потому что Никси больше в образовании не нуждалась, рядом сел Кори и демонстративно положил ладонь мне на плечо, спрашивая с улыбкой:
– Как дела?
Вокруг раздались впечатлённые смешки, перешедшие в совсем уже неприличное улюлюканье, когда я молча посмотрела на руку Кори, а потом в его глаза, но он не убрал. Я ровно сказала:
– В порядке. Это место Никси, сядь на своё.
Улюлюканье усилилось, раздались издевательские комментарии с дальних парт: «Тебе не светит», «Иди поплачь» и «Кори, давай!», он делал вид, что не слышит, но покраснел целиком, от шеи до корней волос. Я добавила тем же ровным тоном:
– Убери руку, это неприлично.
Он натянуто улыбнулся и сказал с намёком:
– Ладно, я не буду делать этого при людях.
– Ты не будешь делать этого никогда.
Публика взорвалась смехом и новыми комментариями, Кори перестал улыбаться, его лицо сложилось в угловатую каменную маску, как брюхо краба, которого перевернули вверх ногами, и он поджимает лапки, стремясь сохранить себя до момента, когда сможет убежать. Я смотрела на него прямо и неодобрительно, он смотрел на меня с обидой и возмущением, таким сильным, как будто имел несомненное право вести себя со мной так, словно я его собственность, я не могла понять, откуда у него такие мысли. Он еле слышно сказал с бездной обиды:
– Можешь говорить что хочешь, я не брошу тебя. Ты делаешь вид, что тебе всё равно, но это не так. Можешь не отвечать. Я не позволю тебе оставаться одной в такой момент.
– Я в твоём позволении не нуждаюсь. Сядь на своё место.
– Не делай вид, что можешь справиться со всем сама, это не так.
– Я не собираюсь ничего тебе доказывать. Это в любом случае не твоя проблема.
Комментарии и смех затихали, когда зрители замирали в ожидании наших реплик, а сразу после взрывались реакцией, это было отвратительно, я ненавидела чувствовать себя клоуном, а Кори это, видимо, доставляло нездоровое удовольствие. Он до сих пор не убрал руку, я указала на неё взглядом и самую малость повысила голос:
– Не вынуждай меня вызывать охрану.
Он мерзко улыбнулся и шепнул:
– А без охраны слабо?
Появилось желание свернуть его судорогой в бараний рог, поднять над головой левитацией и швырнуть на его заднюю парту со скоростью пули. Судя по его взгляду, он предчувствовал мою реакцию, на его ауре было столько щитов, как будто он на межмировую войну собрался, разных школ, стихий и назначений. Часть этих щитов я знала, и знала, что они относятся к боевой магии, которую нам изучать, и тем более, применять запрещал закон, часть вообще выглядела кустарно, как будто он их изобрёл специально для войны против меня. Но все их объединяло одно – размер и структура ячейки каркаса заклинания, непреодолимые для среднестатистического мага, и широкие, как проспект, для меня.
Желание скользнуть своим тонким, как паутинка, воздействием между ячейками его щитов, добраться до самого нутра и пощекотать желудок электричеством, ухмыляясь ему в глаза, было очень сильным. Но глядя на его решительное до одержимости лицо, я ощутила, что это не последний наш конфликт, и для меня будет лучше, если он не будет знать о том, что я так могу.
«Он умный парень, может быть, даже гений. Он придумает способ от меня защититься, как только узнает, с чем предстоит работать. Поэтому он не узнает никогда.»
Ситуация не выглядела особенно опасной – вокруг были свидетели, скоро должен был прийти учитель, Кори всего лишь держал меня за плечо, даже не за шею. И я холодно сказала:
– Я не для того плачу налоги, чтобы делать за полицию её работу. Пересядь. Или в твоём личном деле появится статья за домогательство.
Зрители опять зашумели, как обезьяны, Кори выглядел так, как будто изо всех сил борется с подступающими слезами. Вошёл учитель, Кори вскочил и вылетел за дверь, провожаемый свистом и улюлюканьем, учитель призвал всех к порядку и сказал готовиться к опросу, все постепенно затихли и уткнулись в конспекты, я тоже, визуально. Ментально я в этот момент провожала взглядом ауру Кори, который решительно спустился на первый этаж и пошёл куда-то вверх по бульвару Поэтов.
