Бекка Фитцпатрик - Тишина
Всего один взгляд на стянутый у матери Блэкберри показал, что я опоздала почти на всю первую пару. Звонок на перемену должен был раздаться через десять минут.
Намереваясь оставить сообщение, я набрала номер Ви.
— Привееет. Это ты, ангел? — немедленно ответила она своим самым соблазнительным тоном. Она пыталась быть забавной, но меня словно вырубило.
Ангел.
Всего лишь звук этого слова опалил мои щеки жаром. Подобно горячей ленте, меня вновь окутала стремительно поднимающаяся чернота, но на этот раз в ней было что-то еще. Физическое прикосновение, настолько реальное, что я застыла на месте. Я почувствовала легкое, но вместе с тем возбуждающее прикосновение к моей щеке, как будто бы меня ласкала невидимая рука, а затем мягкое, безумно соблазнительное давление на мои губы…
Ты моя, Ангел. А я твой. И ничто этого не изменит.
— Это безумие, — вслух пробормотала я. Видеть черноту было одно, а целоваться с ней возводило все это совсем на другой уровень. Я должна была прекратить эти навязчивые явления. Если так будет продолжаться, я начну сомневаться в своей вменяемости.
— Чего-чего? — переспросила Ви.
— О, паркуюсь, — быстро нашлась я. — Все нормальные места заняты.
— Угадай, у кого первой парой физкультура? Это несправедливо. Я начинаю свой выходной, воняя, как слон в запарке. Неужели люди, составляющие расписание, не понимают, что такое вонь от тела? Не понимают, что такое вьющиеся волосы?
— Почему ты не сказала мне о Скотте Парнелле? — ровным голосом спросила я. С этого надо было начинать. Между нами повисло напряженное молчание, только подтверждая мои подозрения: она рассказала мне не всю историю. Намеренно.
— Ах, да, Скотт, — наконец неуверенно произнесла она. — Вот ты о чем.
— В ту ночь, когда я пропала, он подбросил к моему дому подержанный Фольксваген.
Эта деталь ускользнула из твоей памяти вчера вечером, да? Или ты просто не подумала, что это может быть интересно или подозрительно? Ты — последний человек, от которого я ожидала такую неубедительную версию событий, приведших к моему похищению, Ви.
Я слышала, как она нервно кусает нижнюю губу.
— Должно быть, я упустила некоторые моменты.
— Например, тот факт, что в меня стреляли?
— Я не хотела травмировать тебя, — быстро проговорила она. — То, через что ты прошла, было очень травмирующим. Более чем травмирующим. В миллион раз хуже. Что же я за друг, если добавлю тебе еще до кучи?
— И?
— Хорошо, хорошо. Я слышала, что Скотт подарил тебе машину. Возможно, в качестве извинения за то, что был шовинистической свиньей.
— Объясни.
— Помнишь, в средней школе наши мамы всегда учили нас, что если парень задирает тебя, то ты ему нравишься? Ну, когда дело дошло до отношений, Скотт так и застрял в седьмом классе.
— Я ему нравилась, — с сомнением произнесла я. Я не думала, что она снова мне лжет, не сейчас, когда я в открытую подловила ее, но, очевидно, что моя мама добралась до нее первой и промыла ей мозги на тему, что я слишком хрупкая, чтобы узнать правду. Все это походило на хождение вокруг да около, если бы, конечно, я когда-либо слышала что-то подобное.
— Достаточно, чтобы купить тебе машину, ага.
— Я как-то общалась со Скоттом в течение недели перед похищением?
— В ночь перед похищением ты обыскала его комнату. Но не нашла ничего более интересного, чем увядшую рассаду марихуаны.
В конце концов мы до чего-то добрались.
— Что я искала?
— Я никогда не спрашивала. Ты сказала, что Скотт чокнутый. Очевидно, я нужна была тебе только чтобы помочь вломиться к нему.
В этом я не сомневалась. Ви никогда не были нужны причины, чтобы совершить какую-нибудь глупость. Печально то, что в этом мы с ней похожи.
— Это все, что я знаю, — заверила Ви. — Клянусь, честно.
— Никогда больше ничего от меня не скрывай.
— Значит, ты меня прощаешь?
Я была сердита, но, к моему большому разочарованию, я понимала желание Ви защитить меня. Так поступают лучшие друзья, рассудила я. При других обстоятельствах я бы даже выразила ей свое восхищение. И на ее месте я, возможно, поступила бы так же.
— Мы квиты.
Всю дорогу в в основной корпус я лихорадочно придумывала оправдание своему опозданию, поэтому удивилась, когда секретарша засекла мое приближение и, осмотрев два раза для верности, произнесла:
— О! Нора. Как ты?
Игнорируя ее заискивающий сочувственный тон, я сказала:
— Я зашла за расписанием.
— О. Подумать только. Так скоро? Ты знаешь, никто и не ждет от тебя, что ты сразу втянешься, милая. Как раз сегодня утром мы обсуждали с коллегами, что, по нашему мнению, тебе потребуется пара недель, чтобы… — Она подыскивала подходящее слово, поскольку правильно определить то, что мне предстояло пережить, было довольно трудно. Восстановиться? Адаптироваться? Вряд ли.
— Освоиться.
Она походила на неоновую вывеску, мигающую надписью «Какая жалость! Бедная девочка! Надо бы с ней поаккуратнее».
Я оперлась локтем на стойку и наклонилась к ней.
— Я готова вернуться. Вот что имеет значение, верно?
Поскольку я уже была в плохом настроении, я добавила:
— Я безумно рада, что школа научила меня не принимать во внимание любые другие мнения, кроме моего собственного.
Она открыла рот и снова закрыла его. Затем все-таки начала рыться в желто-коричневых папках на своем столе.
— Давай посмотрим, ты у меня точно где-то здесь… Ага! Вот.
Она вытащила лист бумаги из какой-то папки и протянула его мне. — Вроде все в порядке?
Я просмотрела свое расписание. Углубленный курс истории США, английский для отличников, охрана здоровья, журналистика, анатомия и физиология, оркестр и тригонометрия. Очевидно, я уже подписала смертный приговор своему будущему, когда записывалась на предметы в прошлом году.
— Выглядит симпатично, — сказала я, закидывая рюкзак за плечо и протискиваясь в дверь кабинета.
Коридор за дверью освещался тусклыми флуоресцентными лампами, отбрасывающими неясный отблеск на натертые воском полы. Мысленно я повторяла сама себе, что это моя школа. Здесь мое место. Хоть это и резало слух, я в очередной раз напомнила себе, что теперь я ученица предпоследнего года и, несмотря на то, что не могла вспомнить окончание предыдущего курса, в конце концов, непривычность сотрется.
Должна стереться.
Прозвенел звонок. В то же самое мгновение двери везде открылись и коридор заполнился людьми. Я слилась с потоком учеников, пробивающихся к туалетам, шкафчикам и автоматам с содовой. Я слегка вздернула подбородок и смотрела прямо вперед. Но я чувствовала на себе взгляды моих одноклассников, когда они смотрели на меня. Повторные взгляды, которые они бросали на меня, были уже изумленными.
