Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти
— Вот как? — и снова эта улыбочка, чёрт бы её побрал! — Он думает совсем иначе. А деревенские уже подарки к свадьбе готовят…
— Что?! Какие ещё подарки?
Мой вопрос потонул в новой нетерпеливой трели. Раньше дверной звонок не казался столь громким. Моряк отставил кружку, сам придвинулся. Его глаза утратили ехидные искорки, это всерьёз насторожило.
— Настя, тебе действительно нравится такая жизнь?
— Что? Какая?
— Ты ведёшь себя как мелкий купчишко. Это недостойно, Настя. Перед тобой целый мир, а ты занимаешься глупостями.
— Любая работа достойна, — отчеканила я. В глубине души вспыхнула злость.
— Согласен. — Рогор был предельно серьёзен. — Но если можешь добиться большего, размениваться на мелочи — преступление.
Я смерила моряка пристальным взглядом. Ответный вопрос прозвучал не слишком вежливо:
— И что же мне делать?
— Уходи. Уходи из этого, — он обвёл глазами кухню, — мира.
Такого предложения я не ожидала.
— Ну уйду, а дальше‑то что?
— Запри эту проклятую дверь и выброси ключ.
— С ума сошел?
В третий раз звонок не чирикал, а орал. Причём надсадно и крайне противно. Едва смолк, на дверь обрушился град ударов, они звучали гораздо громче, у меня даже уши заложило.
— Отдай ключи, — я требовательно протянула ладонь. Рогор сомневался несколько секунд, после встал и сам направился к двери.
Он спокойно вставил ключ, повернул. Мгновенье мной владела надежда — моряк благоразумен, он решил уйти в свой мир, оставить наедине с настырным гостем. Но когда дверь распахнулась, вместо ветхой лачуги взгляду предстала…
— Настя! — возопила разъярённая темноволосая женщина, в которой не сразу узнала сестру. Настроение и без этого было не слишком радужным, теперь упало в бездну. — Настя!!! Как ты посмела!
Натка будто не заметила Рогора, оттолкнула, промчалась в кухню. Её глаза метали молнии, на щеках алел недобрый румянец, а кулаки выглядели крайне опасно.
— Что ты себе позволяешь?! Что ты здесь устроила?!
— Я…
— Как только додумалась? Как посмела?! Вот для чего тебе отдельная квартира понадобилась!
— Для че…
— Притон! — проревела Натка. Показалось, ещё немного и сестрица ударит себя кулаком в грудь, окончательно уподобится разъярённому Тарзану. Увы, вместо этого, удар получила я… Пощёчина оказалась до того звонкой, до того болючей, что звёздочки перед глазами вспыхнули. — Наркоманка! Проститутка! Что, думала мы не узнаем? Мать третий день в слезах! Отец чуть инфаркт не схватил!
— Я…
— Молчать!
Рука Натки снова взметнулась в воздух, новая пощёчина оказалась ещё больней.
Я попыталась вскочить, объяснить…
— Сидеть!
Я никогда не умела спорить. И ещё… мне с детства внушали, что старшую сестру нужно слушаться. Во всём.
— Вот значит как! — продолжала бесноваться Натка. — Мы там ютимся, а ты тут… проститутка! Посмотри на себя! Во что ты одета! Это что? Бабкины вещички? Свои уже пропила, да? Ну ты и мразь, ну ты…
— Хватит.
Голос Рогора прозвучал подобно громовому раскату. Натка вздрогнула, а через секунду молнии в её глазах стали злей, кулаки снова сжались. Всё… пощёчины закончились, сейчас начнётся страшное.
— А вот и наш хахаль! — протянула сестра. Взгляд, которым она одарила моряка, мог оплавить гранит. — Ну и чучело!
Рогор благоразумно молчал.
— Мда… Хорошо устроилась, сестричка. Мы там ютимся, а ты здесь козла какого‑то обхаживаешь. Проститутка…
— Хватит, — повторил черноглазый. В его голосе было столько холода, столько власти, что Натка попятилась.
Натка испугалась? В это поверить сложнее, чем в волшебный ключик и параллельный мир.
— Хватит, — в третий раз это слово прозвучало совсем жутко.
— Ка… Как ты смеешь? — орать Натка перестала, перешла на менторский тон.
— Смею.
Лицо Рогора превратилось в камень. Я бы поостереглась стоять рядом с ним, но Натка всегда отличалась смелостью. Гордо задрав подбородок, сестра приготовилась сказать что‑то обидное.
— Молчи, — приказал моряк. — Единственное, что тебе сейчас дозволено — извиниться перед Настей.
Сестра пошла пятнами. Я, кажется, тоже.
— Не надо, — пробормотала я. — Не надо извинений. Я всё объясню. Натка, ты неправильно поняла. Это не притон. У меня всё хорошо, я работаю.
— Да?..
— Работаю, — торопливо повторила я. — И…
Рогор смотрел возмущённо. Наконец, не выдержал:
— Зачем ты оправдываешься? Перестань!
— Я…
— Чёрт бы вас побрал, — пробормотала Натка.
Стоило Рогору сдвинуться с места, сестра рванула к выходу со скоростью баллистической ракеты. А я осталась в полном недоумении.
Натка сбежала. Даже не отчитала как следует. Разве так бывает? Нет. Не бывает. Мне померещилось. А может я действительно наркоманка и проститутка? Может королевство Ремвид, домик у моря, Рогор — всего лишь галлюцинации? Или я без всяких наркотиков… сошла с ума? От бесконечных унижений и нищеты…
— Чего хотела эта женщина?
— А?
Я вздрогнула всем телом. Рогор сидел напротив, на той же табуретке, сжимал в ручищах чашку. Чай ещё не остыл, от него по — прежнему шел едва заметный парок.
— Квартиру…
Брови моряка чуть приподнялись, пришлось пояснить:
— Квартира принадлежала моей прабабушке, она умерла полтора года назад. Всё имущество баба Саша отписала мне.
— Желание умершего — закон.
— Знаю. Но у Натки… У неё уже семья. Муж, дочка маленькая. Они хотели переехать сюда, а я… Знаешь, впервые в жизни решила настоять на своём.
— Почему?
Рогор задал самый больной вопрос, сердце сжалось. Я не смогла совладать со слезами, крупные, горячие капли покатились по щекам. Ненавижу плакать на людях, я и без того выгляжу жалко.
— Бабушка просила. И не просто просила, умоляла. Последние полтора года, когда она чахнуть начала, к ней только я и ездила. А она словно чувствовала, твердила постоянно: тут ты обретёшь настоящее счастье. Баба Саша очень хотела, чтобы я была счастлива. Сейчас мне кажется, она единственная, кто действительно любил меня.
А Натка… Натка живёт с родителями. У них четырёхкомнатная квартира, большая, в сталинском доме… И коридор большой, племяшка на велосипеде по нему гоняет…
— Не плачь, — прошептал моряк. — Всё образуется.
— Нет. Я зря ослушалась. Зря переехала в эту квартиру.
— Это говоришь не ты, а твои слёзы.
Где‑то, на грани рассудка, я понимала — моряк прав, но визит Натки, мой сбивчивый рассказ, всколыхнули самые жуткие воспоминания. Казалось, снова переживаю похороны бабы Саши и ужасный скандал, который последовал за ними.
