Дарья Кузнецова - Модус вивенди
Спальня тоже была круглой и примыкала к «гостиной» частью своей поверхности. Вары явно считали более комфортным с психологической точки зрения расположение не возле стены или лучше всего в углу, как люди, а строго посередине круга: кровать здесь также располагалась в центре комнаты, на этот раз – сине-зеленой. И сама кровать имела форму круга.
Судя по меткам, в стенах имелись ниши для вещей и отдельное помещение для реализации санитарно-гигиенических потребностей.
– Интересная у них планировка, – хмыкнул над моим плечом Одержимый. А я не то что не вздрогнула от неожиданности – даже не удивилась. Видимо, привыкла. – И когда с нами начнут разговаривать?
– Завтра, – я пожала плечами. – В этом отношении они похожи на нас, их ритм жизни тоже цикличен, и цикл этот на четыре часа короче земных суток.
– А кормить будут?
– С этим сложнее, но вроде бы они достаточно нас изучили. На деликатесы рассчитывать не стоит, но это по крайней мере точно съедобно, – для подтверждения своих слов практикой я подошла к одной из ниш в стене, промаркированной как «пища». Внутри обнаружился прозрачный сосуд в форме усеченной с двух противоположных сторон сферы (и откуда у варов такая нездоровая склонность к подобной форме?), наполненный однородной зеленоватой массой.
– Что это? – озадаченно уточнил мужчина.
– Корм человеческий, – я пожала плечами, позволив себе легкую усмешку. Принюхалась; содержимое колбы имело едва уловимый травянистый запах. Да и вкус, как я не поленилась проверить, мало отличался. – Похоже на чуть загустевший березовый сок, – я протянула сосуд мужчине. Тот посмотрел на меня как на умалишенную, но я сохраняла каменное выражение лица. Интересно, чем Ветров занимался все то время, которое было отведено ему для изучения материалов по варам? Остается надеяться, в случае опасности он точно будет знать, что делать.
– Ты издеваешься? – мрачно уточнил ротмистр, все-таки отхлебнув жижи из колбы.
– Игорь Владимирович, вы вообще хоть что-нибудь читали из той информации, которую я давала? – вздохнула я. – Нет, не издеваюсь, все время пребывания здесь нам действительно предстоит питаться вот этим коктейлем. Наши ученые проводили исследования, это идеально сбалансированный питательный раствор, который великолепно усваивается, позволяет поддерживать силы и при этом не вызывает никаких негативных последствий. Чем вы занимались две недели?
– Настройкой! – огрызнулся он. – У тебя – своя работа, у меня – своя, мне не до этого было. То есть пока ты не разберешься с плащами, нам предстоит не только таскать эти идиотские неудобные тряпки, но и питаться витаминным бульоном? – уточнил мужчина с очень угрюмым видом. – Скажи мне, что у тебя есть хоть какие-то идеи, с чего начать!
– Есть, – сообщила я даже прежде, чем успела вдуматься в суть вопроса.
Отвечать настолько недовольному Одержимому отрицательно я бы поостереглась в любом случае – кто знает, как он отреагирует! – но, по счастью, именно сейчас у меня действительно была пара мыслей на тему «С чего начать».
Как гласит расхожая фраза: «Не знаешь, с чего начать, – начни с начала». Вот этим я и собиралась заняться: попытаться узнать истоки цивилизации варов. Вряд ли это могло дать хоть что-то, кроме привычного ответа «не тема для разговора», но один вопрос, почему-то никем до сих пор не заданный, был. На какой именно из обжитых планет зародился этот вид?
Миры плащи выбирали «земного» типа, и для жизни им тоже нужен был кислород, да и общая близость с людьми заставляла строить определенные предположения, но мне, как и прочим исследователям, не давало покоя это их гравитонное воздействие. Одно дело, если бы это воздействие осуществлялось посредством изобретенных приборов; но когда оно является способностью организма, подобное не может возникнуть на ровном месте.
В эволюционной теории до сих пор имелась масса пробелов, но одно было неоспоримо: ни один орган не возникает просто так, у каждого есть своя функция. Может быть, надобность в ней уже отпала, и признак давно стал рудиментарным, но его появление всегда имело логичное объяснение.
Впрочем, я предполагала, почему этот вопрос никто до сих пор не задавал: назначение данного участка мозга варов наши биологи сумели определить совсем недавно, когда граф Веселов уже восемь лет как покинул их планету, а постоянных контактов с плащами никто не поддерживал.
Где исследователи брали подопытный материал, я не знала, но догадывалась: на свалке. К своим мертвецам плащи относились не то что безразлично, а даже с отвращением, как к особенно мерзкому мусору, и утилизировали их безо всякого почтения.
– Это не может не радовать, – вздохнул мужчина, еще отпивая зеленоватой питательной жидкости.
– Извините за бестактный вопрос, но неужели при вашей биографии подобные мелочи вроде пищи могут иметь значение? – осторожно уточнила я, направляясь вдоль стены к санитарному блоку.
– При моей биографии и в моем возрасте подобные мелочи начинаешь особенно ценить, – насмешливо фыркнул мужчина, следуя за мной. – Нет, если надо, я могу и таблеточными концентратами питаться, но предпочел бы обойтись без этого.
Вообще, сегодня он был хоть и ворчлив, но удивительно благодушен. Если сравнивать с прежним поведением – практически эталон обходительности. По крайней мере, отвечает на вопросы, а не огрызается. Интересно, у него просто хорошее настроение, или это явление имеет какое-то иное объяснение?
– Надеюсь, особенно надолго мы здесь не застрянем, – открывая дверцу, со вздохом печально проговорила я. Получилось очень искренне: я вдруг вспомнила о еще одной очень неудобной особенности культуры варов.
– А это, я так понимаю, сортир? – хмыкнул Ветров, разглядывая небольшую пустую традиционно круглую комнатку, сходящуюся к центру воронкой.
– Вы удивительно проницательны, – медленно кивнула я. – В этом вопросе они, видимо, солидарны с нами и тоже предпочитают уединяться, – пояснила я. – И еду почему-то выдают в личных комнатах, а не в общей, так что, вполне возможно, совместное питание им представляется неприличным.
– Но? – подбодрил Одержимый, потому что я на этом запнулась, опять окидывая комнату взглядом и отчаянно надеясь, что просто не заметила нужную метку.
– Моются они, видимо, все вместе, потому что именно для этого предназначен водоем в центре большой комнаты, – вздохнула я. Мужчина в ответ насмешливо фыркнул, кажется, без труда сообразив, что именно меня волнует.
– Да не буду я за тобой подглядывать, не дергайся, – со смешком утешил он меня.
– Да, я помню, сомнительные прелести не интересуют, – поморщившись, отмахнулась я, забирая у него колбу с питательной смесью и делая несколько больших глотков. Не то чтобы меня действительно очень остро волновал этот вопрос – в конце концов, нормы приличий за пределами определенного социума теряют свое значение, чему наглядным примером могла служить предполагаемая (потому что точно пока никто не знал) мораль варов, – но определенное чувство неловкости присутствовало.
Мужчина в ответ пожал плечами и с ленивой снисходительной усмешкой сообщил:
– Это не главное. Просто подглядывание за женским купанием отдает детским садом. Я уже не говорю о том, что подобный поступок, мягко говоря, недостоин офицера.
– А ваше прежнее поведение, стало быть, достойно? – не удержалась я от насмешки.
– И когда же я сделал что-то, порочащее честь мундира? – ехидно уточнил он, перегораживая собой дверной проем и почему-то не спеша уходить от разговора.
– То есть хамство ее не порочит? Странная у вас честь, – я поморщилась. Замечание, конечно, было не лишено смысла, потому что Ветров в самом деле в основном грозился на словах и ни одной гадости не сделал. Но, на мой взгляд, неспособность следить за собственной речью мало отличалась от неспособности контролировать свои поступки. Кому как не мне знать, сколь многое порой способно решить слово.
– Ее порочит ложь, предательство, чинопочитание, но никак не высказанная вслух правда, – с той же ехидной снисходительностью отозвался Одержимый.
– А ваше особое отношение к наследнику в этой связи чем стоит назвать? – все-таки не удержалась я. Самодовольная ухмылка Ветрова откровенно раздражала и выводила из себя в гораздо большей степени, чем это было допустимо. А я-то наивно полагала, что успела к нему привыкнуть!
– А вот это уже не касается тебя никаким боком, – резко подавшись вперед и угрожающе нависнув надо мной, процедил ротмистр и, развернувшись, стремительно вышел.
А я на несколько мгновений замерла, пытаясь понять, что это сейчас было, почему так резко изменилось настроение Одержимого от довольно простого и напрашивавшегося вопроса, и почему вообще получился такой разговор? Да Бог с ним, с Ветровым; почему я себя так повела и разговаривала в таком тоне?! И единственный логичный вывод мне категорически не понравился.
