Академия Драконариев. Комплект из 3 книг - Гончарова Галина Дмитриевна
Никто не возражал. И, уже закрывая за собой дверь, я услышала:
– Орландо, я могу вернуть тебе браслет.
– Даже и не надейся…
Почему-то мне кажется, что у нас будет эсса Мариса Чавез.
Оно и неплохо. Орландо достаточно умный, чтобы оценить, какое сокровище ему досталось, достаточно богат, чтобы ее содержать. И папочку Марисы он построить сможет. Это сложнее будет, чем с Матиасом, но Орландо справится. Я даже не сомневаюсь.
Дверь закрылась, и я поглядела на Хавьера.
– Думаешь, сладится?
– Уверен. Я Орландо сколько лет знаю… Он мог бы решить проблему другими методами. И не жениться. А тут… пусть у них все будет хорошо.
Я тихонько улыбнулась.
Вот это мне и понравилось в Хавьере.
Он не злой, не завистливый, не подлый.
Пусть у них все будет хорошо. Не сложилось у меня – пусть у них все сложится. Это же здорово…
Пусть все будет хорошо.
Интерлюдия
Не было сейчас на свете человека грустнее Матиаса Лиеза.
Все, ВСЕ было плохо.
Вот и можно бы придумать, чтобы хуже, а некуда! Привыкнув шантажировать и пакостничать сам, Матиас впервые оказался на месте шантажируемого, и ему это ожидаемо не понравилось. А все остальное?
Ладно еще, эс Чавез выкрутил бедному Матиасу руки, почти в буквальном смысле.
Ну… было у Матиаса несколько нарушений. И что?
Кто не был молодым, кто не шалил?
Но угрожать – вот так?
Орландо бить балбеса не стал. Приволок к себе в кабинет и вежливо, с доброй людоедской улыбочкой, разъяснил, что с ним будет дальше.
А будет скандал.
Вылетишь ты из академии, да не просто так, а под вопли «Мужеложец!». Не нравится? А плевать.
Вам этого еще не хватало до кучи? Так будет! Лиезы уже едва не породнились с сумасшедшим, вот ему сестру отдать можно, а мне – нельзя? Ах, там ты лично для себя получал что-то хорошее, а тут не получишь. Пинка, например, не получишь. Из академии не вылетишь…
Не боишься исключения?
Ну и прекрасно, завтра же подаю его величеству личное прошение, в котором объясняю, что таким среди нормальных людей не место.
Поэтому сейчас ты напишешь отцу. И Марисе скажешь, что ее брак одобряешь.
А еще твоему отцу напишу я. Кое-что о тех транспортных компаниях, услугами которых он пользуется. Лиезы, конечно, богаты, но вы – выскочки и нувориши. А старые связи кое-что еще значат в этом мире, равно как и старые семьи. Поэтому я найду чем вас прижать.
Вы у меня разоритесь в три года, может, и раньше. И ваши дружки это одобрят. Еще и рвать вас на части помогут, чтобы им тоже куски мяса достались!
Матиас посмотрел в глаза эса Чавеза и понял – не шутит.
Связей у ректора хватит, влияния и характера – тоже. Этот не будет угрожать просто так, этот будет именно что рвать в клочья. И Матиас сдался.
Правда…
– А Каэтана?!
– Это тем более не твоя забота.
– Я и она… она мне невеста! Почти!
– Почти – не считается. И не рассчитывай.
– Эс Чавез, при всем уважении…
– Она тебе согласие дала?
– Н-нет. Но это…
– Вот и отлично. Даст согласие – поговорим. Не даст – перебьешься. И не лезь к ней со своими глупостями.
– Сводите ее с этим… вашим ублюдком?! – прошипел Матиас.
Орландо посмотрел на него с брезгливостью, как на плевок на дорогом паркете.
– Ублюдок в академии только один. И это не Хавьер. Сейчас пишешь письмо, потом идем вместе к Марисе. И упаси тебя Даннара испортить мне праздник или ей – настроение. Я тебе оторву все, что только можно.
Матиас понял. И сделал, как приказали. Но сейчас…
Где, ГДЕ справедливость?!
Нельзя же так! Поймите, все должно быть совсем иначе.
Матиас же всегда получал, что пожелает! Самые дорогие игрушки, самых красивых женщин, он всегда и везде был первым. А сейчас – что?!
Сейчас его просто унижают, оскорбляют… разве можно это оставить просто так?
Никогда!
Он отомстит! Матиас не знал, как именно, но обязательно отомстит!
– Величайший…
Невысокий мужчина простерся перед принцем Баязетом. Тот поднял брови и привычно поморщился на слишком пышное титулование. Санджар исправился:
– Великий!
– Санджар? Что случилось, почему ты попросил об аудиенции? Ты нашел решение задачи?
– Да, великий. Твой покорный слуга исполнил повеление своего господина.
– Замечательно. Слушаю, – заинтересовался принц.
Все же, как ни крути, Санджар – гений. А что еще приятнее, он гений, не отягощенный разными глупостями вроде чести, совести, сострадания, – зачем? Это очень ненужные в науке качества.
Только чистый разум.
Только холодное жестокое равнодушие, которое, подобно отточенному клинку, препарирует все, что попадает на стол.
Только так. И, видимо, есть результат?
– Великий, твой раб долго размышлял, считал, проводил опыты. И выяснил, что химеры ползут на силу боли и смерти.
– Боли и смерти?
– Только человеческой, великий.
– Так… и?
– Химеры поползут на близкую смерть, мучительную смерть, несколько смертей…
Баязет особенно не задумался. Рабская жизнь в Санторине дешева.
– Хорошо. Санджар, ты проведешь этот эксперимент при мне. И если все так, как ты говоришь, я щедро вознагражу тебя.
– Служение тебе, великий, – уже честь для меня.
Баязет кивнул.
Кто бы в этом попробовал сомневаться? Конечно, честь. Даже то, что он позволил этому слизняку приблизиться – уже счастье для такого, как Санджар.
– Готовься. В ближайшие несколько дней ты мне все продемонстрируешь… что тебе для этого нужно?
Санджар задумался.
– Великий… несколько рабов или преступников, чья жизнь не имеет ценности. И, наверное, корабль, на котором мы будем все это делать.
– Корабль?
– Я могу пытать недостойных на суше, но тогда с химерами придется сражаться нам. А еще могут прилететь эти мерз-с-с-с-ские чешуйчатые ящерицы.
К драконам у Санджара был свой счет. А как они смели не сдохнуть, когда он их травил? Он столько сил вложил, столько умения, а они – выжили?!
Сволочи!
– А на корабле?
– Химеры передвигаются достаточно медленно, мы сможем от них уйти. Опять же, мы сможем прекратить мучения подопытных, скинуть их на поживу химерам и так же уйти от них. Как только появятся дозоры.
Баязет задумчиво кивнул.
– Да, пожалуй.
Санджар довольно улыбнулся.
Да, он проводил опыты с мелкими химерами, которых для него поймали рабы. И когда один из рабов повредил ногу, химеры оживились.
Санджар подумал и приказал связать раба и пытать.
И химеры поползли к несчастному.
Это наполняло ученого гордостью за себя.
Никто, вот никто другой не додумался, а он смог! Он сделал! Он сообразил, что нужно, и придумал, как это воплотить. Теперь все проверить – и драконы обречены. Так ведь можно химер и спустить на драконов, и привести их в обиталище этих гадких чешуйчатых тварей…
Надо делать!
Санджар как-то даже не сильно задумывался, почему или зачем. Просто драконы один раз попрали его научную теорию, уронили его авторитет перед принцем и потому достойны казни.
Ах, по этой теории драконы должны были умереть?
И что?
Где драконы, а где – наука? Во имя чистой науки можно все! Предавать, продавать, обрекать на смерть всех этих чешуйчатых тварей… да и людей, пожалуй, тоже.
Что такое человек?
Да ерунда!
Секунда – и нет его, однодневка, бабочка-поденка.
А наука? Знания?
Они вечны и бесконечны. Они великолепны и восхитительны. И ради них можно – все!
Любые жертвы.
Впрочем, себя в качестве этой самой жертвы Санджар не рассматривал, даже наоборот. Если его убьют, кто будет двигать науку? Это будет страшная потеря…
Просто ужасная!
Хорошо еще, есть его высочество Баязет, который готов финансировать науку в лице Санджара. А мораль или аморальность поставленных задач Санджара не волновала.
