Елена Хотулева - Сумерки памяти
— О чем ты думаешь? — спросил он, не дав мне закончить мысль.
Я открыла глаза и увидела его взгляд. Он смотрел на меня так, как будто я была частью его души, которую у него однажды отобрали, а теперь показывают, но не соглашаются отдать обратно. Мне стало не по себе:
— Почему ты так на меня смотришь?
— Потому что ты моя жизнь. Я существую только благодаря тебе, ты единственное, что удерживает меня в этом мире, и я боюсь потерять твою любовь, поскольку для меня это будет гораздо страшнее смерти.
— Что же это такое, что может быть для тебя хуже, чем смерть? — спросила я.
— Забвение.
* 6 *
Я сидела за письменным столом в своей комнате и заряжала чернилами перьевую ручку. «Напишу ему письмо, — думала я лихорадочно, — пусть прочитает и сделает выводы». Я достала чистый лист бумаги, и уже приготовилась сочинять, как вдруг, едва различимый скрип паркета заставил меня обернуться. Оказалось, что он уже пришел и стоит, прислонившись к книжным полкам.
— Я не заметила, как ты появился, — сказала я.
— Я специально это сделал. Хотел посмотреть, чем ты занята.
— Ну и как? Посмотрел?
— Да, и вижу, что ты собиралась что-то писать. Уж не письмо ли, как в прошлой жизни?
— Письмо. Только на этот раз оно адресовано тебе.
Он ухмыльнулся:
— Приятно слышать, однако можешь мне рассказать все это на словах. Я уже здесь, так что незачем тратить бумагу.
Я отложила в сторону ручку и посмотрела ему в глаза:
— Если я сейчас скажу тебе все, что наметила, мы расстанемся.
— Этого не может быть.
— Почему?
— Ты очень многого не знаешь, — сказал он задумчиво. — Так что лучше нам помириться, и пусть все будет по-прежнему.
— Как у тебя все просто решается, — сказала я, обхватив голову руками. — «Все будет по-прежнему». Пройдет еще год, два, три, а я все также, буду ждать тебя? Почему ты со своей стороны не прикладываешь столько же сил, сколько их трачу я, чтобы мы объединились? Или есть причина, по которой наш союз невозможен?
Он стоял и молча смотрел на меня. Не дождавшись никакого ответа, я продолжила:
— Почему ты все время молчишь? Сколько еще я могу ждать от тебя этих ответов?
— Я бы хотел прочитать тебе одну притчу, — сказал он и выудил из кармана знакомую синюю книгу, из которой торчал сухой лист бука [15].
— Ты, наверное, решил поиздеваться надо мной, — сказала я, рисуя на листе бумаги загадочные переплетения и лабиринты [16]. — Зачем мне твоя притча? Хотя, ладно уж, выслушаю — может быть, хоть она мне что-то объяснит вместо тебя.
Давным-давно в одно могущественное дальневосточное государство приехал из неизвестных краев некий путешественник. Будучи изгнанным из своей родной страны за подготовку политического переворота, он решил искать для себя новых перспектив на чужом берегу и надеялся остаться в этой красочной стране, язык которой он на удивление быстро освоил.
Он был неожиданно радушно принят императором, и через некоторое время уже блистал при дворе, рассказывая новым друзьям о своих злоключениях.
Прошло несколько лет. Благодаря своему уму бывший путешественник стал успешно продвигаться по лестнице дворцового успеха, и был назначен императором на почетную должность государственного советника. Отныне дела его стали идти как нельзя лучше: он жил в богатом доме, имел слуг, дорогую мебель и книги. Посватавшись к дочке королевского министра, советник сыграл пышную свадьбу и был уже почти счастлив, как вдруг, незадолго до своего тридцатипятилетнего юбилея заболел какой-то неизвестной болезнью, настолько его подкосившей, что ни один из придворных врачей, каждый день присылаемых императором, не мог ни добиться облегчения от страданий, ни хотя бы установить точный диагноз. Дело бы, скорее всего, закончилось совсем плохо, если бы его лучший друг не предложил использовать последнюю возможность, пригласив в дом к умирающему одного известного в той стране просветленного мудреца.
Монах не заставил себя долго ждать и, очень скоро появившись в доме, подошел к постели больного, шелестя своими серыми одеждами.
— Почему этот человек лежит здесь, когда его место на кладбище? — удивленно спросил он присутствующих, вызвав тем самым в их рядах ропот удивления.
— Но, мудрейший, — почтительно склонился перед ним друг советника, — не соизволишь ли ты объяснить нам, какой смысл ты вкладываешь в свои слова? Ведь, этот человек чужеземец, и ему может оказаться трудно понять твои мысли.
— Пусть идет на правый склон той горы, что видна с порога этого дома, и найдет там могилы бедной семьи сборщиков риса, похороненных еще во времена юности моего прапрадеда. Там-то и находится лекарство от его недуга, — сказал мудрец и, резко повернувшись, покинул дом больного советника.
— Ты должен пойти на склон этой горы! — сказал умирающему его друг. — Тебя отнесут туда, если ты сам не сможешь подняться, но ты должен там побывать.
Несколько часов несли слуги тяжелые носилки больного советника, и все это время рядом с ними шел его верный друг, который всей душой надеялся, что мудрость монаха указала им правильный путь к исцелению.
Однако, взобравшись, наконец, на долгожданную гору, ни сам советник, ни его друг, ни даже слуги не заметили на всем ее правом склоне ни могилы, ни даже какого-либо чем-нибудь примечательного камня.
Вконец измученный долгой дорогой больной советник сказал, что хочет немного отдохнуть прямо на этом месте и, закрыв глаза, погрузился в тяжелое лихорадочное забытье. Ему снились всякие кошмары, воспоминания о его бегстве с родины, а немного позже он увидел странный сон про какого-то молодого сборщика риса в залатанной одежде и продырявленной ветхой шляпе. Рядом с ним стояли его бедные мать и отец, которые что-то вполголоса говорили. Выслушав их речи до конца, советник проснулся. Первые слова, которые он произнес после пробуждения, были:
— Я не знаю, какое все это имеет отношение ко мне, но похороненные здесь когда-то люди, попросили меня воздвигнуть в их честь почетные ворота сыновней благодарности, которые их сын обещал построить в год своего тридцатипятилетия, однако не смог это исполнить, так как скоропостижно скончался от какой-то болезни.
Друг больного обрадовался и сказал:
— Тебе открылся путь к спасению, используй же его и как можно скорее отдай приказ о начале строительства.
