Бек Макмастер - Рыцарь в потускневших доспехах (ЛП)
– Ты знал, что тесаки вернулись в Чепель? – Эсме вскинула голову, удивляясь, почему господин не взбесился больше.
– Думал, сам управлюсь, – проворчал Рип.
– Блейд что-нибудь сказал?
– Ага, – буркнул Рип, явно намекая, что не желает обсуждать вопрос.
Эсме лениво понюхала следующий флакон. Сандал. Ей всегда нравился этот запах. Взяв кусок мыла и тряпочку, она прихватила масло и подошла к ванне.
Рип вроде не двинулся, но Эсме чувствовала напряжение в его теле. Еще один удар в сердце. Ему явно не понравилась ее затея.
– Расслабься.
В груди ныло. «Неважно. Сейчас речь не обо мне».
Усевшись на краю ванны, Эсме опустила тряпку в воду. Рип едва не вскочил:
– Че ты делашь?
– Собираюсь помыть тебе спину. – «Не дергайся, я ж тебе не дохлую кошку предлагаю». – Ты не дотянешься.
Собравшись с духом, она положила руку ему на плечо и заставила нагнуться вперед. Рип подчинился, крепко обхватив колени.
Она думала, у него мускулистые руки – но это она еще не видела его спину! Шея была толщиной чуть не с бедро Эсме. Она осторожно потерла плечи Рипа, оставляя мыльный след.
– Думал, сам управлюсь, – вдруг повторил он. – Просто хотел… не знаю. Доказать, мол, держу ся в руках, сам все сделаю. А то последние месяцы просидел, как придурок бесполезный. Ненавижу.
Эсме медленно намылила спину Рипа и принялась мыть его грудь. Пришлось опереться на плечо, чтобы дотянуться. Она задела пальцами холодный металл. На стыке плоти и стали, кожа была рваной и сморщенной. И очень чувствительной, судя по тому, как Рип поежился.
– Блейд сказал, ты убил несколько тесаков, – тихо произнесла Эсме, лаская твердую пластину грудной мышцы.
– Мало.
– Не надо так себя казнить. Все равно меньше вреда невинным людям.
– Да растут энти банды, что твои грибы, – пробормотал Рип. – Не вытравишь. Вечно найдутся уроды, которые честно жить не хотят. Денежки многим глаза застят.
– Ты вернул маму Мэгги домой, – напомнила Эсме.
– Не я, а Блейд, – вздохнул Рип. – Я туды и не сунулся. Со всей энтой кровью.
– Да, но для Мэгги ты герой. Ты же пообещал ей, что найдешь ее маму.
– Ниче я не герой.
– Для меня герой, – прошептала Эсме. – Ты спас перепуганную девочку и ее маму.
Рип посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал. Однако вроде порадовался ее словам. Ну или хотя бы принял их.
Медленно он расслабился в ванной и положил голову на край. Кадык двигался, когда Рип сглатывал, а темные ресницы трепетали на щеках.
Эсме продолжила медленные, завораживающие движения, не в силах отвести глаз от его лица. Опустила тряпочку в воду, затем провела ею по намыленной груди Рипа. Он дернулся, открыл глаза, но поняв, что действия Эсме совершенно невинны, успокоился.
– Приятно.
– Я так делала с Томом, – задумчиво произнесла Эсме. – А иногда забиралась в ванну с ним.
Рип напрягся.
– Ты скучашь по мужу.
– Конечно. – Она выжала тряпочку. – Но это было так давно. В прошлой жизни.
И лучше уж грубоватое очарование Логова, с его весельем и теплом, чем жизнь с Томом и его матерью, неважно как дорог некогда был муж. Горькая мысль, но чего грешить против правды.
Рип, похоже, задумался.
– Удивительно, почему ты больш не вышла замуж.
Эсме отложила тряпочку и взяла флакон с сандаловым маслом и нарочито безразлично ответила:
– Может, просто никто не звал.
– Тому мяснику с Эбботс-Лейн ты вроде по нраву, – так же осторожно ответил Рип.
– Я многим по нраву, однако ни один не отважился на большее, памятуя о знаке Блейда на моем запястье. – Эсме плеснула масла на ладонь, отставила флакон и потерла руки. – Наклонись вперед.
Рип насторожился, но сел.
– Че ты теперь удумала?
– Видел, как я тесто вымешиваю? – спросила она, устраиваясь прямо за ним.
– Ага.
Эсме погладила его плечи и шею. Масло заблестело на коже. Эсме принялась массировать Рипа. Он пошевелился, но снова расслабился.
Его кожа на ощупь напоминала грубоватый шелк. Эсме задела соски на гладкой груди, и те напряглись. От поддразнивания у Рипа перехватило дыхание. Все-таки он на нее реагирует.
Просто не хочет.
Эсме затолкала боль поглубже и сосредоточилась, разминая мышцы шеи. Чтобы угодить Рипу, и если уж начистоту, доставить удовольствие себе. Ей нравилось его касаться, даже невинно. А не очень невинно – еще больше. Хотелось опустить руку под воду и обхватить член Рипа.
В попытке размять узел над лопаткой Эсме надавила сильнее. Рип заворчал, и она уже мягче стала двигать костяшками вверх-вниз по шее.
– У тя сильные руки, – промурлыкал Рип и с легким стоном откинулся ей на колени. – Бож, как хорошо.
– М-м.
Слишком хорошо. Украденные мгновения. Украденные касания. Похоже, Рип наслаждался происходящим не меньше нее. Эсме ослабила нажим, приближаясь к линии волос.
А потом принялась массировать кожу головы, ощущая легкое покалывание волосков. Рип застонал и откинул голову ей на бедро, закрыв глаза в абсолютном блаженстве.
И не заметил, что масло покрыло воду блестящей пленкой, и пена исчезла, позволяя заглянуть под воду. Эсме девственницей не была и воспользовалась случаем. Открывшийся вид завораживал.
«Ничего ему не все равно. Вот ни капельки».
Наклонившись, она прижалась губами ко лбу Рипа. Сердце гулко билось в груди.
Рип сонно моргнул и пробормотал:
– Пасиб. Неча было так утруждаться.
– Мне нравится о тебе заботиться, – ответила Эсме, глядя в его изумительные глаза. Так близко. Стоит лишь наклониться и коснуться губами его губ…
– Чет ты временами перегибашь. Дай нам хоть иногда за тобой присмотреть.
– Я экономка, – напомнила Эсме.
– Ну так эт в твои обязанности не входит.
Эсме помедлила, лениво массируя его виски.
– А может мне нравится заботиться о тебе.
Рип посмотрел на нее серьезными зелеными глазами:
– Те надо снова выйти замуж. Ты прям создана для брака. Должна найти кого-нить… кто подарит те детей. Сделает тя счастливой.
Он застал ее врасплох. Боль обожгла с новой силой, все мысли о поцелуе испарились. Эсме села прямее. Как легко Рип предлагал ей выйти за кого-нибудь. Словно его это совсем не тревожило. А вот упомяни он другую женщину, Эсме извелась бы от ревности.
«Вот и убедилась, кем он тебя считает. Другом. Не любовницей. Не… потенциальной женой». А то что она видела – просто реакция мужчины на женские прикосновения. Именно ее он не хочет.
Мороз продрал по коже. Живот стянуло. Реальность безжалостно обрушилась на Эсме. Она надеялась, что возможно Рип что-то к ней испытывает. Но нет. Друзья. Всегда только друзья.
