Вадим Воинроз - д1000д
— У меня есть крылья…
— Крылья?! Да твои перья наверняка почернели, а кости сгнили!!! Они рассыплются прахом!!! — я сорвался на крик и с лютой злобой смотрел ей в глаза, и ее холодный блеск уже перестал излучать ледяной холод.
— Смотри! — крикнула она, и меня ослепило белоснежным светом. Ослепительный, яркий светоч. Белоснежный, иссиня-белый. Прекрасные крылья. У меня захватило дух от их сияния. Она была прекрасна. Ее одежда разорвалась, и она стояла в белоснежном саване, чуть оторвавшись ногами от земли, и смотрела на меня. — Они прекрасны! И если я уйду во тьму, я буду освещать ее светом моих крыльев. И ты не сможешь утянуть меня за собой!
— Еще как смогу. — Я протянул руки к ее крыльям и ухватился за них. Мои ладони прожгла невыносимая боль. Мелкие молнии заискрились по моим рукам, доходя до плеч. — ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я кричал от невыносимой боли, будто сжимал раскаленную до бела сталь в печи. Кричал и сжимал. Моя ненависть, моя ярость придавала мне силы. Хрусталь в моем кармане отозвался не менее сильной болью. Он давал мне силы и готов был лопнуть. Я сжимал и сжимал.
Она тоже кричала. Но только сначала. Крик сорвался на визг чудовищной силы и громкости. Вылетали стекла домов, рассыпаясь мелкими осколками.
Крылья охватило пламя, заглушая белоснежный свет.
Мое тело разрывало от боли, выжигало от света. Мой черный костюм осыпался пеплом. Тихий звон. Упал мой хрустальный шар и покатился…
Воздух вокруг нас задрожал, а я сжимал все сильнее, пока не почувствовал хруст. Сияние стало угасать, жжение отступало. Я сжал еще сильнее. Еще один хруст. Она упала на колени. Закричав еще сильнее, я разорвал ее крылья. Отдернул руки в разные стороны. Столб света ударил в небо. Ослепив ярчайшей вспышкой, окружающее пространство такой силы, что ничего не было видно. Лишь белый свет. Я упал, ничего не видя. Лежал, пытаясь дышать. Получалось. Легкие раскрывались. Я был жив. Белый свет отступал.
Капли дождя обрушились на землю. Вся крыша зашипела. Поднялся пар.
Спустя несколько минут, я смог открыть глаза. Осмотрел свои руки. Они были сожжены до такой степени, что образовалась хрустящая корочка. Движение приносило боль, но она была ничтожной по сравнению с той, что я испытал только что.
Я засмеялся. Сначала тихо и прокашливаясь, потом громче.
Услышал всхлипы и шепот. Она произносила шепотом одну и ту же фразу.
— Не может быть… не может быть… не может быть…
— Он оставил тебя. Так как и ты оставила меня. Теперь ты должна шагнуть вниз. Ты.
Я встал и осмотрел ее. Она была голой. Из ее глаз текли кровавые слезы. Она сжалась в комочек и смотрела в пустоту. Из ее лопаток торчали обугленные обрубки. Крыльев не было. Они исчезли вместе со светом.
— Тебе открыта дорогу во тьму. Можешь подождать меня там…
В глубине крыши я заметил знакомое сияние. Я подошел и поднял хрустальный шарик.
— Мои дорогие… вы в порядке? — хрусталь отозвался усилившимся сиянием. Осмотрев все песчинки, я убедился, что все на месте. — Их сила… Сила души… Неисчерпаема и бесценна.
Хрусталь озарил мои ладони светом, и обожженная корка осыпалась, я смотрел на свои ладони с новой розовой кожей, от ожогов не осталось и следа.
Подойдя к лежачей девушке, я поднял ее на руки. Она смотрела на меня умоляющим взглядом. Отчаяние, страх, беспомощность.
— Прощай, Ангел мой…
Поставив ее на ноги на край крыши, отошел на шаг.
— Один шаг…
Девушка обернулась. Обрубки размазались прахом по ее голой спине. На месте крыльев были обычные лопатки. Тело приобрело сияние ауры. Нужное мне сияние.
— Я могу взять твою душу, в новый дом. Но… много чести…
Легонько подул. У нее подкосились ноги. Она упала на колени.
Все еще смотрела на меня. Я подошел и опустился на одно колено. Поцеловал. Долгий поцелуй обжег мои губы приятным холодком.
— Прощай…
Она сама наклонилась вниз. Моргнула. Слеза сорвалась с ресницы. Но ее тело уже опрокинулось вниз. Она летела вниз. Слеза отправилась за ней, отзываясь бликами на различные сияния. Она падала в осколки стекла. А слеза затерялась в миллиардах капель дождя.
Глава 20 — Причина и Следствие
Тьма расступается передо мной. Глухой шаг. Я вдыхаю спертый воздух душной комнаты. Ты сидишь за своим столом при свете яркой лампы. Уставшие глаза читают какие-то распечатки.
Захотелось оказаться на улице. Встать и брести вперед посреди снежной вьюги.
Мое сердце. Ровное биение.
Косая ухмылка передернула уголки моих губ. Я смогу дышать. Камень, давивший на мою грудь, почти осыпался.
Скоро, ты будешь моей. И я смогу убить тебя. Хладнокровно. Жестоко.
Ночь, жди меня! Я иду.
* * *
За что не люблю снегопад, так это за его назойливость. Мелкие снежинки норовят залететь в нос, в глаза, за воротник. Идешь и постоянно чешешь нос, попеременно моргая. Даже не знаю, кого можно найти в этот холод. Зайти бы погреться.
Гирлянды на голых деревьях, переливающиеся блики огромных вывесок. Скрип открывающихся дверей, на несколько мгновений слышишь звук смеха и звон бокалов.
Меня привлекла вывеска дорогого ресторана. Яркая, блестящая, утонченно-мрачная. Дубовая дверь инконструированная различными металлическими ставками открылась достаточно легко. Сплошной обман.
Сразу же ударил в нос запах вкусной еды. Проследовав к свободному столику, я снял пальто и повесил его на вешалку. Девушка-официант, заметив меня, уже спешила меня обслужить.
Протягивая мне меню, она улыбнулась и спросила:
— Впервые у нас?
Мельком взглянув в ее глаза, я уловил отблеск грусти спрятанный глубоко внутри.
— Если мне тут понравится, то не последний, это точно, — улыбнулся я в ответ так же неискренне.
— Знакомьтесь пока с меню, а я через пару минут подойду и приму ваш заказ.
— Я уже знаю, что я буду.
Девушка достала блокнотик с ручкой и приготовилась записать.
— Что я могу сделать, чтобы в ваших глазах появился искренний блеск, а не эта отрепетированная улыбка на лице?
Девушка немного смутилась, но старалась не подавать виду.
— У меня все хорошо, с чего вы взяли?
— Для начала принесите мне сухое полусладкое красное вино, и какой-нибудь салат с морепродуктами. А дальше как пойдет.
Девушка записала и ушла, оставив меня одного. Я всматривался в окружающих. Ловил отголоски эмоций. Пытался пропустить играющую музыку мимо ушей.
— Переосмысливаешь?
Я поднял голову и осмотрелся.
