Ткань наших душ (ЛП) - Моронова К. М.

Доктор Престин смотрит на меня несколько минут, прежде чем кивнуть.

— Понятно. Очень хорошо.

Остаток сеанса он проводит, рассказывая о новых лекарствах, которые хотел бы попробовать, и скучных психологических вещах, большинство из которых я не понимаю. Затем он отпускает меня, кивнув головой и сказав:

— Увидимся на следующей неделе.

Я беру в столовой яблоко и итальянский сэндвич-ролл. Здесь полно свободных столиков, но я выхожу во двор, чтобы подышать свежим воздухом. Трифутовая каменная стена, ограждающая грядку, сухая, поэтому я сажусь и вытираю яблоко свитером, прежде чем откусить кусочек.

Бархатцы и хризантемы ярко-желтые и оранжевые, приятный контраст к темной, пасмурной погоде. Мне нравится сидеть в одиночестве. Некоторые люди ненавидят это, даже чувствуют себя уязвимыми, но нет ничего более умиротворяющего, чем наслаждаться собственной тишиной. Существуешь только ты, больше никого.

— Эй, я тебя искал.

Веселый голос Лэнстона отвлекает мое внимание от садовых цветов, и я вижу Елину и Лиама позади него.

Вот вам и одиночество.

— Сегодня хороший день, так что я решила подышать свежим воздухом.

Я улыбаюсь изо всех сил. Лэнстон и Елина поворачиваются ко мне и охотно садятся, а Лиам лишь дарит мне непристойную, саркастическую улыбку, которая говорит о том, что он знает, что моя улыбка фальшивая.

Ненавижу этого человека.

Мой взгляд задерживается на его руке, где я перевязывала его сегодня утром. Его худоба хорошо скрывает рану, и я уверена, что никто ничего не заподозрит.

Елина смотрит на Лиама, который сидит рядом со мной, так близко, что мы касаемся плечами.

— Можешь сесть рядом со мной, — щебечет ему Елина. Лиам выхватывает яблоко из моей руки и откусывает. Я делаю глубокий вдох, игнорирую его. Брови Елины сводятся вместе. — Ты уже знаком с Уинн?

Ее зеленые глаза поднимаются на Лиама.

Он откусывает еще один кусок яблока и улыбается.

— Да.

— Они соседи по комнате, Елина, — бормочет Лэнстон, разворачивая свой сендвич.

Ее щеки краснеют, а глаза мигают на меня. Я все еще сжимаю свой сэндвич сильнее, чем намеревалась.

— Это несправедливо.

Она резко встает и врывается обратно в здание.

Я поднимаю бровь и смотрю на Лэнстона. Он выглядит уставшим. Интересно, не вздремнул ли он после утренней тренировки.

— Что это с ней?

— Елина склонна к вспышкам гнева. Не помогает и то, что она влюблена в Лиама.

Что ж, в этом есть смысл.

— Почему ты тогда ее проигнорировал? Это было грубо.

Лиам пожимает плечами.

— Она раздражает. Я никогда не был с ней добрым, так что не моя вина, что она запала на меня.

Лэнстон смеется, но останавливается, когда я бросаю на него предостерегающий взгляд.

Мы втроем молчим секунду, прежде чем я улыбаюсь. Лэнстон игриво толкает меня локтем.

— Думаю, это твоя первая.

— Моя первая что?

Лиам наклоняется, чтобы посмотреть на мое лицо. В его глазах появляется блеск, и он бормочет:

— Твоя первая настоящая улыбка.

Ⅹ

Уинн

Лэнстон пригласил меня и Лиама потусить в его комнате сегодня вечером.

Он один из немногих, кто имеет здесь собственную комнату. Очевидно, раньше он делил комнату с Елиной, но из-за ее биполярного поведения и его улучшения самочувствия, он был награжден лучшей комнатой в поместье.

Я не могу не задаться вопросом, знал ли Джерико или персонал о том, что Лиам нашел его тем утром, когда он пытался покончить с собой. Очевидно, что нет. «Нетрадиционный» — это очень слабый термин для описания этого места.

Очень, очень расплывчатое слово.

У Лиама звонит телефон, и он немедленно проверяет его.

— Скажи Елине, чтобы она прекратила пытаться переспать с тобой, — шутит Лэнстон.

— Это не Елина, это моя мама, — говорит Лиам так, будто ему это не очень нравится.

Он прячет телефон обратно в карман своего черного худи, не отвечая ей.

— Попкорн?

Лэнстон протягивает мне пять разных пакетиков с ароматизированным попкорном. Я улыбаюсь и указываю на один из них.

— Не может быть, это и мой любимый!

Он бросает пакетик зерен в микроволновую печь и опирается на стол, жадно уставившись в настольную игру, которую приготовил для нас сегодня вечером.

Лиам закатывает глаза, раскладывая доску. Мы играем в версию «Clue»¹, которая происходит в «Святилище Харлоу».

Господи, кто на земле думал, что это хороший дизайн? Это вызывает у меня иррациональный страх, что в этом месте живут призраки. Зачем кому-то делать таинственную игру, основанную на этом месте? Неужели в этих стенах произошло что-то достойное фильма ужасов? Мой разум безудержно прокручивает в голове все, что могло здесь произойти.

— Ты не любишь попкорн?

Я поднимаю бровь, глядя на Лиама. Он молчит после утренней музыкальной сессии.

Стреляет в меня мрачным взглядом.

— Конечно, я люблю попкорн. Просто Лэнстон очень радуется, когда ты любишь то же, что и он.

Я не могу не заметить его раздраженный тон и то, как он пытается скрыть это, делая глоток из своего стакана воды.

Лэнстон легко улыбается ему, поднося миску со свежеприготовленным попкорном.

— Ты обвиняешь меня? Я одержим ею.

Он подмигивает и целует меня в щеку, когда садится рядом со мной.

Мои щеки горят от его поцелуя и розового вина, которое я потягиваю. У него есть собственная тайная заначка алкоголя, такой бунтарь. Привязанность Лэнстона настолько естественна, что мне кажется, будто я знаю его вечность. Его улыбка невесома, а разговор с ним никогда не кажется принудительным. Он такой добрый и внимательный, человек, которого ваши родители приветствовали бы дома с распростертыми объятиями и надеялись бы на новости о помолвке.

Выражение лица Лиама идеально приучено к пустому взгляду, но проживание с ним в комнате в течение нескольких дней научило меня многому об этом пустом взгляде. Он кипит внутри. Решив, что лучше не подливать масла в огонь, я меняю тему разговора.

— Так зачем эта жуткая игра?

Встряхиваю розовое вино в бокале и пытаюсь поймать несколько гранатовых зернышек со следующим глотком.

Лэнстон смотрит на доску так, будто это что-то невероятное.

— Расположение комнат точно соответствует этому зданию. Ходят слухи, что орудия убийства и персонажи игры основаны на нераскрытых событиях, произошедших здесь.

Я ставлю стакан и наклоняюсь вперед с выражением ужаса на лице.

— Нет.

Это то, о чем те девушки говорили раньше. Я заметила плакат, о котором они тоже говорили, с обновленными правилами выезда и пребывания в группах при выходе с территории.

Глаза Лиама мерцают, а на губах появляется красивая улыбка.

— Да, я тоже слышал, что это правда. — Он поднимает карточку и показывает ее мне. Внизу написано имя Моника. На ней изображена красивая молодая женщина. У нее вьющиеся темные волосы, свитер до подбородка. — Никто точно не знает, какие из этих историй правдивы. Понимаешь, они все связаны между собой, но никто не знает, что с ними произошло.

Мои глаза не могли бы стать шире, если бы я пыталась, а руки заметно дрожат. Выжидательно смотрю на Лиама.

— Ты знаешь эти истории? — допытываюсь я.

Лэнстон смеется и бросает в рот попкорн.

— Похоже, у нас появился еще один любитель ужасов, Лиам.

— Ну?

Я смотрю между ними.

Лиам кивает Лэнстону, тот улыбается, встает и выключает свет. Мы погружаемся в темноту, и мое сердце колотится от страха.

Лэнстон в темноте возвращается на свое место и садится близко, так что мы касаемся плечами. Зажигалка Лиама искрится, и он зажигает свечу в центре стола. О, старые добрые страшилки, да?

— Вы, ребята, часто это делаете, что ли?

Я шепчу Лэнстону, но он шикает на меня. Он хватает меня за руки, и я не могу удержаться, чтобы не засмеяться, глядя на то, как они это разыгрывают.

Это что-то драматическое и мрачное, как в фильме ужасов. Но я позволяю им доиграть до конца. Прикольно быть втянутой во что-то такое банальное. Год назад, в моей корпоративной жизни, я бы насмехалась и называла их детьми, но сейчас я могу оценить их неподдельное веселье.