Тихоня с искорками в глазах (СИ) - Николаева Раиса Борисовна
Раньше она спокойно ходила после работы в вечернюю школу, засиживалась допоздна в библиотеке, теперь она старалась не ходить одна, старалась всегда держаться на людях, и все равно он ее выследил и в один из вечером дорогу ей преградила тройка парней.
- Что ж ты, лярва ходишь, не здороваешься, словно мы не знакомы? – грубо и оскорбительно, не оставляя ни малейшей надежды на мирное решение конфликта, спросил Михаил, и сплюнул ей под ноги. – Ходишь, вся такая важная, недоступная, словно это не бы бухала с нами в общежитии и потом кувыркалась с нами троими?
- Вы напоили меня… - дрогнувшим голосом ответила Элида, она хотела добавить, что потом он с дружками воспользовались ее состоянием, но Михаил ее сразу перебил.
- Мы что насильно тащили тебя в свою комнату? Мы насильно вливали в тебя самогон? Нет! Та сама с радостью и к нам пришла, и пила наравне с нами! А потом что ты сделала? Ударила меня ножом в живот! – он с такой ненавистью посмотрел на нее, с ненавистью, что не исчезнет с годами, что будет только расти, наливаясь яростью и жаждой мщения.
- Что тебе от меня надо? – с дрожью в голосе спросила Элида, догадываясь, что сейчас последует целый список унизительных и оскорбительных требований, но все случилось не так.
- Что мне от тебя надо? – мерзко ухмыльнулся парень. – Ты это сейчас узнаешь. Держите ее! - приказал он своим дружкам, а сам взялся рукой за пряжку ремня. Элида думала, что, когда ее схватят за руки, и будут держать, у нее будет немного времени, чтобы, заглянув в глаза этим троим, приказать им оставить ее в покое, но все случилось совсем не так. Вместо того, чтобы хватать ее за руки, ей на голову надели мешок, и стали обкручивать веревкой, не давая ей возможности отбиваться. Ярость затопила разум Элиды. Ледяные иглы, перерастающие в ледяные кинжалы, вспороли ткань мешка, пронзая все на своем пути, и руки, и плечи, и животы Мишкиных дружков, поскольку те крепко прижимали ее к себе. Парни заорали, выпустив Элиду из захвата и отпрыгнули в стороны. Она сорвала с головы мешок и уже не таясь, призвала магическую силу. Потом она догадалась насколько страшно выглядела в ту минуту, голубые и алые всполохи, мелькающие то тут, то там, горящие ненавистью глаза, и аура жажды мщения и угрозы смерти.
Дружки Михаила, взвыв от ужаса бросились прихрамывая прочь, зажимая раны и сочащуюся кровь, руками. Сам он так быстро сбежать не смог, поскольку приспущенные штаны, не давали ему такой возможности. Элида шагнула к нему и одним движением руки опрокинула его навзничь. Несколько пасов - и он лежит неподвижно, словно спеленатый тканью, не смея и пошевелится.
- Я знаю, что я сделаю, - медленно сказала Элида, подойдя к Михаилу вплотную. Она присела рядом с ним, упершись коленом в его грудь. На кончике ее указательного пальца появилось яркое свечение, и она каллиграфическим почерком стала выжигать на лбу парня слово «насильник». Ее ярость еще не утихла, поэтому она не обращала внимание ни на его вопли, ни на умоляющий взгляд… Элида не была военной, не слышала советы бывалых воинов, о том, что прежде, чем с кем-то вступать в бой, надо о своем противнике постараться узнать, как можно больше. Если бы Элида последовала этому правилу, то узнала бы, что в компании, которую собрал Михаил Крозов было не трое участников, а четверо. И этот четвертый, сильный, огромный и глуповатый парень, спешил со всех ног к месту проведения показательного наказания, для одной высокомерной выскочки, которую нужно было хорошо проучить и поставить на место.
Элида, увлеченная своей работой, не слышала и не видела, как этот четвертый парень появился на пустыре, как непонимающе огляделся по сторонам, как увидел Элиду и друга кричащего и о чем-то ее молящего, не видела, как этот парень подхватил булыжник, попавшийся ему под руку, и как он страшным ударом опустил камень на ее голову.
Элида почувствовала невыносимую боль. Потом была чернота, потом, пустота, потом она открыла глаза, оказавшись в замке герцога Лоута, в своей спальне. Ей хватило нескольких секунд, чтобы прийти в себя. Контраст между тем, что только что происходило в том Мире, и что она видела сейчас был настолько разительный, что, если бы Лоут посмотрел на нее… не с любовью, а хотя бы с толикой внимания и заботы во взгляде, она простила бы ему все, что было до этого, попытавшись как-то пристроиться с ним рядом. Но взгляд мужчины выражал только отвращение, презрение и раздражение. Было видно, что он очень устал, все то время, когда он возвращал Элиду к жизни он влил в нее уйму своих сил. Элида внимательно посмотрела на него. В другое время она, наверное, восхитилась его магической силе. Ведь в тот раз, когда она почувствовала, что покидает тело Кати, Лоут действительно едва не вырвал ее душу из другого Мира. Элида даже не представляла той мощи, которой надо обладать, чтобы такое сделать. В другой раз, она несомненно посмотрела бы на него с уважением… но только не сейчас!
Его отвращение к ней, его раздражение вызвали в ней такой гнев, что она резко села на кровати и коротко сказала:
- У вас есть время подумать до восьми часов утра, после этого уже ничего нельзя будет сделать. Письма попадут в руки тем, кому они отправлены! – поскольку Лоут никак не реагировал на ее слова, пораженный ее поведением, Элида добавила: - Пожалуйста, оставьте меня одну. Мне надо собрать вещи, для отъезда отсюда, поскольку, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы согласитесь и на мой отъезд, и на выплату мне содержания. Я знаю, что вы умный, здравомыслящий человек, так не разочаруйте меня в этом убеждении. – Лоут встал со стула, несколько секунд всматривался в лицо Элиды, она почувствовала, что он сканирует ее лицо на предмет обнаружения иллюзий, поскольку в эту минуту ему показалось, что перед ним не его жена, а совсем другая девушка.
Элида больше ничего не говорила, но смотрела на него с таким нетерпеливым ожиданием, что Лоут поднялся со стула и вышел из ее комнаты, так хлопнув дверью, что она чуть не слетела с петель. Элида медленно выдохнула: главные слова были сказаны, дороги назад не было. Она перебрала в памяти свои слова, которые она сказала Лоуту и вдруг улыбнулась, вспомнив фразу о восьми часах утра. «Представляю, как Лоут удивился!», - нервно хихикнула она. Но Элида и не могла сказать по-другому. Работая в цеху она уже крепко-накрепко привыкла ориентироваться по часам, которые висели и в ее цехе перед входом, висели в столовой и в других цехах завода. На часы постоянно поглядывала не только она, но и все рабочие. Сколько минут до обеда, сколько минут до окончания смены. А еще в нескольких фильмах Элида видела, как командир, давая какое-нибудь ответственное задание, или ставя ультиматум говорил:
У вас есть время до семнадцати ноль-ноль, или операция назначена на десять тридцать. Такие фразы (по мнению Элиды) звучали очень грозно, и отбивали любое желание ослушаться. Наверно поэтому она и сказала Лоуту о восьми часах утра. В любом случае следовало встать и начать собирать вещи. Выполнит Лоут ее требование или не выполнит, но она свою угрозу выполнить обязана. Элида встала с кровати и пошатнулась. Она была истощена магически, ей срочно нужно было что-то съесть.
Мысль о еде навела ее мысль о служанке и кухарке, но теперь их поведение вызывало не ужас, а гнев, наполовину связанный со смехом. «И чего я так испугалась? – думала про себя Элида. – Надо было вылить тот суп, в который эта дрянь плюнула, ей на голову – вот и все дела… А кто мне мешает это сделать сейчас? - вдруг со смехом подумала она. – К тому же в кухне я могу подкрепиться!». - Немного пошатываясь от слабости Элида двинулась по коридору. Голос кухарки и ее дочери Элида услышала задолго до того, как подошла к кухне. Обе громко обсуждали молодую хозяйку, причем, совсем не стесняясь в выражениях. И снова злость закипела в душе Элида. Эта злость придала силы, и она уверенным шагом преодолела последние метры и неожиданно появилась на пороге, заставив обеих женщин ойкнуть от неожиданности.
- Здравствуйте, мои милые, здравствуйте, мои хорошие, - елейным голосом, почти пропела она. – Я тут с вами решила поговорить, как хорошо, что вы обе здесь и мне не пришлось разыскивать вас по замку. – Элида широко улыбнулась, намеренно изобразив вместо улыбки злобный оскал. – Так что тут вы мне приготовили? – с наслаждением наблюдая за оторопью женщин, она приподняла крышку с супника, что стоял на разносе уже остывший. – Суп! – деланно обрадовалась она, а потом с ненавистью взглянув на обоих спросила: - Это в него вы плевали? – женщины вздрогнули, но промолчали. Элида подняла вторую крышку – в соуснике была какая-то бурая неприятная масса. Дальше она не помнила, как все случилось, но эта мерзкая противная бурда оказалась на голове у Дарии и Элида с наслаждением втерла ее ей в волосы, постаравшись размазать, как можно сильнее. Суп – достался поварихе, и теперь на ее голове лежала гуща, а жидкость стекала на платье. Но Элида этим не удовлетворилась. – Ваше счастье, что я ухожу из этого дома, - прошипела она, - а иначе, вы были бы обе бедными! – Элида обвела глазами кухню, и вдруг с яростью с сбросила с плиты горшок с каким-то варевом, потом смахнула со столов все ложки, тарелки, кастрюли, овощи, словом все, что там было. С удовольствием оглядев устроенный раскардаш, она подняла с пола кусок хлеба и небрежно дунув на него со всех сторон, вонзила в него зубы и гордо выплыла из кухни.
