Кристин Фихан - Темный огонь (ЛП)
Его рука двинулась вниз, к ее горлу, затем скользнула через плечо, стягивая одежду, и обнажая нежную атласную кожу. Его язык коснулся края ужасного синяка и провел по нему вниз до выпуклости ее груди.Буря простонала и беспокойно пошевелилась, борясь с погрузившим ее в гипнотический сон. Она была сильной, а ее разум странно отличным от других и сложно контролируемым, когда он поддался искушению и использовал свою силу для исцеления.
Дарий был заинтригован и озадачен этим ее отличием от других людей. За все века его существования, он никогда не натыкался на образец разума смертного, подобный её. Благодаря тому, что ранее они обменялись кровью, было легко оставаться тенью в ее разуме, их связь была крепче, чем прежде. А еще он начал осознавать насколько огромны его собственные чувства, чудовищность последствий его действий и того, что он связал их ритуальными словами.
Буря не была обычной женщиной, которая просто привлекала его в сексуальном плане. Все вышло далеко за пределы этого, далеко за пределы границ, которые он прежде признавал в отношениях. Его верность полностью принадлежала этой маленькой женщине, она была превыше даже его собственных людей, которых он защищал, для которых охотился и убивал, которых вел сквозь века смуты и перемен.
Дарий вздохнул и нежно приник к огромному разноцветному синяку на грудной клетке Бури. Он знал, он бы защищал ее прежде, чем всех остальных. Он проследил тонкую линию ее челюсти. Что в ней было такого, что заставляло его чувствовать себя более верным ей, чем его собственной семье, его собственному виду?
В ее сознании он обнаружил невероятную смелость и колоссальную способность к состраданию и пониманию. Он изучал ее тело, такое хрупкое и изящное, такое совершенное. С легким вздохом он стянул края ее одежды и подтянул к ее подбородку одеяло. Он выскользнул из собственного тела и устремился в ее, умение, которое он редко применял для людей. Это требовало намного больше концентрации, чем для его собственного вида.
Он нашел каждый поврежденный внутренний орган и неспешно восстановил изнутри. Он все еще оставался тесно связан с ее разумом, ее телом, как любовник, хотя и не совсем так, как ему хотелось.
"Дарий". Ментальный зов его сестры вернул его в его собственное тело.
"Что?" отозвался он.
"Я чувствую твой голод. Иди на охоту. Мы присмотрим за Расти. Не волнуйся, брат. Со мной она будет в безопасности."
"Только с тобой." Приказ прозвучал быстрее, чем он понял, что говорит, и больше от ревности, чем из-за страха, что кто-либо из их группы смог бы обидеть Бурю. Когда его сестра мягко рассмеялась и незабываемо прекрасные звуки легким перышком прикоснулись к его разуму, он отругал себя за несдержанность.
"Заткнись, Дезари." Произнес он беззлобно, его голос был полон завораживающей магии и любви.
"Как низко пал великий мира сего."
"Я заметил, что твой возлюбленный держит тебя на коротком поводке," нанес он ответный удар.
"Тебе нужно поесть, Дарий. Даже кошки могут чувствовать твой голод. Я посторожу Расти, только я одна."
Дарий тихо вздохнул. Дезари была права. Он не мог позволить себе еще и беспокойство кошек, если бы они были достаточно расстроены, то могли бы разбудить и мертвого. Он неохотно поднялся. Ему не хотелось покидать Бурю, ведь он чувствовал ночные кошмары, притаившиеся недалеко от нее, но он неслышным шагом подошел к двери, с другой стороны которой его ждала Дезари.
Он вышел наружу и вдохнул ночь, позволяя ветру принести ему информации о созданиях, прячущихся в своих норах, о человеческой добыче в окрестностях. Саша и Форест прижались к нему поближе, отираясь об него. Он чувствовал их острое беспокойство. Дарий машинально заверил их – они будут охотиться и питаться. Его мускулы вытянулись и изогнулись, он начал бежать, меняя форму, как обычно. Кошки бежали по сторонам от него, жаждущие охотиться. Группа скоро поехала бы дальше, чтобы дать следующий запланированный концерт, а пока они в городе, леопарды вынуждены будут питаться тем мясом, которое им предоставят их Карпатские спутники. Несмотря на обилие добычи вокруг, кошкам было запрещено охотиться где-либо, кроме как на лоне природы, частично из-за этого труппа старалась ставить лагерь в отдаленных лесах парках и заповедниках, позволяя леопардам использовать их природные способности, доставляя им удовольствие.
Образ Дария исказился, растянулся, морда удлинилась и округлилась, когда он согнулся, жилистые пучки мышц плавно заскользили, покрывая его тело. Удлинились когти, напоминая лезвия кинжалов, а потом втянулись, пока в них не возникнет необходимость. Его хребет удлинился и стал невероятно гибким, лопатки раздались вширь, улучшая его горизонтальное равновесие. Мягкие лапы позволили ему бежать тихо. Заструился черный мех, вызывая на мгновение зуд, когда он заструился, покрывая быстро изменяющийся скелет с мышцами.
Леопарды всегда были быстрыми, проворными, хитрыми и чрезвычайно опасными. Часто охотник на леопарда сам становился добычей. Среди всех видов кошек, они являлись самыми умными. Развитие их интеллекта, знал Дарий, было на уровне морских свиней, и из собранной за века информации, из «первых рук», он был осведомлен об их способности мыслить. Но как всегда, когда она шли охотиться вместе, руководил ими Дарий.
Саша и Форест предпочитали охотиться с веток деревьев, прыгая на ничего не подозревающую жертву сверху. Будучи ребенком, Дарий выучился терпению, присущему этому виду. Теперь он тоже мог ждать и наблюдать, оставаясь абсолютно неподвижным и тихим, или мог ползти через джунгли, не будучи обнаруженным, преследуя, прижимаясь брюхом к земле, дюйм за дюймом, невероятно контролируя мышцы. Когда он атаковал, он делал это с такой же необычайной стремительностью, как те, у кого он научился этому искусству. Вскоре, однако, ему стало понятно, что, хотя он и был хищником, как все Карпатские мужчины, он не мог себе позволить надолго оставаться в образе леопарда, дикого и безотчетного убийцы, иначе вместо питания от своей «добычи» он мог ее уничтожить.
Леопарды использовали свои длинные острые клыки, чтобы хватать, удерживать, прокалывать и разрывать. Их острые как бритва когти могли рассекать плоть не хуже ножей. Будучи сообразительными и смелыми, чрезвычайно умными, они были подвержены быстрым переменам настроения, что делало их весьма непредсказуемыми. Однако их мозг все время был в работе, постоянно встречая вызов. Карпатцы были слишком близки к этому биологическому виду, питаясь почти таким же способом, подчиняясь хищному зверю, бушующему внутри них, пока они в форме леопарда. Требовалось, чтобы мужчина питался без убийства, в соответствии с его кодексом чести, его пониманием правильного и неправильного, а не по законам джунглей.
