Цена мести (СИ) - Кир Анна
– С месяц назад он не знал, что у него есть дочь, – фыркает Ника, понимая, что аргумент не самый удачный, но, по крайней мере, он может сбить с неё спесь.
– Просто повезло. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем ему брак. Он говорил, что не планирует жениться, – задумчиво тянет Ксюша и морщится. Ника понимает, что здесь замешена не только зависть, но и нечто личное.
– Вы спали, – бросает она догадку, как собаке застарелую кость. И девица идёт алыми пятнами.
– Не твоё дело, – зло огрызается та, поспешно переключаясь на косметику.
Удовлетворение от того, что смогла её задеть до сих пор растекается в теле приятной истомой. И Нике не совсем понятно, отчего конкретно ей тепло: от того, что смогла заткнуть завистницу, или от того, что ей было мерзко представлять, как они с Деном спят в одной постели. Она предпочитает склониться к первому, потому что второе звучит совсем уж абсурдно. С чего бы ей переживать о том, с кем и когда он развлекается?
Вчера они созвонились с мамой: на свадьбу она не сможет прийти, так как находится на лечении. Доктора дают хорошие прогнозы, что не может не радовать. Да и мама приободрилась, щебетала пожелания в трубку, не остановить. Ей даже пришлось придумать несуществующие дела, чтобы оборвать беседу. Приятно слышать родной голос, но не тогда, когда обсуждается только предстоящий брак. Она точно с ума сошла со своими советами. Как с цепи от радости за дочь сорвалась. Вот расстроится, верно, после развода.
А разводу быть. Ден сообщил ещё с дня три назад. Настолько безапелляционно это прозвучало, что у неё отлегло. Даже дышать выходит теперь как-то проще, а предсвадебная суета перестала казаться каторгой.
– Вероника, пора, – доносится до неё как сквозь стену, и Ника не сразу соображает, что обращаются к ней. – Ника! – вновь зовёт мужской голос. Она поворачивает голову: в дверном проёме стоит Максим. На нём нет костюма, всё те же джинсы и футболка. Разве что пиджак накинул. – Я понимаю, волнение и всё такое, но ты нужна нам у алтаря. Какая свадьба без невесты?
Она улыбается рассеянно. Сложно смириться с тем, что белое платье на ней настоящее, что это действительно происходит.
– Прости, задумалась.
Он хмыкает и протягивает ей ладонь. Ника вкладывает в неё свою, после чего перехватывает его под локоть, когда они выходят на поляну, где и состоится выездная регистрация.
– Отлично выглядишь, – делает комплимент Максим, скосив взгляд. В его глазах пляшут черти, и ей отчего-то хочется хохотать. – Нет, правда. Если б на месте жениха был не бесчувственный сухарь, думаю, он бы уронил челюсть.
Смех всё же срывается с губ: звонкий и мелодичный, как колокольчик. Он одобрительно улыбается.
– Спасибо, – в который раз благодарит она его, ощущая искры веселья внутри. И это как нельзя кстати, потому что в следующий момент она смотрит вперёд и теряется от обращённого к ним внимания. Кратковременная радость обрывается, не успев захватить целиком.
Ден стоит у арки, обрамлённой цветами. Красивый, как дьявол, что у неё пересыхает во рту, а сердце делает кульбит. Скулы его эти точёные, пухлые губы и тёмные глаза – омуты. Как не пропасть? Пусть даже и на миг. Кто заявляет, что внешность не имеет значения – ошибаются. Возможно, в чём-то они правы, но, когда человек преступно привлекателен, невозможно игнорировать этот факт.
– Расслабься, – советует Максим, ободряюще похлопывая её по руке. И она судорожно сглатывает.
Позади жениха место занял Никольский старший. Суровый и недовольный происходящим. По его лицу легко понять, что он предпочёл бы иную невесту. Однако, как ни посмотри, а он проиграл. У Дена вышло надурить отца, хотя Ника и не понимала, как, пока Максим не рассказал, что у него есть друзья среди приближённых папаши.
Она переставляет налившиеся свинцом ноги и идёт по кладке в надежде на то, что не зацепится каблуком и не упадёт, позорно споткнувшись. К счастью, обходится.
Церемония проходит как в тумане, пока не объявляют:
– Жених, можете поцеловать невесту, – и здесь её накрывает паника. Она поднимается из живота, зародившись в районе пупка, захватывает сознание, грозясь утопить в липком страхе.
Ден наклоняется ближе, отодвигает фату и шепчет:
– Ты повторяешься, – его голос звучит низко, у неё бегут мурашки по спине, тело прошибает озноб. Головой Ника понимает, что ничего ужасного не случится. По крайней мере того, что не происходило раньше. Но ей не легче.
– Ты снова…? – спрашивает она, не зная куда спрятать глаза.
Он кладёт ладонь ей на щёку, тем самым частично перекрывая гостям обзор.
– Как будто я этого хочу. Ты не оставляешь мне выбора, – отрезает он, в тоне слышится недовольство. Как будто бы и правда не желает лезть в её голову и душу.
– Не надо, – просит Ника, пытаясь собраться. Ей всё ещё мерзко и страшно, но мысль о том, что он снова заберёт часть неё пугает сильнее. – Я справлюсь.
Ден усмехается коротко и качает головой.
– Место для экспериментов неподходящее. Но позже мы обязательно попробуем, чтобы мне не пришлось делать это каждый раз.
Её аж потряхивает при мысли, что он сделает это снова. Она не позволит. Больше нет.
– Если ты посмеешь, – шипит, ощущая, как едкая злоба перекрывает испуг, как выплескивается через края, заливая всё окружающее пространство. – Я самолично расскажу о твоих интригах.
Он поджимает губы, а тёмные глаза узятся до двух щелей. Она понимает, что спокойствие его – напускное. Ден больше, чем просто в ярости. Меж ними трещит воздух, ей колет кончики пальцев.
– Угрожать мне – не твоя лучшая идея, верно? – его пальцы оглаживают шею, пока не охватывают скулу, фиксируя положение головы. – Но я понял. Когда будешь трястись от ужаса, не забудь, что сама об этом попросила.
Глава 7.2 Ника
Она скашивает взгляд на Светку, сидящую на стульчике в первом ряду. Дочь, заметив её внимание, вскидывает ручки и машет, на что Ника скупо улыбается, ощущая, как почва уходит из-под ног, когда дыхание Дена чувствуется у её лица. Она смотрит на него и пропадает, проваливаясь в черноту расширенных зрачков. Они не имеют дна, она падает всё глубже, пока вязкая тьма не затягивает в этот омут целиком и не остаётся ничего, кроме черноты вокруг. Она практически осязаема, кажется, протяни ладонь – сможешь коснуться. Но этого не происходит.
Люди вокруг кричат «горько»: кто-то сдержанно, а кто-то вроде Максима – от всей широкой души. Редкие гости, как Ксения или Никольский старший, молча наблюдают, держа эмоции при себе. А вокруг неё время точно замедлилось: губы Дена по миллиметру приближаются, накаляя воздух, что обжигает носоглотку и лёгкие. С поцелуем Нику тошнит, желчь скапливается в горле плотным комом и движется выше. Она прилагает усилия, чтобы не отскочить, не оттолкнуть его от себя подальше. Как можно дальше. Он чересчур близко. Так близко, что ноги подкашиваются, а сердце бьется в клети рёбер пойманной птахой, лишённой свободы.
Подушечки его пальцев гладят щеки, язык обводит нижнюю губу, затем верхнюю и вновь проникает в рот, щекоча нёбо. Ей хочется вскрикнуть, когда зубы задевают нежную слизистую, но она молчит. Пальцы сжимаются на его рубашке, комкают ткань, стремительно сводя усилия ателье к нулю. Но так ей проще: сосредоточиться на чём-то ином, скрыть тремор рук от присутствующих. Не от него, он и так всё понимает. Знает куда больше, чем она бы дозволила, будь на то её воля.
Она делает глубокий вдох, когда Ден, наконец, отстраняется. Ника улыбается механически, контролирует дыхание, потому что кислорода чрезвычайно мало. Его почти нет. Он сжимает её руку в своей, словно подбадривает, но эффект выходит обратный. Ногти впиваются в кожу на свободной от хватки ладони и боль немного, но отрезвляет, даёт толчок, чтобы двигаться, избавиться от звенящей пустоты в сознании, чтобы появилось хоть что-то. Что-то кроме когтей, царапающий грудину.
Светка бежит к ней и обнимает крепко – крепко, а она наклоняется и целует её в щеку, не боясь оставить след от светлой помады. То, что случилось – самое дискомфортное, дальше – проще. Весь банкет она сидит за столом молодожёнов вместе с дочерью и Деном, пока последний не исчезает, отвлечённый очередным звонком по работе. Она кивает на поздравления, холодно отвечает на автомате, когда задают тот или иной вопрос. И когда Илья с Ульяной подходят известить об окончании празднества, Ника чувствует себя настолько разбитой, что готова уснуть прямо по дороге в отель. Ей с самого начала было известно о том, что эту ночь со Светкой им предстоит провести раздельно. Новоиспечённый муж настоял, объяснив, что иное положение вещей покажется отцу странным. Няне обещали заплатить по двойному тарифу за сутки вместо привычных двенадцати часов днём.
