Золотая кровь 3 - Зелинская Ляна

— И что? — спросил Виго, глядя на Фелипе. — Ну статья об этом убийце, их было много и что в ней такого?

— Все ждут, когда будет названо имя убийцы. И этот Пророк говорит, что убийца работает на кого — то из грандов. Что всё это дело рук грандов, чтобы принять закон, и что на самом деле это закон против простых людей, а вовсе не эйфайров.

Морис и Виго переглянулись.

— Хирург работает на кого — то из грандов? — переспросил Виго. — Откуда вообще такое странное предположение?

— А вот отсюда, — Фелипе ткнул пальцем в газету. — Этот Эскарамуччо так и пишет, вот посмотрите…

Фелипе снова ткнул пальцем в статью.

— Да нет там такого, я же читал все статьи, — ответил Морис, заглядывая в газету.

— Вот это вы читали? «И кто же выпустил гончую? Кто скрывается под ликом охотника? Быть может это Горный Лев, а может это Буйвол…» Вот же оно!

— Ну это же написано в литературном стиле, — ответил Морис. — Это же кто угодно может быть Горным Львом…

— Да нет, Морис, написано, куда уж яснее, — хмуро ответил Виго. — Горный лев — это пума, это символ дома Агиларов, а Буйвол — это Наварро. Каждыйдом имеет свой родовой символ, и тут автор ясно даёт понять, что гончая, то есть преступник, действует по чьему — то наущению. А если точнее, по наущению грандов Голубого холма. И что в конце истории автор раскроет читателям его личность. Проклятье!

Виго взял со стола газету, прочитал последний абзац и отложил её в сторону.

— А я вот не пойму одного, — спросил Морис, почесав карандашом за ухом, — если эйфайры убивают людей, высасывают из них жизнь, то с чего бы людям их защищать? Ну понятно ольтеки, они там верят в своих богов и чудовищ. А жителям Нижних ярусов какое дело до эйфайров и их свободы?

— А потому что колдовство это всё, — ответил Фелипе. — Потому что ходят люди к их ведьмам и шаманам. А те их дурят, да опаивают своими зельями, вот они готовы идти хоть за пророком, хоть за козлом с рогами. Дон Алехандро, дай ему здоровья Святой Ангел, давно изгнал всех шаманов из Акадии. Всех, да не всех, кто — то осел в Лагуне и в Мадригеро, вот оттуда вся эта зараза снова и ползёт.

Когда они вышли от Фелипе и сели в коляску, Виго произнёс вслух:

— Я и подумать не мог, что мой отец способен на такую нечистоплотность.

— Хм, ну хефе, чужая душа — потёмки. Но теперь многое прояснилось.

— У меня в голове не укладывается. Мой отец и мой дядя придумали всю эту мистификацию с нападениями, чтобы протащить этот чёртов закон! — Воскликнул Виго зло. — Дядя ради собственной наживы и оплаты долгов, но зачем это понадобилось моему отцу? Он так люто ненавидел эйфайров, почему? У этого же должна быть причина! И это явно не деньги, потому что дон Алехандро в них не нуждался. Тут что-то другое. Но что? Я уже не в первый раз слышу, от Оливии, от Изабель, теперь вот от Фелипе, что он изменился весной. После этого его поведение стало очень странным. Его ненависть к эйфайрам, покупка банка, эти фальшивые нападения, закон о резервации, любовница — оперная дива, на которую он потратил состояние, ненависть к Дельгадо, этот камень и какой — то золотой свиток, за которым он охотился! И, в конце концов, чупакабра и пожертвования падре Лоренцо! Это какой — то калейдоскоп абсурда! Дон Алехандро, которого я знал двенадцать лет назад, не стал бы совершать таких странных поступков. А да, и ещё в придачу какой — то Пророк, который появился благодаря стараниям моего отца! — Виго отшвырнул шляпу на сиденье, посмотрел на Мориса и добавил тихо и даже Как- то зловеще: — Но самое плохое — это то, что Оливия, если за статьями стоит именно она, собиралась обличить кого — то из грандов, возможно собственного отца. Публично. В газете. Вот это полное безумие и катастрофа. А учитывая то, что она, возможно, писала Эспине манифесты, то у меня нет никаких сомнений в том, что она и Эспина заодно. Вернее, она находится в его полной власти. И что хуже всего, то, что она написала о Хирурге — правда. Именно поэтому её пытались убить. Если за этим стоит кто — то из грандов, то он, во — первых, знает, кто о нём пишет, а во — вторых, Хирург — его изобретение и та самая гончая. И ещё одна статья может просто всё взорвать.

— Мдя… — Морис поскрёб подбородок в замешательстве.

— Нужно съездить в гасиенду и поговорить с Домеником, как можно скорее. Думаю сразу после сената.

— И нужно вернуться к исходной точке, — добавил Морис. — Нужно искать источник странного поведения дона Алехандро. Что могло случиться весной? И тут я вижу два пути: нотариус из Тиджуки, который должен знать хозяина бриллианта и падре Лоренцо. Он точно знает, что было у дона Алехандро на душе.

— Ну падре тут нам мало чем поможет.

— А я вот думаю, как раз наоборот, — ответил Морис, — заглянем — ка в храм по дороге.

— Вряд ли падре нам что-то расскажет. Тайна исповеди и всё такое, — отмахнулся Виго.

— Доверься мне, — ответил Морис, нахлобучивая шляпу.

— А что ты думаешь об этом Пророке? — спросил Виго. — Во всей этой истории нам не хватало только Пророка!

— Ну тут — то всё просто. Думаю Фелипе прав — шаманы и ведьмы опаивают живущих в Нижнем ярусе людей. В вильях у Лагуны ведь живут одни бедняки, и скорее всего, там шаман или ведьма, и за падре, и за лекаря. А ты видел, что эти зелья делают с человеком. Твой отец тому пример. Так что, кто угодно мог нацепить рубище и пойти по улицам, пользуясь случаем. Главное — то что? Главное, чтобы твои последователи просили для тебя милостыню. Обычный заработок мошенников. Знаешь, сколько я видел фальшивых ясновидцев и калек? Не сосчитать.

— А эта фраза про светоч и тьму? — спросил Виго. — Ты помнишь, она была в письмах с угрозами Оливии?

— Ну пока в мою теорию это ложится — Хирург или кто он там, явный психопат, пусть даже и ручной. А что, как не речь лжепророка больше всего подходит для его писем? А потом, что взять с психопата? На его хозяина никто бы и не подумал. Но возможно, публикуя это в газете, сеньорита Оливия пыталась себя защитить? Возможно, она верила, что её не тронут? Побояться так явно себя разоблачить.

— Возможно из — за этого, Оливия и ругалась с отцом. Возможно, этим она его и шантажировала! — ответил Виго, надевая шляпу. — И он поэтому не выдал её замуж за Феррера.

— Думаешь, Хирург — детище дона Алехандро? — спросил удивлённо Морис.

— Или дона Диего. Или герцога Наварро, почему нет? Тут хотя бы понятно, как он так легко проник в дом, принёс змею, попал на фиесту… Если мой отец нанимал людей, чтобы устраивать нападения эйфайров, я не удивлюсь уже и такому повороту событий.

— Мдя… Пожалуй это самое запутанное дело из всех мои дел, — ответил Морис перелистывая свой блокнот.

— Но пока мне ясно одно — именно отец своей ненавистью к эйфайрам и этими фальшивыми нападениями спровоцировал Эспину, и способствовал появлению этого Пророка. И его ненависть к Дельгадо и погоня за камнем и золотым свитком, привели к тому, что мы видим сейчас. Надо бы заглянуть в Лагуну и посмотреть на этого Пророка — насколько, правда, всё плохо. И Альваресу задать пару вопросов, как он проспал его появление! А ещё надо, наверное, посетить приют на острове. Увидеть своими глазами, что там происходит. Не нравится мне всё это. Особенно после письма Доменика и этих статей Оливии. Эй, Мануэль! Трогай, а то опоздаем в сенат!

Виго посмотрел на часы, нужно торопиться. Всё, что сказал Фелипе, звучало тревожно. И если, хотя бы часть из этого правда, то события развиваются очень непредсказуемо, и семье Агиларов угрожают последствия пострашнее, чем кража какого-то бриллианта.

Глава 7. Заседание объявляется открытым!

— Сегодня ты будешь моим помощником, — заявил Виго, когда они подъехали к заданию сената.

На крыльце уже толпились газетчики и, увидев коляску Виго, бросились наперегонки со своими блокнотами и карандашами.

— … Газета «Которра!» Скажите сеньор де Агилар, вы же проголосуете за закон? Кто будет против?