Ненавистная пара (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

До сих пор я Реоса полностью игнорировал. Думать — это одно, а тратить силы на то, чтобы разжать зубы и болтать, когда в груди у тебя торчит и ходит ходуном на любой кочке раскаленная кочерга — удовольствие иного рода. Да и нечего мне ему сказать. Не раньше, чем верну себе Летэ, чем, между прочим, поставлю крест еще и на его службе в Страже. И не раньше, чем найду способ как-то справиться с ее тьмой. Кстати, ходили же слухи о магах-преступниках. Что если найти такого и стребовать подчиняющий ошейник для девушки? И тогда пусть она меня и возненавидела после того, что было, но деться-то будет некуда — придется смиряться, обожать, ублажать и слушаться меня. И ножами больше не тыкать в своего истинного. Было возбуждающе, но часто повторять такое мы не станем, милая.

Идея мне настолько понравилась, что я злорадно оскалился в ответ на очередную безуспешную попытку младшего вытянуть из меня объяснение. А лучше бы сказал. Все как есть. Сколько бы всего тогда не покатилось в пекло. Потому как если твоя судьба — сука и стерва, у нее всегда есть способ усадить тебя на задницу в твое же дерьмо, когда ты возомнил, что умнее и лучше всех и все-то у тебя налаживается.

Рядом раздался громкий хлесткий звук, заставляя вздрогнуть.

— Лор, берегись! — заорал Реос, указав куда-то вправо, но было уже слишком поздно.

Железный обод колеса у ехавшей нам навстречу тяжелой повозки лопнул, пугая запряженную в нее пару гнедых. Они панически шарахнулись, сломав, как спички, оглобли, и смели мою лошадь вместе со мной с дороги. Я грохнулся наземь, тут же ослепнув и оглохнув от боли. Кажется, на меня еще и наступили или что-то упало сверху, боль в груди вспыхнула — на том сознание и покинуло мой разум.

Глава 11

Меня на постели аж подкинуло от незнакомого прежде ощущения чужого горячего тела рядом. Никогда до этого не спал вместе с женщиной, ибо эти вещи: совместный сон, объятия, ленивое пробуждение, сопровождаемое сначала ненавязчивыми, а потом и горячими ласками — всегда в моем восприятии принадлежали исключительно моей паре, на чужих женщин я это растрачивать не был намерен, и с самой юности не изменял своему же правилу. Примитивный трах, сброс напряжения и агрессии нельзя валить в одну кучу с неким таинством близости, что рисовалась в моем воображении с той самой.

Но, осмотревшись и вспомнив все, я понял, что женщина рядом как раз нужная и все в порядке, как бы там между нами ни было, и ощущение глубинного, общего со зверем удовлетворения и умиротворения, возникшее перед сном, вернулось, невзирая на ничуть не утихший телесный голод. Летэ на мое суматошное пробуждение никак не среагировала, не шевельнулась, и только ровное дыхание выдавало, что эта бледная немочь с разлитым по всему боку громадным синяком вообще жива. Одна моя пятерня запуталась в разметавшихся по подушке волосах, и я осторожно поднял ее, ловя прядью косой солнечный луч, проникший в спальню, и снова с удивлением отметил, что сквозь появившуюся после инициации черноту стала проявляться та изначальная медная краснота. Что бы это значило?

Где-то в доме что-то звякнуло, мой зверь тревожно вскинулся, озабоченный теперь задачей номер один — защитой своего самого ценного достояния, и я, нахмурившись, вскочил с ложа, небрежно накинув на тело пары одеяло, и, торопливо одевшись, пошел на звук, не забыв прихватить еще и свои же штаны, которые носила Летэ. Розана обернулась, едва вошел в кухню — ее слух двуликой не обмануть, как бы тихо я ни шел.

— Здравствуй, прим Лордар, — она почтительно, как и положено, наклонила голову, но что-то совсем не покорность я уловил в голосе, да и сверкала она на меня глазами исподлобья почти злобно.

— Я не звал тебя, — буркнул и потянул носом вкусные запахи, — но хорошо, что пришла, еда нам понадобится.

— Нам, — она не спрашивала — подтверждала, и губы ее сжались, становясь белыми полосками. — Ты привел в свой дом и в свою постель какую-то… чужачку.

С трудом сдержал порыв оскалиться и рявкнуть.

— Я привел того, кого счел нужным. Что за тон?

— Ты больше пяти лет призывал меня сюда гораздо чаще, чем любую другую женщину стаи.

— И? Меня устраивало, как ты готовишь и содержишь все в порядке, — объяснил я очевидное.

— На этом все? Ты никогда не собирался позвать меня в свою постель? Предложить что-то кроме роли твоей прислуги?

— Ты не забываешься ли? — Моя верхняя губа задралась сама собой, и внутри завибрировала сила прима, мгновенно вынуждая Розану согнуться. — Ухаживать за домом прима и готовить ему пищу — обязанность женщин стаи. Почетная обязанность.

— Я надеялась на большее! — всхлипнула она, и меня прямо перекосило. Терпеть не могу бабское нытье и претензии, тем более мною совершенно не заслуженные.

— Разве твои надежды — это мои обещания?

— Нет, прим Лордар, — сникла она еще больше.

— Так какой в них смысл? Если бы я хотел тебя, то разве не позвал бы делить ложе уже давно? Или я вообще хоть когда-то брал к себе женщин стаи?

— Нет, прим Лордар. — Вот заладила.

— Ну так что теперь за сопли тут? — В раздражении я отпихнул с дороги стул, а Розана рванула с кухни, будто я собирался наброситься на нее.

— Больше не повторится, — буркнула она, сбегая.

— Стоять! — рыкнул ей в спину. — Мне нужно несколько комплектов женской одежды, размером чуть поменьше твоего.

Пока пусть Летэ походит так, а потом съезжу в город и накуплю ей всего, от белья и до обуви. От предвкушения того, как буду перебирать лично каждую вещицу на рынке, оценивая, достойна ли она касаться кожи моей женщины, даже настроение чуть улучшилось.

— Ты привел эту… голой? — огрызнулась двуликая, снова раздражая.

— А хоть бы и так? — надавил голосом я, и она снова присмирела. — И привыкайте сразу держать себя с моей парой уважительно.

— Парой? — не сказала, а едва выдохнула Розана, и плечи ее окончательно поникли.

— Да, парой. Ибо место в моей постели всегда было и будет предназначено ей, как и в твоей для того, кто твоя судьба. И о встрече со своим истинным тебе стоило бы мечтать, а не о том, как оказаться подо мной.

— Но все знают, что у тебя были женщины и много, для встреч с ними ты и ездишь постоянно с бейлифами к границе! — сжав кулаки, зыркнула девушка на меня мокрыми глазами.

— Не женщины, а шлюхи, проститутки, за услуги которых я платил. И это не называется встречаться, а просто спустить в доступную дырку. Этого ты хотела от меня?

— Нет, — вжала она голову в плечи. Дошло до дуры.

— Тогда свободна. И не забудь: мне нужна одежда и еще еда. Хорошая, сытная, но легкая.

Дверь хлопнула так, что стены и стекла дрогнули, вызывая желание догнать и надавать по заднице этой психованной засранке, но мое внимание тут же переключилось, когда уловил приближение тихих шагов по коридору и волну вожделенного аромата.

— Смотрю, я не единственная особа женского пола, кому щедрее некуда достаются твои грубость и хамство, — очень хриплым и слабым голосом заметила появившаяся в дверном проеме Летэ, одетая лишь в одну мою рубашку, сползающую с одного ее плеча.

Выглядела она далеко не отдохнувшей и посвежевшей, но все же заметно лучше, чем вчера. «Зачем ты так рано встала?», «Как ты?», «Давай просто перестанем цапаться с этого момента и навсегда. В бездну прошлое», — все эти фразы пронеслись яркими всполохами в моем разуме и так и не нашли дороги наружу, разбившись о ее холодный насмешливый взгляд.

— Переживаешь, что ни в чем для меня не исключительна? — ухмыльнувшись, произнес вслух. — Напрасно. Именно тебе с этого момента принадлежат уникальные права на удовлетворение моих сексуальных аппетитов.

— Я бы с огромным удовольствием передала их кому угодно, — отмахнулась она, шаря глазами по кухне. Пить, наверняка она должна ужасно хотеть пить.

— Эти права, Пушистик, пожизненные и без права передачи. — Я налил узвара из принесенного Розаной кувшина и протянул ей стакан. Когда она без гримас и гордых поз буквально схватила его и осушила в несколько глотков, совсем не эстетично и явно не переживая, как это выглядит со стороны, мне отчего-то опять захотелось оскалиться. Но на этот раз довольно.