Золотые камни (СИ) - Канра Дана

Старый дворец был прекрасен изумительной архитектурой, а также просторен и светел внутри. Это дорогого стоит. Усилием воли Брентер заставил себя отвлечься от созерцания лепнины на высоком потолке и смотреть на собравшихся.

Император и императрица тоже участвовали в процессе. Они возглавляли суд, сидя на мраморных тронах и мягких подушках. Почти как в тронном зале. А листары, благородные, юристы, и прочие важные люди восседали в рядах ниже. И только в самом низу зала зловеще красовалась скамья из черного дерева.

— Листары! — встав со своего места, Сет Ариас поднял руку, призывая к тишине и вниманию. — Благородные! Сегодня мы начнем судить виновную в убийстве благородного Амона Мелека!

Черноволосая красавица уже успела закрыть волосы платком и стояла посреди зала суда, возле черной скамьи. Так полагается преступникам. Но по закону, если он не признает свою вину, то может не сидеть, а стоять. Едва его мнение относительно собственного преступления изменится, обвиняемый должен сесть и сидеть до самого приговора. Заседание на много часов — выдержит ли она?

Брентер посмотрел на Ольму. Та была одета в длинную синюю тогу, волосы струились по хрупким плечам светлыми волнами, а глаза блестели от слез. Возможно, Брентеру это показалось, как и то, что она смотрит прямо на него. Не стоит быть настолько высокого мнения о собственной значимости, возможно, это просто игра теней и солнечного света.

— Суду известно, — продолжал тем временем император Сет, — что обвиняемая потеряла мужа. В двадцать первый день месяца Летней Жары Амон Мелек скончался от теплового удара. И тогда Повелитель Смерти пришел забрать его в мир мертвых.

Если после начала речи кто-нибудь в зале суда и болтал, то сейчас притихли абсолютно все. Глухая, мрачная, жуткая тишина повисла в зале, только и слышно было, как ветер шумит за замерзшими окнами.

На Брентере сосредоточилось огромное количество взглядов. Внимательные, растерянные, злобные, они все были устремлены на него. Даже подсудимая не вызывала больше такого живого интереса.

— После того, как Повелитель Смерти явился, — продолжал император, — подсудимая воззвала к Повелительнице Жизни, — тут он покосился на молчаливую супругу. — Та пришла и без малейших колебаний вернула душу умершего в тело.

— Но я допустила ошибку, — тихо промолвила Ольма.

Этот звучный печальный голос разнесся по залу эхом. Толпа зароптала.

Женщинам не разрешалось выступать на важных событиях, пока им не дадут слово. Но императрица — это не просто женщина, она выше всего и выше всех. В любом случае, дело сделано, и теперь вопросы будут к Брентеру. Он это понимал.

— Листар Райтон! — громко обратился к нему Ариас. — Встаньте. Расскажите нам, как все прошло.

Обычно Повелитель Смерти плохо помнит души, провожаемые в мир мертвых. Их так много, а памяти так мало, что приходится жертвовать воспоминаниями. Но именно тот случай Брентер помнил настолько прекрасно, что не забыл бы даже под страхом смерти.

Он встал и посмотрел на девочку двенадцати лет с девятилетним мальчиком, которые боязливо жались к мраморной стене и смотрели волчатами. Оба они походили на подсудимую, как уменьшенные копии. Бьянка и Хасан Мелек были привезены дедом в столицу, чтобы дать показания на суде. А вот за мать или против матери, это как им велит совесть.

— Ваше Величество, все верно, — заявил Брентер. — Мы встретились в тот день с Повелительницей Жизни. Но мы просто вступили в злой спор насчет души, и она победила.

— Это правда? — надменно обратился Сет к Ольме.

Она вздохнула, расправила плечи, и обронила негромко:

— Да.

По плечам и спине Брентера пробежал легкий холодок, и он подумал, что пришло начало их с Ольмой конца.

— Так почему же Амон сначала выжил, а потом умер? — недоуменно спросил император.

Кажется, его неплохо сбили с толку. Это хорошо. Брентер был готов к такому вопросу и к защите уже двоих женщин.

— Это любопытный случай, Ваше Величество, — ответил листар, не моргнув глазом. — Сейчас я все расскажу, как было.

Глава 11. Приговор смерти

Брентер Райтон прямо стоял и гордо смотрел в лицо императора Сета. Так осмеливались делать немногие, и те были либо отважными смельчаками, либо наивными глупцами. По законам император равен наместнику Творца на земле, а перед Творцом, если уж встретишь его, принято держать очи долу.

Но пятый листар не подчинялся условностям. Он был Повелителем Смерти, это обстоятельство ставило его с императором на одну ступень.

Он бесстрастно смотрел в помрачневшее лицо правителя, вспоминал то, что видел воочию, и говорил — неспешно, ровно, спокойно. Ему некуда торопиться и нечего бояться здесь и сейчас, он просто выполнял свою работу и вещал о ней. Но от того, как он расскажет эти ценные для суда сведения, зависит, заподозрит ли император Райтона и Ольму в государственной измене, или нет.

И лучше, пожалуй, было даже не смотреть на крепких братьев Коваль, стоявших стеной позади императорских сидений. Иначе захлестнут удавками человеческие чувства, из которых не выбраться, не спастись…

***

Брентер снова вернулся туда — в просторный, но темный дом, где, казалось, сосредоточилась вся жара Эн-Мерида. Липкое удушье стекало потом по спине и плечам молодой женщины, склонившейся над бездыханным телом смуглого южанина. Смерть мужчин от зноя в этих краях — привычное дело.

Дощатый пол, уродливые стол и стулья. Одна старая кровать для взрослых и потрепанные восточные циновки для детей. Где они их купили? Неважно, надо делать свою работу с мертвыми и не встревать в бытие живых.

Он стоял посреди сумрака, закутанный в серый плащ из неземной ткани, с головы до пят. В руках Повелитель Смерти сжимал остро отточенную косу. В юности он забирал души играючи и неумело, причиняя им боль, а сейчас был настроен решительно, не желая повторять прежние ошибки.

Женщина плакала навзрыд, упав на колени и простирая дрожащие ладони к Повелителю Смерти. Двое детей жались в угол. Совсем маленький мальчик и девочка на несколько лет старше.

— Пожалуйста! — повторяла Зейнаб звонким, срывающимся от рыданий голосом. — Молю вас! Оставьте моему мужу жизнь!

— Ты не знаешь, о чем просишь, женщина, — пророкотал Райтон.

— Я — урожденная Анвар! — воскликнула она, вскочив на ноги и гневно сверкая черными глазами, словно совсем его не боялась. — Нам доступна магия оживления мертвецов!

— Ну, если урожденная Анвар…

Ему не хотелось вталкивать в перегревшееся тело ускользнувшую душу. Нужно было рассказать несчастной вдове о последствиях необдуманного выбора, но красавица смотрела на Повелителя Смерти с такой отчаянной надеждой, что Брентер не удержался. Душа Амона Мелека холодно поблескивала на смуглой ладони, свободной от косы. Крупный пульсирующий шар, теплый и в то же время легкий. Такая бывает душа, недавно покинувшая тело.

Но если вернуть эту душу обратно в тело по прошествии больше пяти минут, последствия могут быть необратимыми и порой страшными. Зейнаб Мелек должна знать это, как и все некроманты из семьи Анваров.

Значит, нет смысла ее переубеждать.

Отложив косу, Брентер Райтон резко взмахнул рукой, отправляя душу в тело.

Первые минуты Амон безжизненно болтался в воздухе, уронив голову на грудь и не подавая признаков жизни. Брентер встряхнул его, затем бережно опустил обратно на пол и подождал с минуту, скромно надеясь на то, что Зейнаб прекратит плакать. Она и затихла, пусть и не сразу. Подняла голову, недоверчиво посмотрела на мужа, затем осторожно перевела взгляд на Брентера.

— Вы спасли его! — воскликнула она голосом, полным радости и счастья.

Повелитель Смерти хотел, было, утвердительно ответить, но тут рядом с Амоном, по другую сторону тела, появилось небольшое белое облачко. Оно быстро вытянулось, расширилось, а потом обрело очертания. И тогда Брентер увидел прекрасную Ольму в светлом неземном одеянии — без рукавов и до колен. Распущенные волосы струились локонами по плечам, темно-голубые глаза блестели от тревоги и напряжения, тонкие губы были сжаты.