Ирина Зиненко - Личная жизнь драконов и не только
— Карист. Спасибо.
Когда морда дракона повернулась к нему, принц аккуратно стер платком с чешуи след жирного пепла.
— Не обращай внимания. По моему она была немного сумасшедшей. Знаешь, пока это похищение приносит мне только радость. И жениться не пришлось, и отдохнул, и от этого поющего кошмара избавился. И ты показала мне небо, — Принц как то светло улыбнулся и погладил морду древнего ящера.
— Зато у меня до сих пор ничего не прибавилось, одни убытки, — проворчала Карист, все еще раздраженно подергивая хвостом, — И еще я хочу есть, — она огляделась. От скалы до стены леса на землю неторопливо опускались хлопья пепла, похоже, что ближайшие звери, как и люди, тоже разбежались. Драконица вздохнула, за обедом похоже придется лететь довольно далеко. Карист вдруг осенило, что не одна она сегодня еще ничего не ела, — Да и ты, наверное, тоже.
— Не отказался бы, мадемуазель.
Принц давно не видел корзинки с провизией, но просить было неудобно. Карист вздохнула, проводя лапой по морде, на золотой чешуе остались грязные разводы. Раздражение отступало, лететь никуда не хотелось, но было надо.
— Я сейчас, — не дожидаясь ответа, она хлопнула крыльями, снова поднимая в воздух грязный пепел, и скрылась за горой. Ждать пришлось не сильно долго, уже через полчаса, драконица появилась на площадке и подала Тарлану очередную корзинку, себе она прихватила сочную корову, которую сьела как только приземлилась. Обед проходил можно сказать совместно. Карист ела свою добычу на засыпанной пеплом площадке, а перемазанный золой, почти серый Тарлан, решил, что пачкать комнаты бессмысленно и сидел на балконе с удовольствием уничтожал то, что принесла ему Карист. Принц раздумывал, что теоретически ему должно быть жутко — ведь чудовище только что сожгло несчастную деву. Но ему постоянно приходилось себе напоминать кто из двух дам был чудовищем.
Корзина и веревка на которой к нему путешествовали его бумаги сгорели, как и все в окрестностях разгневанного дракона. Бросив корзинку с перевязанной пачкой бумаг вниз и понадеявшись на сообразительность посыльных, принц ушел к себе отмокать в ванной. Дракон судя по всему позже отправилась тоже купаться, потому что когда заскучавший принц пошел искать ее, из коридора с подземным озером раздавался плеск и хлопающий звук бьющих по воде крыльев.
Вечер принес долгожданный покой — дракон сидела на золоте, а принц на притащенной подушке валялся рядом слушая о давно прошедших временах, когда говорила Карист, или рассказывая что то из жизни двора и то что ему казалось смешным в его жизни, когда дракону хотелось послушать что то самой. Ушел принц только когда драконица зевнула во всю пасть и попыталась сунуть голову под крыло.
Ночь текла спокойно. Тарлану снился почему то собирательный образ его фаворитки с зелеными глазами с вертикальным зрачком. Сон принес невразумительное томление и ощущения чьей то руки на лице зажимающей ему рот. Предыдущая посетительница которая так сделала была очень даже ничего и оставила после себя несбыточные желания, поэтому вместо того, чтобы повторить свой трюк с хватанием ночного гостя за руки, Тарлан сквозь сон притянул нежданного визитера за руку к себе и поцеловал.
Дальше все происходило очень быстро. Визитер опешил и замер ничего не понимая. А сознание Тарлана быстро анализировало ощущения и затрезвонило пожарным колоколом — у женщин усов не бывает, а в руке не держат обычно нож. Принц рыбкой вылетел из постели и бросился мимо оторопевшего от такой наглости убийцы к дверям во внутренние помещения.
— Карист! — испуганный вопль и арбалетный болт летит вслед драпающему принцу. — Карист, помоги! — и еще один выстрел чертит красную полосу по ребрам беглеца, заставляя упасть и откатиться. Разбуженный в неурочное время дракон — это страшно, злой разбуженный дракон — это еще страшнее, а Карист сейчас была еще хуже чем оба предыдущих варианта вместе. Крик о помощи и запах чужой крови мгновенно выдернули ее из сна, повторное вторжение в ее дом, да еще и попытка убить ее пленника подкинули топлива в полыхающий костер ее злости. Она стрелой вылетела из сокровищницы и заскользила когтями по гладкому полу залы, едва не сшибая телом колонны.
— Карист! — очередной крик помогает сориентироваться, и удар золотой лапы отбрасывает неудачливого убийцу в сторону, припечатывая его к стене. Драконица протянула лапу, закрывая Тарлана и подавая ему коготь, помогая встать, но, прежде чем он смог воспользоваться помощью, еще один арбалетный болт просто чиркнул по чешуе и срикошетил в стену. Не долго думая, Карист повернула голову и плюнула в человека огнем, который сжег все, кроме самого человека.
— Спасибо… — бледный как смерть Тарлан поднялся на колени и теперь стоял так зажимая рукой разорванный болтом кровоточащий бок. Собравшись с силами он встал и пошел к обезоруженному нападавшему, — Жизнь сразу обещать не буду. Но если скажешь кто тебя послал, то обещаю что ты умрешь быстро и безболезненно.
Полуголый принц и совершенно голый убийца стояли напротив и сверлили каждый другого глазами.
— Ты уже все равно мертв, парень.
Убийца бросил взгляд на скалящегося дракона и прочитал там свой приговор.
— Но если тебе интересно то, твой отец.
— А, — пренебрежительно хмыкнул Тарлан. — Свободу почуял… И с какой стати я уже мертв?
Мир вдруг поплыл и пол больно ударился о колени, а голову разорвала дикая боль.
— …работаю наверняка, — последнее что он услышал перед тем как его лицо встретилось с каменной плиткой залы…
Принц не услышал крика Карист, также как не увидел как человек мгновенно исчез в ее пасти, окропив стену красными каплями. Подхватив потерявшего сознание принца, драконица развернулась и быстро ушла в пещеры.
— Тарлан, только не умирай, это будет как-то по-идиотски, — негромко выговаривала она, расчищая место на полу в одной из дальних пещер, — Быть похищеным драконом и умереть от яда, — она вздохнула, укладывая почти бездыханное тело на мягкий мох, которым был покрыт пол, и провела когтем по сгибу собственных пальцев. Окровавленный коготь коснулся раны на боку Тарлана, заставив его дернуться. Карист осторожно свернулась вокруг принца кольцом и замерла, закрывая глаза. Воздух вокруг нее мягко засветился, коконом сгущаясь вокруг раненого.
Тарлан горел, огонь пожирал его внутренности, бился жаркой волной о кожу и стрелял жалящими искрами в раненый бок.
— Сгорю, — стонал он, когда жар огня стал отступать сменяясь теплом солнечного света. Тепло прогнало злой терзающий его огонь и унесло в спокойный исцеляющий сон.
