Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo"

Гермиона кусала свою нижнюю губу, размышляя над этим. Это отвлекало…

— Кто-то мог ей помочь.

— Или заставить её. У неё нет причин причинять тебе вред, Гермиона.

Его ведьма принялась расхаживать по комнате, пытаясь совладать с дыханием. Ему хотелось разгладить складку между её бровей и избавить от паники.

— Принуждение? Или… могла ли она быть под проклятием Империуса?

— Возможно, — Том был в этом уверен. Проблема в том, что он не думал, что кто-либо, кроме него самого, был достаточно силён, чтобы наложить проклятье Империуса. И кто хочет убить Гермиону? Все знали, что она умирает.

Глядя, как она бродит по классу, Том видел, что она лихорадочно соображает. Ничто не могло её сейчас перебить. По крайней мере, прекратились её слёзы. Дыхание стало размеренным. Это позволило ему подумать о решении самой насущной проблемы — было поздно, и ему нужно найти безопасное место для сна.

— Мне надо забежать в спальню Слизерина, — она взглянула на него, будто удивившись, что он там. — Не уходи. Я скоро вернусь.

Двадцать минут спустя он проводил её в гостиную Гриффиндора. Сэр Кэдоган, сумасшедший рыцарь, наотрез отказался его пускать.

— Наши солдаты спят! Я не могу позволить вражескому генералу проникнуть внутрь в столь поздний час, неважно, насколько достойны его намерения!

Том не был уверен, что он мог заявить о каких-либо достойных намерениях, когда дело касалось Гермионы, но не собирался исправлять стоявшего перед ним мужчину.

— У Вас нет прав это решать!

— Мой долг — охранять покой лагеря! Ваше присутствие может посеять панику, а нашим солдатам нужно отдохнуть перед приближающейся битвой! Вход Вам запрещён! — рыцарь поднял подбородок выше. Толстый пони спал на фоне портрета, расположившись возле нагой статуи, которая оказалась магическим образом починена, хоть и довольно грубо. На камне виднелись явные трещины. Член статуи прикрыли лозой плюща, обёрнутой вокруг бёдер, позволяя листве ниспадать на него.

— Том, тебе правда не нужно заходить внутрь…

— Гермиона! — предупредительно прошипел Том.

— Это необязательно! Увидимся завтра! — сердито посмотрела она на него, скрестив руки.

— Нет.

Она моргнула:

— Нет?

— Увидимся через десять минут. Собери вещи. Мы переезжаем в Выручай-комнату.

— Что?!

— Собери всё, что тебе понадобится сегодня ночью. Ты больше не будешь спать в общей спальне, а я буду с тобой, — она выглядела так, будто собиралась спорить, но он оборвал её, обхватив вокруг талии и притянув к себе. Он прильнул и прошептал ей на ухо так, чтобы даже сэр Кэдоган не мог их подслушать: — Кто-то пытался тебя убить. Это не обсуждается. Либо ты будешь здесь через десять минут, либо я выволоку тебя самостоятельно. Не думай, что сумасшедший рыцарь может остановить меня от того, чтобы прийти за тобой, — не было ничего, что Том Риддл не смог бы сделать, чтобы сохранить безопасность своей ведьмы.

Она нехотя уступила.

***

Том проводил всё своё свободное время за чтением о проклятиях или в подземельях возле бурлящего котла: в попытках найти лекарство, которое было не под силу собрать воедино бесполезным целителям Святого Мунго. Он посвящал свои ночи Гермионе в Выручай-комнате, наблюдая, как ей становится хуже у него на глазах. Это выводило его из себя. Единственная причина, по которой он вообще занимался хоть какой-то учебной работой, — потому что этого требовала она. Ему нужно было готовиться к своим С.О.В., но теперь они уже не были важными.

Гермиона приходила на уроки, но по прошествии дней её симптомы ухудшались. Она замирала в коридорах, падала без сознания в классах, весь день морщилась. Они проявлялись всё чаще и настойчивее, как бы сильно она ни пыталась их скрыть. Из-за этого в Томе просыпалось нечто первобытное. Ему нужно спасти её. Исправить это. Больше ничего не было важным. Ему было плевать на Тайную комнату и свой путь к власти. Ему было плевать на вербовку последователей.

Это стало одержимостью.

— Мой лорд, уже прошло больше месяца с тех пор, как окаменел Альфред Хенсли, — сказал однажды вечером Абраксас. Райнхардт и Норрис сидели на своих кроватях. Это был один из редких дней, когда Том возвращался в спальню, чтобы взять несколько вещей, оставленных в сундуке.

Абраксас счёл это хорошей возможностью пристать к нему с разговорами.

— К чему ты клонишь, Абраксас?

— Прошло больше месяца. Ты обещал избавить школу от грязнокровок, — Том приподнял бровь. — Мой лорд, — добавил Абраксас вслед.

Том захлопнул сундук и повернулся к парню. Тот знал, что приближается к очень опасной черте.

— Я обещал открыть Тайную комнату и доказать, что я наследник Слизерина. Больше ничего.

— И, мой лорд, как наследник Слизерина, разве мы не должны стремиться продолжать его наследие и избавить школу от грязнокровок? Именно поэтому он построил Комнату, — Абраксас пытался оставаться спокойным. Казалось, он был готов к новой истерике, но боялся последствий, как в прошлый раз. Ещё один раз оступится, и Том может уже не быть столь милосердным, чтобы позволить ему жить.

— Я вполне осведомлён о смысле Тайной комнаты.

— Так где же твоя верность? — вырвалось у Абраксаса. Том оставался сдержанным. Воздух накалился от напряжения, пока два мальчика, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Абраксас сделал шаг назад, оборвав зрительный контакт первым.

— Я наследник Слизерина и буду следовать его заветам, как сочту нужным. Я не позволю никому сомневаться во мне, особенно тебе, Малфой, — произнёс Том со зловещим холодом в голосе. В его глазах вспыхивала опасная сила. — Не надо меня торопить. Я буду делать всё по-своему.

Райнхардт показался обеспокоенным. Норрис начал изучать трещину в стене.

Том навис над Абраксасом, и сущий ужас затопил его серебристо-серые радужки. Его тело замерло от страха. В тот вечер Тому не хотелось пытать Абраксаса. На это требовалось много сил и энергии. Он лишь намеревался быстро заскочить в спальню и встретиться с Гермионой в Выручай-комнате.

Абраксас отступил на шаг, врезавшись ногами в прикроватную тумбочку, отчего на пол упала стопка книг. Это сняло напряжённость. Мальчик резко вздохнул, воздух заполнил его лёгкие, и он поклонился:

— Простите, мой лорд, простите мою опрометчивость! Я лишь надеялся оказать посильную помощь любым Вашим планам.

Том сузил глаза. На первый неопытный взгляд Абраксас Малфой показался сломленным. Преданным и боящимся своего хозяина. Том жил с ним несколько лет. Он заметил, как дёргается его челюсть, как слегка сжались его кулаки. Малфой был в ярости. Он пытался подыграть Тому, но вместо того, чтобы бороться, он просочится и нанесёт удар изнутри.

— Тебя что-то не устраивает, Малфой?

И без того бледный мальчик побелел, удерживая низкий поклон, но его взгляд метнулся вверх:

— Нет, мой лорд.

Мог ли Абраксас пытаться убить Гермиону? Он достаточно сильно ненавидел её. Это очевидно. Но Абраксас не в состоянии наложить проклятие Империуса. Может, он и чистокровный, но ему не хватало ни силы, ни здравомыслия.

Он жалкое подобие волшебника.

Не отдавая отчёт своим действиям, Том вытащил палочку и указал ею на белокурую голову:

— Круцио.

Он не стал предаваться долгим пыткам — у него дела. Абраксас, изнывающий от боли после продолжительного сеанса проклятия Круциатуса, сполз с пола на свою кровать, когда Том вылетел вон из спальни.

····★·* ﾟ⁂ ﾟ*·★····

Хоть с Гасси, казалось, всё в порядке, Гермиона не могла отделаться от страха, что что-то может случиться. Гасси могла обернуться против неё. Попытаться причинить ей боль. Она переживала обо всех возможных невинных жертвах вокруг после какого-либо нападения. Том сказал, что Гасси вряд ли отдаёт отчёт своим действиям. Он посоветовал вести себя как ни в чём не бывало, чтобы не вызывать подозрений. Гермиона пыталась следовать его совету. Единственным отличием было, что все её вещи переместились в Выручай-комнату. Она сказала своим друзьям, что спит в больничном крыле.