Алина Углицкая - Дитя океана
— Явель, ты же прекрасно знаешь, я никого не принимаю в это время, — покачала головой, давая ответ.
— Этот мужчина сказал, что вы его примете.
— Даже так? — приподняла одну бровь.
— Он попросил вам передать на словах, что его привел сюда амулет, данный вам провидицей по имени Шаарат.
Мое сердце замерло, пропуская один удар, а потом гулко заколотилось, отдаваясь в горле и висках колокольным звоном. Вцепившись в подлокотники кресла, я с силой сжала зубы и на мгновение закрыла глаза. Боль, притаившаяся в груди, вспыхнула с новой силой.
Шаарат, мать Райзена. Она дала мне амулет от сглаза, сказала, что носила такой же сама, когда вынашивала сына. Значит, это был еще и маячок? Не зря же она сказала, что, когда я приму свою судьбу, ее сын найдет меня. Тогда я не обратила внимания на ее слова.
Только один мужчина мог ждать меня сейчас и требовать встречи.
Райн Райзен!
В первый миг мне захотелось позвать стажу и вытолкать наглеца. Я даже представила, что стою на самой верхней ступеньке и смотрю, как верные шелки спускают его с алмазной лестницы моего дворца. Но тут же получила чувствительный удар по ауре от сыночка. Будущий наследник трона недовольно завозился во мне, беспорядочно дергая серебристые нити, соединявшие наши души. Те самые нити, которые паутиной окутали нас с Райном в тот миг, когда…
— Скажи… — я вдохнула для храбрости, отсекая позорную слабость. — Скажи, что я приму его. И проводи в Сиреневую гостиную. Проследи, чтобы там не было лишних ушей.
— Слушаюсь, Ваше Величество.
Явель с поклоном удалился, а я зарылась пальцами в волосы, без сожаления ломая сложную прическу, которую утром соорудили на моей голове фрейлины. Перед глазами, как вживую, встала наша последняя ночь с Райзеном, вспомнились мои наивные признания в любви, моя искренняя вера в его чувства и благородство.
Дуэргары самые коварные существа из всех фейри, они появились на свет из личинок, пожиравших плоть великана Имира, ставшего их прародителем. Даже сейчас они рождаются глубоко в подземельях из магических коконов. Они не знают ни привязанности, ни любви, им неведомы честь и милосердие. Всегда и во всем дуэргар действует, исходя только из собственной выгоды… Мне столько раз говорили все это, но я оставалась глуха к зову разума, думала, что со мной все будет совершенно иначе.
И вот теперь он пришел. Зачем?
Неожиданная мысль заставила похолодеть: он пришел за своим сыном!
Не отдам!
Но я должна с ним увидеться. Должна поговорить. Хотя бы ради ребенка. Только Райн знает, что нужно его сыну.
Как же в этот момент мне не хватало Анновирана, его мудрого, хоть и язвительного совета. Нет, советы нужны были глупой Ниалинн, а мне они ни к чему. Я сама разберусь со своими проблемами.
Решительно встав, шагнула к зеркалу, занимавшему в библиотеке часть стены между книжными стеллажами. Глянула на себя. Я уже давно не была той запуганной деревенской простушкой с вечно грязным подолом и соломинками в волосах. Я изменилась, обретя свою истинную суть. Стала тоньше, изящнее, мои черты наполнились сиянием, которое встречалось только у шелки королевского рода. Нет, моя внешность не была яркой, она не бросалась в глаза, но она привораживала к себе все взгляды, не давая меня забыть.
Сколько уже мужчин перебывало в моем дворце за эти месяцы? Каждый из них желал меня, и я это знала. Сколько предложений руки и сердца я отвергла уже, сколько бардов и менестрелей воспевали меня в балладах и стихах — не перечесть. Но никогда еще мое сердце не трепетало так, как сейчас, когда предстояла встреча со своим прошлым, никогда еще не холодели руки и не сбивалось дыхание.
Мои щеки позорно алели, в глазах появился блеск. Я смотрела на свое отражение и понимала: нет, ничего не кончено, я все еще люблю этого мерзавца.
Да, я люблю его, нужно признаться в этом хотя бы самой себе. Но больше не позволю воспользоваться собой. Хватит, глупой наивной Ниалинн больше нет. Есть Ее Величество Мианель Веллиан Луада. Королева Северного моря и Ста Скалистых островов. И мой ребенок не просто сын дуэргара, он наследник трона и древней магии, передающейся из поколения в поколение.
Я поправила вышитые золотом кружева, легкой пеной окружавшие мои плечи. Тронула то место на груди, где лежал невидимый амулет. Он ответил легким покалыванием. Ребенок внутри меня завозился, напоминая о своем присутствии. Я мельком глянула на его ауру. Она светилась ярче обычного. Неужели, он чувствует близость отца?
В Сиреневую гостиную я входила, как на казнь. Все внутри меня замирало, в ожидании встречи с тем, кто опять растревожил мою душу.
Он стоял у высокого стрельчатого окна, повернувшись ко мне вполоборота. Солнечный луч освещал его лицо, оставляя на узорчатом полу длинную тень. Сквозь раскрытые рамы доносилось пение райских птиц, ароматы вечноцветущих растений и горьковатый запах моря. Слышался шум ветра в ветвях и шорох прибоя.
Я замерла на пороге, жадно впитывая глазами каждую деталь, каждый жест, каждую черточку. Он практически не изменился. Высокий, изящный, с грацией тигра, выслеживающего добычу. Его длинные, почти до пояса, смолянисто-черные волосы были заплетены в сложную косу и украшены ритуальными бусинами. Магические руны на бледных щеках горели насыщенным синим цветом и переливались, будто алмазная пыль. Тонкий чеканный профиль Райзена белел на фоне темно-фиолетовой портьеры, словно выточенный из алебастра.
Я отметила его простую дорожную одежду, запыленные сапоги и плащ. И кожаные ножны, из которых виднелся эфес меча. И задумчивый взгляд черных глаз, которые раньше казались такими непроницаемыми, а теперь в них читалась затаенная боль и тоска. Он так глубоко ушел в себя, что даже не заметил моего появления. Стоял, смотрел в окно и словно грезил о чем-то. Я многое бы отдала, только бы знать, о чем он думал в этот момент.
Сердце сжалось от понимания: да, я все еще люблю его, моя душа полна им одним, а сердце все еще кровоточит. И, наверное, так будет всегда. Это дуэргары не умеют любить, шелки же влюбляются раз и навсегда. Мы не способны на измену или предательство, верность у нас в крови.
Моя любовь никуда не исчезла и не ослабла, она просто затаилась внутри, дожидаясь своего часа. И вот теперь, кажется, он настал.
Отдышавшись и взяв себя в руки, я тихо прошла за его спиной и села в одно из кресел, окружавших овальный стол из мореного дуба. Райн резко повернулся, одаривая меня взглядом, в котором смешались радость встречи, восторг, узнавание, настороженность, тревога и затаенная надежда. Его голос звучал хрипло и глухо от сдерживаемых чувств, когда он сказал:
