Елена Вихрева - Шпионские игры (СИ)
— А разве я бескорыстен? — Крис поедает приготовленные мною с помощью нашего синтезатора и с местными ягодами, но все же вареники. — Вот, как у бабушки на каникулах…
— Я бабушка???
— Ты девушка. Сама прекрасная из тех, кого встречал. И ты мне дорога такой, какая есть. И я совершенно небескорыстен. Рина, выходи за меня замуж.
— Прямо сейчас? Или доешь?
— Я серьезно. Командир корабля имеет право официально зарегистрировать наш союз по нашим законам. Важно только твое желание.
— Что, все так ужасно? Мы обречены?
— Мы обречены только на победу. И я, честно говоря, не понял твою мысль. Не хочешь со мной связываться, понимаю. Я космический бродяга и иным не стану. Но что ужасного для тебя? Нет так нет. Твой выбор.
— Ты не понял. Ты зовешь меня замуж. Официально. Крис, это может означать одно. Мы погибнем через пару дней.
Вайпер замирает и его глаза выглядят странно.
— Милая моя, в старину говорили 'пока смерть не разлучит нас'.
— Знаю. И я об этом.
— А вот я не собираюсь помирать ближайшие годы. Раздумал. Слишком уж ты ко мне замечательно прижималась, Киви.
Официальная церемония прошла довольно буднично. Нам пришлось оставить несколько раз свои подписи в бортовом журнале и еще каких‑то документах, которые разложил на своем рабочем столе Алексей.
Я посомневалась пару минут — хочу ли начать новую жизнь с новой фамилией, прикинула, что Катерина Грушко насолила за свою не самую долгую жизнь многим в пределах нашей Галактики и вот уже расширила свою репутацию склочницы и на Таллирию. Наверное, став Риной Вайпер, я и внутри немного поменяюсь. Судьба дает мне шанс. И я поставила подпись.
Криспин внес меня на руках в спальню. На руках, несмотря на мой тихий протест:
— Ты же только после ранения.
— Да? Да вся эта история заслуживала внимания только ради твоих вздохов и морсиков.
Крис поставил меня на ноги, отвел в сторону струящиеся и развевающиеся даже без малейшего дуновения сквозняка ткани местного свадебного наряда. Его преподнесла мне за пару дней до церемонии невеста Сталия. И я не смогла отказаться — тем более, что и Роман разрешил взять подарок, пообещав подумать, что я смогу принести в ответ на ее свадьбу с командором.
И почему‑то мы все не удивлены ее характеру.
— Было бы странно, если бы он после Киры смог обречь себя на жизнь с кем‑то, кто хоть в чем‑то не был бы на нее похож, — эту фразу в разных вариациях я слышала от всех наших ребят.
Они же и рассказали всю эту душещипательную историю. Оказывается, Сталий эту невесту сосватал собственному брату — правителю. В сущности, им всем было безразлично, женились не друг на дружке, а на кланах уставших от тихой вражды планет. Сталий был настолько влюблен в Киру, что это понимали все парни, и не понимала я. Красивая, безусловно. Злобной ее тоже язык не повернется назвать. Но как себе Сталий и тот офицер с серыми переливчатыми глазами представляют семью с Кирой?
Киру ведь не удержать на месте, не отобрать клинки и бластеры. И очень было бы интересно взглянуть, как отнеслись бы оба, приползя домой после их изнурительных тренировок, в синяках и в грязи, в надежде на вкусный ужин и отдых, а в реальности встретив там еще более измученную супругу? Сталий меня и привлекал именно тем, что с ним я бы точно больше никуда бы не бегала и даже не писала бы заключения. Здешняя позиция мужчины мне нравилась. Не 'я люблю тебя', а 'я хочу обеспечить тебе покой и безопасность'. Это то, чего хочу и я.
Так вот эта невеста, любезно сбагренная брату, выловила Сталия на прогулке. Или случайно с ним встретилась, как говорят. И сказала, что так не договаривались, что он ей понравился с первого взгляда, и ей абсолютно безразлично, что у брата — правителя должность выше, зато сам он не такой воин, как Сталий. А она выросла в семье воинов, и для себя иного супруга и не хотела никогда, если уж замуж и выходить. Оказывается, ей этого не особо и хотелось. Вот персонально за Сталия — иное дело. Ребята сказали, она упиралась. И Сталий опешил — девочка призналась, что полюбила его сразу и навсегда, и ей вообще‑то не особо важно, даст он ей покой и безопасность или будет таскать за собой по просторам космоса — лишь бы быть с ним.
Наверное, она напомнила ему Киру. Не представляю, как этот гордый Сталий извинялся перед невестой и перед братом и перед всеми элитами, но как‑то оно у них уладилось.
Крис выглядит таким надежным в своей парадной форме цвета нашей, земной, горьковато — душистой травы с вырезными листьями, которой не страшна ни жара, ни холод. Эх, не оказалась бы моя жизнь полынной настойкой… Но его руки так сильны, а скулы так четко очерчены, что все сомнения улетают прочь.
— Только попытайся посмотреть на другого. Убью.
Вздрагиваю. Вот и накликала. Значит, он ненадолго притворился милым?
Криспин порывисто прижал меня к своей еще не до конца зажившей груди и хрипловато после паузы добавил:
— Его. А тебя запру в спальне и буду любить до тех пор, пока ты забудешь думать о ком‑либо кроме меня.
Перед окончательным поцелуем он улыбнулся совсем иначе, тепло и нежно, обволакивая меня сначала словами, а затем и губами:
— Пожалуй. Начнем со второй части, Кивёнок!
* * *Море выбрасывало на берег пену и отбегало по острым камням назад. Мужчина, полулежа у самой кромки прибоя, куда долетали только брызги, любовался на тоненькую гибкую фигурку девушки, которая играла с волнами в догонялки, а иногда позволяла особенно высокому гребню накрыть себя с головой. Вода отбегала назад, а девушка встряхивала еще сильнее вьющимися от воды волосами, собранными высоко на затылке в хвост, и смеялась, запрокидывая голову и улыбаясь следующей бегущей на нее волны.
— Кира! — наконец не выдержал мужчина. — Ты не замерзла?
— Тепло же. И когда еще в Черном море искупаешься, — откликнулась она, выбрав момент, когда волна отползла, набирая сил и притихнув при этом. — Саша, иди сюда! Это же лучше всякого массажа. Смотри, оно меня помнит и узнало!
Одним прыжком тренированного, переливающегося мускулами тела он оказался рядом с ней:
— И меня. Даже не знаю, чего хочу больше. Плавать с тобой или любоваться тобой.
Они еще долго играли в воде, а затем бродили по пустынному ночному пляжу и безудержно целовались. Он смотрел в полные счастья глаза любимой и думал, что пусть для того, чтобы обрести ее, и потребовалось оказаться на краю вселенной — оно того явно стоило…
