Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
— В трех, — согласился мистер Крейг. — Если верить библиотечной описи. А если верить Эдриану Кроншайскому, в своих трудах ссылавшемуся на эти самые “Истоки”, сборник был выпущен в четырех томах.
— Эдриан Кроншайский? — переспросила я в воцарившейся тишине. — Тот самый, что написал “Драконий век”?
— Тот самый, что в позапрошлом веке преподавал в нашей академии историю мистических существ и попутно проводил изыскания по этой теме, — дополнил милорд Райхон. — Очевидно, он имел доступ к личной библиотеке тогдашнего главы академии, где и мог ознакомиться с… четырехтомником, как теперь оказалось. Реальность меняется постепенно, мисс Аштон. Помните, как это было с мистером Лостом? Никто не помнил его самого, но в первые дни мы еще находили свидетельства его существования. Думаю, что в скором времени, если мы ничего не сможем предпринять, изменения коснутся и книг Эдриана Кроншайского, и “Истоки волшебства” навсегда превратятся в трехтомник. Тогда как в четвертом томе, я подозреваю, и содержатся инструкции по проведению вызывающего изменение реальности ритуала.
— Но почему… Я же должна это записать!
— Запишете обязательно, — немного резко пресек мои возмущения ректор. — Новые обстоятельства выяснились лишь сегодня, все-таки нелегко перешерстить целую библиотечную секцию. И работа эта еще продолжается, хоть боюсь, ничего больше мы не найдем. Но, руководствуясь тем, что уже известно, я отправил запрос в королевскую библиотеку, библиотеку парламента и в историческое общество. Возможно, где-то сохранились списки четвертого тома “Истоков” или иные источники, из которых мы сможем узнать особенности нужного нам ритуала.
— Ненужного нам ритуала, — прогудел в кулак профессор Гриффит. — Совсем это нам не нужно. Искажения реальности, одно меняет всё… Убивать за такое. Просто брать и убивать.
Произнес он это негромко, со спокойной задумчивостью, но у меня мурашки поползли по спине. О чем думал этот человек? Не о том ли, что в прежней реальности, возможно, не произошло несчастного случая, изуродовавшего его и лишившего его сына слуха? Или что-то невероятно хорошее, чего теперь он даже не вспомнит, навсегда осталось там?
А ведь каждый из присутствующих может рассуждать так же. И не исключено, что окажется прав.
Одно меняет все.
— Да, искажения реальности опасны, поскольку влекут за собой изменения, помимо тех, ради которых, собственно, был проведен ритуал, — подтвердил ректор. — И лучшее, что можно сделать, вернуть историю в ее естественное русло. Я уверен, что пока еще процесс обратим. Пока мы помним, пока на стенах еще появляются кровавые надписи — эхо использованных чар. Решение есть и мы его найдем.
Возможно, он не думал об этом, решая, кому предложить место в комиссии, но выбор оказался хорош еще и потому, что другие люди, более успешные, более счастливые, никогда и ничего не терявшие, могли бы не согласиться с ним в том, что касалось обратных изменений. Они боялись бы за свое настоящее, которое, быть может, являлось следствием искаженного прошлого. У тех, кто сидел за столом, таких сомнений не было — напротив, у них была надежда, что вернув все на круги своя, они вернут потерянное счастье.
И, наверное, лишь я, с присущим мне “оптимизмом”, думала: “А не станет ли все еще хуже?”. Думала, но вслух ничего не сказала.
— Первое, чем мы должны озаботиться, — строжайшая секретность, — продолжал Оливер. — Если у злоумышленника есть возможность повлиять на скорость изменений, не будем давать ему повод это сделать. Пусть остается в уверенности, что никто не знает истинной причины исчезновений. Второе: сбор информации. Все, что нам известно о магии драконов… Мисс Милс, полагаю, этот вопрос должны курировать вы. Профессор Брок вам поможет. Мистера Гриффита я хотел бы попросить…
— Да? — правовед заинтересованно поднял голову.
— Мы думаем, — милорд Райхон переглянулся с инспектором, — что для записей мисс Аштон не годится простая бумага. Нужен носитель с долгосрочной защитой от любого механического и магического воздействия. Вам ведь известна технология оформления законодательных документов? Что-нибудь, что невозможно испортить или подделать…
— Пергамент из человеческой кожи подошел бы, — мрачно и без намека на шутку произнес мужчина, коснувшись кончиками пальцев обожженного лица. — Но его изготовление сопряжено с некоторыми сложностями.
— Да-да, нам бы что-нибудь попроще, — закивал инспектор.
— Можно оформить в виде “золотой грамоты”, - предложил, растягивая слова, правовед. — Раньше так скреплялись вассальные клятвы. Пергамент… обычный… обработать специальным раствором, рецептуру можно найти у алхимиков. Писать придется кровью…
— Чьей? — спокойно, и меня успокаивая легким пожатием руки, спросил Оливер.
— В идеале — самого писца, — мистер Гриффит смерил меня оценивающим взглядом и разочарованно поморщился: — Но мисс Аштон быстро испишется. Поэтому — моей, вашей… любого, кому не жаль отдать полпинты для общего блага… Ритуал, последствия которого мы хотим обратить, тоже проводился на крови. Возможно, у нас получится создать противовес и зафиксировать… или хотя бы замедлить изменения. Листы пергамента сшить в книгу и под замок… Мисс Аштон лучше тоже под замок…
— Я не хочу под замок! — выкрикнула я испуганно.
— Не будем излишне усердствовать с осторожностью, — едва заметно улыбнулся мне ректор. — Элизабет уже охраняют, этого достаточно.
— Как знаете, — обронил рассеянно профессор правоведения. Прикрыл здоровый глаз ладонью, а стеклянный продолжал таращиться на нас. — Излишней осторожности не бывает… На изготовление такой книги понадобится время. Неделя… десять дней… Потом еще писать… Найти бы мерзавца — быстрее было бы.
— Убить? — уточнил профессор Брок. — Обычно это работает: не выполнившее свое предназначение заклинание разрушается, если устранить создавшего его мага. Но тут мы имеем дело с неизвестным нам ритуалом…
— Книга, — перехватив взгляд Оливера, прошептала я одними губами.
Мужчина кивнул.
— Меру наказания для преступника определит суд, — произнес он веско. — А нейтрализовать последствия ритуала, как мы полагаем, можно, уничтожив книгу, в которой была записана новая судьба его инициатора… Не исключено, что это уничтожит и его самого, и суд не понадобится…
Кровожадные нотки, прорезавшиеся в последней фразе ректора, вызвали удовлетворенную улыбку у мистера Гриффита и заставили нервно поежиться мисс Милс.
— Вы думаете, человек, устроивший это, еще в академии? — спросила она милорда Райхона. — А если… Если он изменил свою судьбу таким образом, что находится сейчас далеко отсюда? Живет в столице, к примеру? Занимает высокую должность? Как тогда…
