Шеннон Мессенджер - Пусть грянет гром
Если это вызовет изменение, то мне конец.
Наша форма ветра не может быть объединена ни с чем, что связано с землей, и я не лишала себя еды довольно долго, чтобы действительно смочь отделиться. Части меня разрушатся и рассеются в пыль. Остальные уплывут.
Пение продолжается, и я закрываю глаза, готовящиеся к предстоящему распаду. Но непосредственно перед тем, как боль выходит из-под контроля, он замолкает, и разрушающийся призыв отступает, оставляя меня холодной и дрожащей на песке.
- Ты - Восточная! - практически ворчит он. - Твоя сущность никогда бы не ответила на тот зов, если бы ты не была Восточной.
Он хватает меня за плечи, сжимая так сильно, что мне кажется, что он меня раздавит.
- Кто научил тебя четвертому языку? Это действительно был мальчик? У него был Западный прорыв?
Лицо Вейна заполняет мои мысли, и чувствую, как отступает паника, когда гляжу в его воображаемые глаза.
- Значит, это был мальчик. - Он мрачно смеется, качая головой. - Очевидно, все, что было нужно Райдену. это симпатичное личико и правильные изгибы. Кто-то должен будет сказать ему это.
Он отпускает меня, и я падаю, получая еще один полный рот песка. Я отплевываюсь и выпрямляюсь.
- Почему бы тебе самому ему не сказать? Прямо сейчас ты мог бы послать ему сообщение. - Он не принимает мой вызов.
- Ты не можешь в какой-либо степени добраться до Райдена, не так ли? - спрашиваю я спокойно. - Я могу, если доставлю тебя лично.
- Сможешь? - Или он возьмет меня, и все же убьет тебя, чтобы наказать за побег?
Он снова хватает меня за плечи.
- Независимо от того, что ты думаешь, что знаешь...
- Я знаю. Я все знаю. Все, кроме того, почему ты никогда не возвращался. Бури поняли бы...
- Они? - Он снова отпускает меня и отходит подальше, глядя в небо. - Ты действительно думаешь, что Бури приняли бы предателя, который выдал их наиболее защищенную тайну?
- Тебя пытали...
Он качает головой.
- Ты знаешь, чем мы клянемся. "Сначала самопожертвование, затем компромисс".
Я нахожу, что сама повторяю слова.
Я вспоминаю, как клянусь им четыре года назад, притаившись в тени одинокого дуба у хижины моей матери, когда становлюсь самым молодым опекуном в истории Бурь. Они неохотно назначили меня и раньше, но после измены...
- Ты - Астон, да? - шепчу я.
Астон и Норманд - так их звали. Но Астон был моложе и сильнее, и знаменит своим мастерством боя.
- Это имя из другой жизни, - шепчет он. - Жизни, которая закончилась в тот момент, когда Райден разрывал Норманда кусок за куском, пока я не рассказал ему, что он хотел знать. Я подумал, что он прикончит нас обоих, но он оставил меня в живых. Мне сказали, что он "увидел потенциал" во мне.
Мои мысли вспыхивают - нападение на пляже, то, как Астон доминировал над каждым моим шагом, и я знаю, что Райден увидел.
- Он держал меня в течение двух лет после этого. Дразнил меня свободой, а затем он наказал меня, чтобы убедиться, что я знаю свое место. - Он вздрагивает. Я повиновался достаточно, чтобы заработать окно, чтобы спастись. Тогда я сбежал. Отсиживался здесь, в этом забытом месте, пытаясь закончить свои дни. Но затем я услышал тебя. - Он расхаживает вокруг. - Я слышал, как ты зовешь западный ветер и смотрел, как он повинуется. Я думал, ты давно потерянный Западный, ценный инструмент для торговли с Бурями. Но ты - больший предатель, чем я.
- Как ты себе это представляешь?
Я не могу увидеть его улыбку, но я слышу ее в его голосе, когда он спрашивает:
- Значит, ты не связана с обрученным королем?
Вопрос ударяет сильнее, чем то, что он бросал в меня. И моя реакция выдает меня.
- Откуда ты знаешь? - шепчу я.
Он качает головой, отворачиваясь и продвигаясь к выхожу их пещеры.
- Ты все еще не имеешь понятия о секретах Райдена, не так ли? О том, как он подчиняет ветра?
Я ломаю свою голову, пытаясь угадать, какую подсказку я, возможно, пропустила... но ничто, что он говорит, не имеет смысла.
Только когда он открепляет свой плащ, позволяя шелковистой ткани скользить к земле.
Штаны закрывают его ноги, но оставшееся тело открыто. Или то, что от него осталось.
Он шагает в луч лунного света, давая мне увидеть всю картину, и я не могу остановить удушье.
Уколы света текут через его кожу... миллион крошечных отверстий, которые делают его больше пустым, чем человеком.
Я хочу закрыться, заплакать, сбежать из этого ужаса.
Но его глаза удерживают меня, грустные и уязвимые, и он шепчет.
- Так же много власти в причинении боли.
Глава 11
Вейн
Это место морочит мне голову.
Я так чертовски устал, но каждый раз, когда я закрываю глаза, мой разум наполняется всеми сомнениями, которые я пытался отрицать. Всеми вопросами, которые я старался не задавать.
Я никогда не понимал, насколько боль моей связи успокаивала меня. Давала мне что-то, за что держаться... что-то, чтобы доказать, что моя связь с Одри реальна. Теперь, когда она прошла, это как будто вся моя жалкая неуверенность подпитывается, оставляя меня нуждающимся и отчаянным, заставляя меня сделать, что-то действительно глупое, например, разбудить Ареллу и спросить ее, думает ли она, что ее дочь любит меня.
Я знаю, что я сумасшедший. Одри говорила мне, что любит меня, прежде чем мы поцеловались, и я уверен, что все это было ее выбором.
Но она исчезла так на долго.
Двадцать четыре дня могут звучать так долго. Но учитывая, что мы были вместе только в течение пяти дней... и большую часть времени она потратила на борьбу со мной или случайное почти мое убийство... это долгое время. Достаточно долгое, чтобы заставить меня серьезно задаться вопросом, вернется ли она.
Я поднимаю правую руку против тусклого искусственного освещения и смотрю на плетеный медный браслет, который дала мне Одри.
Я почти могу чувствовать искры ее прикосновения от того, когда она защелкнула браслет вокруг моего запястья. Она нашла его в руинах шторма, который убил моих родителей, и сохраняла его в течение десяти лет так, чтобы у меня было что-то, что принадлежало им.
Она бы не сделала ничего такого, если бы не заботилась обо мне?
С другой стороны она действительно дала его мне после того, как сказала, что любить меня будет постоянной ошибкой...
Она передумала после этого.
Но... она не могла снова передумать?
Хватит!
Мне хочется сказать слова вслух так, чтобы возможно я фактически услышал их. Просто это место сводит меня с ума.
