Освобожденная инопланетным воином (ЛП) - Харт Хоуп

— Так. Ты мальчик, да? — Он игнорирует это, и я протягиваю ему руку, чтобы он понюхал. — Мне нужно пойти принести тебе ещё еды. Наверное, будет лучше, если ты пока останешься здесь.

Он игнорирует и это, ложась на пол и сворачивается в клубок. Наверное, мне следует привязать его, но я не могу себя заставить. Как только ты посмотришь на мир через прутья клетки, то дважды подумаешь, прежде чем лишить кого-то свободы.

— Я скоро вернусь, — обещаю я.

Тагиз

Я почти врезаюсь в Зои, когда она выходит из своего кради, и мои руки автоматически поддерживают её, когда она от неожиданности отскакивает назад.

— Тагиз…

Она оглядывается через плечо на свою кради, и ярость начинает подниматься по моему позвоночнику.

— Почему ты выглядишь виноватой, целительница?

— Хм? Я не понимаю, о чем ты.

— Крониз в твоем кради?

— Что? Не выдумывай. — Она хмурится, и я вижу правду на её лице. Зои ужасная лгунья. Каждый раз, когда она пыталась сказать мне, что её ребра «не так уж сильно болят» или что ей «не нужен снотворное Мони», её глаза убегали, как будто она не могла смотреть на меня, говоря неправду.

Это не меняет того факта, что она практически вибрирует от чувства вины. И теперь она преграждает мне путь в свой кради, уперев руки в бёдра и уставилась на меня.

Что бы она ни скрывала, это в её кради.

— Я даже не могу поверить, что ты спрашиваешь об этом, — говорит она, и я сосредотачиваюсь на её лице. — Думаешь, я гуляю с кем-то еще?

Я качаю головой.

— Нет, маленькая целительница. Мне жаль.

Она всматривается в моё лицо. Я не хочу признавать, что моя ревность взяла надо мной верх. Крониз — благородный мужчина, которого любят почти все в этом племени. Самое главное, что он не должен ни с кем спариваться.

Самец может выбирать свою судьбу.

«Ты тоже можешь, — шепчет тихий голос. — Стоит ли счастье твоего отца потери твоей женщины?»

Я моргаю, понимая, что Зои смотрит на меня снизу вверх.

— Тагиз?

Впервые я понимаю, почему не решаюсь разочаровать отца.

Потому что он может не просто разочароваться.

Он может отречься от меня.

— Тагиз?

Я снова моргаю, упиваясь видом прекрасного лица Зои. Солнце стоит высоко в небе, подсвечивая крошечные веснушки, разбросанные по её носу, когда она в замешательстве морщит его.

Я хочу видеть, как она так же смотрит на меня всякий раз, когда злится на меня, до конца своей жизни.

— Я хочу…

Что-то рычит. Зои оглядывается через плечо, а затем смотрит в землю.

— Что это было?

— Мой желудок, — лжёт она. — Я голодна. Ты пойдешь со мной в продуктовый кради?

Её живот действительно издаёт урчание при этом, и она бросает на меня торжествующий взгляд из-под ресниц. Но меня не обмануть.

Моя маленькая целительница что-то скрывает в своем кради.

— Зои…

— Поторопись, Тагиз. У меня есть дела на сегодня.

Я буду терпелив. Но я узнаю, что находится в этом кради, до наступления темноты.

Зои берёт меня за руку и болтает со мной о лесе, погоде и новых человеческих самках. Я издаю звуки в нужных местах, но отвлекаюсь — и на то, что скрывает Зои, и на мысли о моих отношениях с отцом.

Зои замолкает, и я смотрю на неё, понимая, что её мысли тоже где-то в другом месте.

Я отвожу её в продуктовый кради, делая вид, что не замечаю, как она берёт лишнюю порцию мяса. Она не ест ни лишнего мяса, и вообще не положила в свою тарелку. Вместо этого она сворачивает его в большую ткань и кладёт в карман, когда думает, что я не смотрю.

Мой позвоночник выпрямляется при мысли о том, что вызвало этот рык. У Зои большое сердце. Мягкое сердце, излучающее любовь и доброту. Но на этой планете есть животные, которые могут убить её в одно мгновение.

— Кого ты взяла сегодня с собой из леса, маленькая целительница?

Она откусывает кусок хлеба и наклоняет голову, глядя мне в лицо, когда сглатывает.

— Крониза.

Если он позволил моей самке принести из леса животное, которое могло причинить ей вред, я убью его. Эта мысль наполняет меня удовлетворением, и я хмурюсь. Это моя ревность заставляет меня желать, чтобы он умер.

Я провожу Зои обратно в её кради. Она ярко улыбается мне, и я поворачиваюсь, словно собираясь уйти. Слышен её вздох облегчения, и я качаю головой, несмотря на своё удивление. У Зои нет и лживой косточки в теле.

Она входит в свой кради, и я следую за ней, не обращая внимания на её возмущённый вздох, и толкаю её за себя.

— Карья?

Я превращаюсь в камень. Зверь может быть и младенец, но карья растет невероятно быстро.

Я сердито смотрю на Зои, и она наклоняет голову, глядя на спящего карью. Он открывает глаза, прищуривается и показывает мне свои зубы.

Зои толкает меня локтем в ребра.

— Отойди с дороги, ты, большой, тупой воин!

Мои губы дергается в улыбке при этом, но я остаюсь стоять между Зои и карьей.

— Это опасно, Зои.

— Это малыш! Посмотри на его маленькую лапку. Он не может выжить с ней в дикой природе. Он голодает.

Я вздыхаю, глядя на раненую лапу.

Она действительно тонкая, но я слишком хорошо знаю, что зверь, которому нечего терять, самый опасный из всех.

— Дай мне мясо.

Зои безмолвно передает его мне, но я чувствую её раздражение. Я приседаю, протягивая еду, и карья снова показывает мне зубы, но ползёт вперёд.

Он выхватывает кусок мяса из моей руки, прежде чем отступить, чтобы пережевать его. Но он возвращается, в конце концов спокойно ест из моей руки, и я смотрю на Зои.

— Так что? — она спрашивает.

— Это было опасно, маленькая целительница, но я понимаю, что у тебя мягкое сердце. Если ты хочешь вылечить лапу карьи, я помогу.

Она долго смотрит на меня, но наконец кивает. Карья обнюхивает мою руку в поисках еды, а затем отступает и, фыркая, ложится обратно.

Улыбка Зои ослепляет.

— Хорошо. Подожди здесь. Я принесу еще немного еды, чтобы отвлечь его, и зайду к кради целителей, чтобы взять то, что мне нужно.

Она уходит ненадолго, а я провожу время, наблюдая за карьей, который меня игнорирует. Он с рычанием вскакивает на ноги, когда Зои приближается к кради, но тут же ложится обратно, когда Зои снова заходит внутрь.

— Хорошо. — Зои улыбается мне. — Давай сделаем это.

Я медленно кормлю мясом карью, пока Зои осматривает его заднюю ногу.

— Бедняжка, — бормочет она. — Она сломана. Нам нужно держать её в правильном положении, чтобы я могла наложить шину, и это будет болезненно для него. Я не хочу давать ему какие-либо обезболивающие, которые мы используем в кради целителей, на случай, если он плохо отреагирует на них.

Она смотрит на меня, и я киваю.

— Скажи мне, когда.

Она берёт лапу карьи и считает в обратном порядке. Я обхватываю рукой морду карьи, и существо издаёт звук, от которого у Зои наворачиваются слёзы, когда она выпрямляет лапу. Карья пытается огрызнуться на меня, когда я выпускаю его морду, но забирает остатки мяса, когда Зои накладывает шину ему ногу.

— Вот и всё, готово, — напевает Зои карье. — Ты был таким хорошим мальчиком.

— Что мы будем делать теперь?

— Нам нужно дождаться, пока его нога заживёт, прежде чем выпустить его обратно в дикую природу. Может быть, мы могли бы устроить для него небольшую огороженную площадку рядом с лесом.

Карья обнюхивает мою пустую руку и уходит, когда понимает, что у меня закончилась еда. Я напрягаюсь, когда он идёт к Зои, но существо сворачивается калачиком у неё на коленях, закрывая глаза, когда она начала нежно гладить его пушистые ушки.

Я вздыхаю. Почему-то я не удивлён, что моя маленькая целительница приручила карью.

— Мы поговорим об этом позже.

Зои хмуро смотрит на меня, но оглядывается на спящую карью и, очевидно, решает, что не хочет её беспокоить, потому что осторожно кладет её на меха, берёт меня за руку и выводит из своего кради.