Клыки и вечность (ЛП) - "Минк"

— Ты совершенно неотразима. Ты само совершенство. У тебя даже очаровательный носик пуговкой. — Он наклоняется и целует меня в нос. — И твои веснушки не могли бы быть более идеально расположены на твоих щеках. Твои глаза такие же зеленые и глубокие, как троссахс (прим. национальный парк в Шотландии), но в твоих есть эти золотистые крапинки. Тринадцать в левой и пятнадцать в правой. Даже твои уши…

— Троссахс?

— Парк в Шотландии, — отвечает Йен.

— А как насчет ушей? — Я дергаю себя за мочки ушей. Я всегда хотела сделать пирсинг, но, может быть, мне стоит оставить их в покое, если они произведение искусства.

— Они…

— Здесь ошивается еще один вампир. — Если Йен пытался заставить Винсента перестать говорить о моих ушах, это сработало. У него начинают выглядывать клыки. — Было найдено новое тело. Вся кровь выпита, как у остальных.

— Я оставила свою сумку в машине. — На самом деле я совершенно забыла о своей машине. Я собираюсь спрыгнуть вниз, чтобы забрать ее, но Винсент останавливает меня.

— Когда? — спрашивает Винсент.

— В полдень. Всего в нескольких кварталах отсюда. Они думают, что время смерти наступило около трех часов ночи.

— Черт. — шепчу я. Мы все были здесь. Это произошло прямо у нас под носом. — Мы должны что-то сделать.

— Согласен, — вздыхает Йен.

— Я пойду на охоту и найду ответственного за это вампира.

— Ты сказал, что не почувствовал поблизости никаких вампиров.

— Да, но, может, смогу проверить место, где было найдено тело.

— Или мы могли бы справиться с этим более простым способом. Устроим ловушку, — предлагаю я.

— Ловушку? — Винсент пронзает меня тяжелым взглядом. — Что за ловушку? — спросил он.

— Вампирская кошачья мята. — Я шевелю бровями.

— Только через мой гребаный труп, — рычит он. Когда Винсент поймет, что его рычание производит на меня обратный эффект?

— Ну что ж, хорошо, что ты уже мертв, — поддразниваю я.

Никто не смеется.

Баффи издает мяуканье, которое я принимаю за смех. Моя девочка всегда на моей стороне.

Глава 15

Винсент

— Кто жертва? — Я вожу Эверли и Йена по усыпанной листьями дорожке вдоль окраины города.

— Имельда Гаскинс.

— Кто? — Эверли гладит меня по руке, пока я ускоряю шаг.

— На самом деле, ее здесь вроде как знают. Ей за семьдесят и у нее прекрасный розарий. Я поискал ее в Google, и это первое, что нашлось. Несколько месяцев назад она получила какую-то крупную розарианскую премию за один из своих цветков. Очевидно, она разводит собственные розы и какие-то другие фирменные цветы.

Я смотрю на него в зеркало заднего вида.

— Очаровательно. А теперь расскажи о том, как она была убита.

Он свирепо смотрит на меня.

— Нужно с уважением относиться к мертвым, как к живым.

— Конечно. — Эверли переплетает свои пальцы с моими. — Вероятно, она была чьей-то бабушкой. Это ужасно.

— Ты права. — Я сжимаю ее руку.

— Права? Я тот, кто…

— Продолжай, — оборвал я его. — У нее был красивый сад и что еще?

— Да. Она живет одна, вдова, в коттедже на северной окраине города.

— Значит, ее убили дома? — спрашиваю я.

— Нет.

— Она не спала в три часа ночи? — спрашивает Эверли. — Это странно.

— Очевидно, она была в своем саду. По крайней мере, там ее и нашли.

Я поворачиваю налево, следуя указаниям GPS, которые дал мне Йен. Мы проезжаем мимо нескольких домов, затем едем прямо некоторое время, прежде чем впереди появляется маленький белый коттедж.

— Вот и все, — указывает Йен. — Все, что есть у полиции.

— Да. — Эверли вздрагивает. — Бедная Имельда. У нее был такой милый дом.

Я съезжаю на обочину сразу за коттеджем. Эверли тянется к своей двери. Я опередил ее, распахнув дверь и снова взяв ее за руку.

— Так быстро. — Она хватает свой арбалет и выходит.

— Держись ближе ко мне. Поняла? Не отходи ни на шаг.

— И в мыслях не было. — Она встает на цыпочки и целует меня в щеку.

Йен бросает на нас странный взгляд, и Баффи выпрыгивает из машины. Я не хотел брать ее с собой, но Эверли запротестовала, заявив, что не может отправиться на охоту на вампиров без своей кошки. Я не могу сказать «нет» моей маленькой крошке.

— Ты скучаешь по Гарри? — Эверли тянется к руке Йена, но мое рычание останавливает ее. Она поворачивается ко мне. — Мне нравится, когда ты показываешь себя в роли собственника, Винни, но ты должен мне доверять. Хорошо?

— Конечно. — За исключением тех случаев, когда ты хочешь прикоснуться к кому-то еще, кроме меня.

— Хорошо. — Она берет Йена за руку, и мне приходится взять себя в руки, прежде чем я начну убивать одного из них. — Ты найдешь кого-нибудь другого.

— Знаю. — Он кивает, затем медленно убирает руку, искоса поглядывая на меня. — Я в порядке. Просто иногда скучаю по нему.

— Парень? — спрашиваю я.

— Бывший. — Эверли качает головой. — Он даже не знает, чего лишается. Глупый Гарри. Он отправился на поиски древних знаний о вампирах и не вернулся.

— Призрак… или того хуже. — Йен тяжело вздыхает, и я не упоминаю, что видел, как он целовал фотографию мужчины — предположительно Гарри — в ту ночь, когда шпионил за Эверли на складе.

— Пойдем. — Йен быстро уходит.

Я чувствую, как Эверли беспокоится за него.

— С ним все будет в порядке.

— Знаю. Просто ему было тяжело.

— Вот ее садовая калитка, — кричит Йен и проводит пальцем по желтой ленте, перекрещивающейся через белый штакетник.

Я крепче сжимаю Эверли, когда мы проскальзываем через ворота. Подняв нос, принюхиваюсь к воздуху.

— Есть что-нибудь? — спрашивает Йен, его лицо бледнеет в лунном свете.

— Не вампир. — Я снова принюхиваюсь. — Розы, навоз и что-то еще. Что-то вроде серы.

— Сера? — спрашивает Йен как раз в тот момент, когда Баффи перепрыгивает через забор и бросается в цветущий сад за ним.

— Возможно.

Эверли сжимает свой арбалет другой рукой. Я мог бы пробежаться по саду и осмотреться, но для этого мне пришлось бы отпустить ее руку. Но нет.

— Кажется, ничего не потревожено. — Йен включает свой фонарик и поводит им по сторонам. — Ни одного кусочка мульчи (прим. пер.: это слой материала, нанесенный на поверхность почвы. Причины применения мульчи включают сохранение влажности почвы, улучшение плодородия и здоровья почвы, уменьшение роста сорняков и повышение визуальной привлекательности местности), который был бы не на своем месте.

— Здесь так вкусно пахнет. — Эверли утыкается носом в красную розу и вдыхает.

— Впереди. Смотри. — Йен направляет свет фонарика на место, отмеченное желтыми конусами, соединенными веревкой. — Здесь ее и нашли. — Он опускается на корточки и осматривает землю.

— Сера здесь сильнее, но уже не свежая. — Я снова принюхиваюсь, ближе к отмеченному месту. — Ее здесь нет. — Я поворачиваюсь и осматриваю сад, затем следую на запах.

— На траве нет крови, ничего, кроме вытоптанного места, где она лежала, — разочарованно ворчит Йен. — Никаких зацепок. Почему она вообще оказалась здесь?

Баффи выпрыгивает из кустов впереди и бросается в маленький каменный дворик.

— Будь осторожна, Баффи! — Эверли шипит.

Я следую за кошкой и нахожу то, что учуял.

— Яма для костра? — Эверли наклоняется и смотрит в центр внутреннего дворика. — Для запекания зефира? Держу пари, это было зрелищно. Наверное, бабушка сидела здесь с внуками и светлячками. Что за чудовище могло убить ее?

Я чувствую ее гнев.

— Мы разберемся с этим и найдем убийцу.

— Я знаю, что мы это сделаем. Это ужасно.

— Видишь что-нибудь? — спрашивает Йен.

— Нет. — Я обхожу яму и расставленные вокруг стулья, затем выхожу с другой стороны. Но запах рассеивается. Что-то притягивает меня обратно во внутренний дворик. — Подожди. — Я оттаскиваю Эверли в сторону, пока мы не оказываемся у края камней. — Видишь это?