Сломанная печать (СИ) - Осипова Иванна

Несколько спешащих студентов наткнулись на девушку, одиноко стоящую посреди галереи. Мариса точно очнулась, собралась и выпрямилась, расправив плечи. Ей нельзя раскисать, никак нельзя. Лёгкой добычей для службы безопасности или любого противника она не станет, покажет, что и маленькая мышка умеет кусаться, защищая право на жизнь.

Возле входа в Зал Иллюзий быстро нашлось свободное местечко. В первый день учёбы здесь собирали новичков. Мариса пришла первой. Чтобы занять время она принялась разглядывать барельеф «Памяти погибших». Застывшие в движении фигуры магов вызывали боль и отчаянье, испытанные участниками рокового ритуала. У Марисы защемило в груди. Наверное, при создании композиции не обошлось без эмпата. Те, кто выбирал направление искусства, умели вкладывать чувства в предметы, передавая эмоции другим людям.

Она быстро пробежалась глазами по списку пострадавших. Юинги, Брумы, Фолэнты, Талесы… Самый цвет древней столичной аристократии. Никто не знает, насколько болезненной была их смерть. И только одного имени там не было. Мариса отвернулась. В глазах защипало. Долгое время она отталкивала от себя любую мысль о вине отца. Пришёл момент признать, что Фрост Талес ошибся, настояв на обновлении печати. На острове Мариса часто слышала пересказы истории гибели магов. Многие считали, что толкователь Талес не просто просчитался, планируя ритуал, а совершил намеренное преступление.

«Преступница и дочь преступника», — с горечью подумала Мариса.

Чуть заметное движение рядом отвлекло её от раздумий. Возле барельефа она находилась не одна. Молодой ментал, если судить по чёрному сюртуку с серебряными пуговицами, появился так тихо, что Мариса не сразу его заметила. Строгое лицо с плотно сжатыми тонкими губами не выражало и намёка на эмоции. В Марисе проснулось любопытство эмпата. Её дар был сломлен, но некоторые простейшие навыки сохранились. Какая-то тонкая нить внутри неё отозвалась, ощутив сродство со стеной льда, закрывающей незнакомца от мира.

Он ни на кого не смотрел, не пытался стать частью, бурлившей вокруг общности студентов. Он существовал сам по себе. Сосредоточенный и бесчувственный. Дар Марисы немного подсказал ей. И ещё сквозь собственную стену она ощутила укол вины за отца. У молодого ментала погиб кто-то из родных во время ритуала. Очевидный вывод причинил неудобство.

Мариса сделала маленький шажок в сторону, оставляя для чужого, глубоко скрытого горя больше пространства. Погружённый в созерцание барельефа молодой человек и не посмотрел на миниатюрную первокурсницу. Памятную доску он явно видел не первый раз. Судя по возрасту, ментал был выпускником Академии и каждый год отдавал дань скорбному прошлому.

Мариса не хотела его навязчиво рассматривать, но невольно задержала взгляд на тонком, немного резком профиле. Одёрнув себя, она сосредоточилась на студентах, заполнивших коридор. Горящие интересом глаза и ошарашенные лица некоторых юных магов подсказали, что часть из них в Академии первый раз. По галерее этажа бодро бежала Келена. Соседка помахала рукой, но молодой мужской голос снова отвлёк Марису.

— Северин!

Один из студентов, круглолицый и улыбающийся, стоял у лестницы в крыло сензитивов и обращался к мрачному менталу. Тот не ответил, однако пошёл к приятелю. Людской поток плавно обтекал его, рассекающего бурное человеческое море. Ментал оставался непричастным к смеху, разговорам и прочим проявлениям обычной жизни, которые, как показалось Марисе, считал занятием глупым и бессмысленным.

— Эталон ментала, — проворчала она себе под нос, тут же вычеркнув встречу из памяти.

12.

Щебетание Келены полностью захватило внимание Марисы. Постепенно собирались остальные первокурсники. Шустрая подружка немедленно перезнакомилась со всеми, неизменно добавляя:

— А это Мариса. Мы живём в одной комнате.

Оказавшись среди студентов, Мариса немного растерялась. Неловко испытывать на себе любопытные и изучающие взгляды, если привык скрываться и держаться в тени. Юные и горячие отпрыски аристократических семей вели себя раскованно и напористо. Каждый хотел показать себя и больше узнать о других. Активные стихийники шумно обсуждали будущие занятия, хвастаясь успехами дома. Будущие менталы смотрели на всех немного с презрением, считая несдержанных сензитивов недостаточно умными, а тихих эмпатов слабыми в магии.

— Какой симпатичный, — быстро и горячо шептала Келена на ухо подруге, указывая взглядом на юного рыжеватого ментала, брезгливо кривившего полноватые губы.

— Юинг, наверное, — Мариса чувствовала, что переоценила собственные силы, колени задрожали. — И такой же надменный.

Она не думала, что будет настолько тяжело преодолевать себя. В груди ворочались волнение и тревога. Хотела бы и Мариса чувствовать подобную свободу, живую радость молодости и беззаботности. Только её счастье никогда не было долговечным.

— Ох, ты такая бледная, — Келена сочувственно погладила её по плечу.

— Душно, — сдавленно прошептала Мариса, лица одногруппников сливались в серую массу.

«Ты сильная! Соберись! Прошлого не было. Забыла всё. Выкинула в море. Дважды отреклась», — с досадой подумала она, осторожно распаляя амарантовую силу.

Маг научил девочку восстанавливаться, забирая от огня чуждого дара маленькие частички. Особое искусство состояло в том, чтобы не разбудить опасное пламя, но получить помощь. Мариса добавила немного лекарских заклинаний в упражнение и удовлетворённо вздохнула — в этот раз всё получилось. Хороша бы она была, сделайся видимыми всполохи запретной магии прямо посреди Академии.

Когда появились кураторы, разделившие между собой заботы о первокурсниках, Марисе и правда стало лучше. И не только из-за чар. Она согласилась на предложение магистра Дэя, чтобы разобраться в проклятом даре, который оказался сильнее врождённого и приносил ей только неприятности. Ничто другое не должно касаться сердца. Она надёжно заперла чувства и душу от взглядов и слов.

Кураторов было трое. Ровно по числу Ковенантов. Несмотря на учёбу в общем потоке, проблемами студентов и всей организацией занимался тот, кто хорошо понимал суть дара каждого из учеников.

Ожидания Келены не оправдались — молодых и симпатичных кураторов им не предложили. Ментал из рода Наддов казался невероятно древним и отрешённым стариком с крючковатым носом и острым выступающим подбородком. У юных магов Ковенанта Разума вытянулись лица. От преподавателя веяло холодом и строгостью. В дальнейшем и им предстояло стать юными копиями магистра Опримуса Надда.

Куратор стихийников отличался военной выправкой и тут же пообещал всех научить дисциплине и самоконтролю. Сензитивы-первокурсники переглянулись, а Келена нервно хихикнула, за что удостоилась особо недовольного взгляда от мага. Ойкнув, она попыталась спрятаться за спинами мальчишек. На самом деле ничего нового старый вояка не сказал — особенности подготовки магов этого направления и состояли в обретении полного контроля над силами стихий.

Зато эмпатам досталась улыбчивая дама — кругленькая, невысокая и спокойная. В жёлто-золотистой мантии она словно сияла маленьким солнцем посреди общей залы. Эмпатка попросила называть её магистерс Астрид и не смущаться, если возникнут вопросы. Мариса и остальные будущие лекари и маги искусств остались довольны.

После нескольких общих приветственных слов новоиспечённым студентам пообещали экскурсию по Академии. Но вначале ненадолго задержали у барельефа.

— Знаете ли вы, что это за место? — Куратор-стихийник обвёл огненным взглядом первокурсников.

— Знаем… Знаем… — раздались нестройные голоса.

— Здесь была магическая печать, — рыжеватый мальчик-ментал, который так понравился Келене, немного свысока посмотрел на заробевших однокурсников. — Печать запирала Зал Иллюзий, где казнили креаторов. Толкователь Талес ошибся в расчётах. Произошёл взрыв, когда столкнулись противоположные магические схемы и заклинания.