Грифоны. История леди Ровены (СИ) - Тур Тереза

— Как это? — вдруг обернулась Агата.

— Ты о чём?

— Ну… Жить в таком огромном замке?

— Беззаботно, — я пожала плечами. — До определенной поры. Мы пришли, кстати.

Дверь открылась не сразу. Защитные плетения просыпались медленно, будто с неохотой, но в конце концов сдались, признав хозяйку.

— Странно, — проговорила дочь. — До того, как дверь открылась, я готова была поклясться, что передо мной — просто стена.

— Чары, — кивнула я. — Отец был настоящим мастером.

— Вот это да! — восхитилась дочь.

Мы вошли. Комната разительно отличалась от остального замка — здесь не было пыли. Казалось, все только что вымыли вездесущие служанки, пользуясь тем, что дочь хозяина удрала на прогулку по местным скалам в сопровождении сына конюха. Белье пахло свежими луговыми травами — я с детства не любила лаванду.

Она стояла посреди моего стола. Массивная резная шкатулка для писем.

…

От нетерпения и любопытства у Агаты порозовели уши. Я улыбнулась. То же чувствуешь, когда наблюдаешь за птенцами грифона, пытающимися встать на крыло!

Я шагнула к своему прошлому. А может, нашему с дочерью будущему? Кто знает…

Стараясь унять дрожь, поднесла ключик к искусно сделанному в форме все того же трилистника замочку, но… Ничего не вышло. Руки отталкивало, словно волной — не больно, но настойчиво. Ключ всё время выскальзывал из пальцев, каждый раз подлетая всё ближе и ближе к Агате, как будто…

— Попробуй ты, — я протянула заколку-ключ дочери.

— Мам… Ты уверена?

— Думаю, отец не сильно рассчитывал на то, что я доживу до этого дня. Он слишком хорошо понимал, что значит быть дочерью отступника. Ключ зачарован. Попробуй.

Агата закрыла глаза. Силой потянулась к артефакту — осторожно, при этом не забывая наращивать мощность потока на случай, если придётся ставить щит. В ладоши я не хлопала только чтобы не сбить юной магине концентрацию — она же не грифон, успехам которых можно визжать, не стесняясь, в пять утра за конюшнями. Но если бы не это…

Что ж, браво, Академия магии! Оказывается, учат там вполне прилично.

Едва Агата поднесла ключ к шкатулке, тот выскочил у неё из рук и отправился прямиком к цели. Щёлк — и шкатулка раскрылась.

Писем внутри не оказалось. На тёмно-изумрудном бархате под ворохом аккуратно засушенных дубовых листьев (видимо, для отвода глаз) лежали кристаллы.

Мы с дочерью понимающе переглянулись. В том, что это — магические кристаллы с записанными воспоминаниями сомнений не было никаких. Слёзы потекли сами собой. Агата обняла меня за плечи. Я старалась взять себя в руки, но мысли о том, что лорд Юга сделал это, позаботившись, чтобы до внуков дошла правда, жгли изнутри.

Я сделала глубокий вдох. Хватит ныть. Агата уже протянула руку к самому яркому, лазоревому кристаллу с золотым отливом:

— Ай! — дочь отскочила.

Я взяла её ладонь и развернула к себе — ничего. Ни ожога, ни знака. Значит, кристалл предназначался кому-то другому.

— Лазоревый с золотым… Цвет королевского дома. Может быть, для Альфреда?

— Может быть, — согласилась Агата, и я почувствовала в её голосе нотку разочарования.

Ещё бы. Только что она чувствовала себя избранной, первооткрывательницей семейных тайн, и вдруг такое разочарование. Какая же она у меня… Маленькая. Глупенькая. Взрослая. Сильная… И как мне со всем этим быть?

— Думаю, отец и нам с тобой что-то оставил. Попробуем?

Мы вытянули руки друг к другу — розовый кристалл медленно поплыл в нашу сторону. Я старалась держать поток, но сердце билось как сумасшедшее. Розовый кварц. Мне было десять, когда отец принес серёжки, сделанные на заказ — мои первые драгоценности. Где-то они лежат. В этой комнате. Чего только не заложили лучшие артефакторы южных земель в скромное на вид украшение: и магический накопитель, и лечебную магию, о следилках и сигнале бедствия я уже даже не говорю.

А потом… Потом я выросла. Подарок отца занял своё место в коробке и отправился в сундук — я же теперь взрослая, могу и сама за себя постоять. И потом… У меня появились свои, собственные секреты. Как жаль, что нельзя всё вернуть. Как жаль, что в молодости не видишь самого главного…

Кристалл потеплел, задрожали стены комнаты, меняя реальность.

Тёплый свет камина, мягкий шёпот потрескивающих поленьев. Гостиная. Между двух глубоких кресел отполированный до блеска столик для шахмат — игры, до которой отец был большой охотник. Партия в двух шагах от завершения. Всего несколько фигур, но каких! Весьма… опасная ситуация.

Кто бы ни сделал ход первым, он проиграл.

Я до боли в глазах всматриваюсь в фигурки, они… Живые⁈ Не может быть. Это… запрещённая магия. Чтобы поддерживать «жизнь» подобной диковины нужна невинная жертва. Игроков за высокими спинками не видно — лишь дрожащие тени ползут по развешенным гобеленам.

Тихо. Кажется, что живых в этой комнате нет, но я знаю — это не так.

Это не наш замок. И не столичный особняк. Отец у кого-то в гостях, и этот кто-то мне очень сильно не нравится…

— Перестань сопротивляться, магию не скинуть, — раздается голос, от которого я вздрагиваю.

Герцог Абикорн. Тень у правого кресла заклубилась тьмой.

Фигурка белого короля вздрогнула — ферзь взмахнул руками и схватился за голову.

— Мой старый, единственный друг… Ты сам пришел ко мне. Точнее, ты выполнил приказ короля.

— Жили-были три друга, — ответил неизвестному отец.

От звука родного голоса слезы сами собой покатились из глаз. Никогда раньше он не был таким… Безвольным, словно кукла артефактора. Создавать подобные творения запретили давно — поить оживших кукол необходимо кровью живого, но умирающего существа. Вот почему у меня было такое сильное чувство отвращения от этих «живых шахмат»! Кого держит этот злодей ради подобной забавы? Ответ очевиден, ведь существо должно быть магическим.

— Жили-были три друга, — кивнул собеседник, щёлкнув пальцами — фигурка белого короля, заламывая руки, против воли двинулась вперёд, и, пройдя пару клеток, упала замертво. — Король, что согласно своему высочайшему положению не имеет права на такую роскошь, как доверие к ближнему. Герцог — гений, не чурающийся запретных техник, — из-за спинки кресла были видны лишь руки, которыми маг театрально жестикулировал. — И лорд Юга. Честный, справедливый! Искренне верящий своим верным друзьям — властному королю и герцогу — чёрному магу.

Смех злодея отразился от стен. Мне было жаль дочь, хотелось оградить её от всего этого, но она должна знать правду.

— Вы — мои друзья. Я не желал свары между вами.

— И поэтому пришел? Чтобы сдать королю? Друг…

— Я пришел, потому, что король заподозрил тебя в измене. Пришёл, чтобы доказать обратное. Я знал, что король поверит мне.

— Ты ошибся.

Рука с чёрным перстнем впивается в подлокотник кресла, сжимая его, словно шею врага. Фигура герцога Абикорна склоняется над доской — тень накрывает кресло отца.

— Да. Я ошибся. Ты — заговорщик. И твоя магия оказалась сильнее моей, — отвечает отец.

— Завтра в твой замок прибудет принц, выслушать твой доклад. Выполняя приказ его величества, наследник останется в гостях у лорда Юга… навсегда. В это же самое время, в столице погибнет король. Видишь, как все замечательно складывается? А что для этого надо? Правильно! Не озадачиваться вопросом: имею ли я на это право — первое правило чёрной магии. Сложнее всего было с клятвой верности — не представляешь, сколько сил я потратил, чтобы её скинуть!

— Хочешь сказать, сколько пролил невинной крови? — голос отца был совершенно спокоен.

— И это тоже, — кивает герцог. — Эй, там! Вина мне и моему лучшему другу!

Я стараюсь дышать. Только бы магия не вышла из-под контроля. Спасительница милосердная… Если бы герцога не казнили, я бы посвятила остаток жизни тому, чтобы отомстить. Уничтожить. Запретная магия! Отца околдовали. Агата не плачет. Но она так бледна, что я ловлю на ощупь её ледяную ладошку и сжимаю изо всех сил. Держись, девочка. Запоминай. Это наше с тобой прошлое. Страшное — да. Но мы можем им гордиться.