Раб ведьмы (СИ) - Марьян Натали

— Ирвин, пойдем в дом! — уже с нажимом повторила ведьма.

Парень слез с лавки и упал на колени перед ведьмой.

— Не могу у тебя прощения просить, не имею права. Я предал тебя.

— Ирвин…

— Я твой раб, Марика. Твой! Я должен был поступить иначе. Должен был выгнать ее, ведь я твой раб.

— Раб! — последние слова взбесили ведьму. — Раб! — зарычала она. — как меня это бесит.

Сила закружилась вокруг девушки, глаза ее налились зеленым светом.

— Бесит! Бесит! Бесит! — кричала ведьма.

Ирвин зажмурился, приготовившись к смерти. Ведьма схватила за медальон на шее у раба и сжала его со всей силы. Медальон задрожал послышался треск. Сила кружилась вокруг ведьмы, разметая локоны во все стороны.

— Бесит! Ненавижу это все! — ведьма кричала, а голос ее, словно эхо в лесу, исказился до неузнаваемости.

Ирвин замер. Он никогда не видел ведьму в таком состоянии и совершенно не узнавал ту добрую, отзывчивую девушку. Не зря ему говорили, что ведьму злить нельзя. Парень не знал, чем закончится ее злость, но чувствовал свою вину за случившееся и готов был к любому исходу. Медальон затрещал еще громче и рассыпался в ее руках. Цепь с грохотом упала на пол. От неожиданности парень открыл рот.

— Марш в дом! И не спорь! — скомандовала ведьма.

Ирвин быстро прошмыгнул мимо взбешенной ведьмы. Спорить не хотелось….

Последующие дни Ирвин вообще старался не злить ведьму. Больше молчал, постоянно находил себе работу и выполнял мгновенно любую просьбу. От такой услужливости ведьма только больше бесилась, а раб думал, что она все еще злится на него. О произошедшем они не говорили. Но каждый об этом думал. И испытывал жуткую вину: Марика за то, что не защитила своего раба, Ирвин за трусость. Откажи он Элике в ту ночь и максимум его ждало — наказание плетью, а не это все. В итоге дней десять в доме даже воздух был густой от напряжения. Ведьма злилась, раб страдал и боялся.

Была еще одна особа, которая жутко боялась злой ведьмы и всячески старалась ее избегать. И даже на праздник зимнего солнцестояния не пошла, сославшись на болезнь.

Марика же на против на праздник пошла. Ведьмочка готовилась к торжеству за несколько дней: сшила наконец себе новое платье, напекла целую гору пряников, которые каждый год дарила детям на празднике. Настроение ее улучшалось с каждым днем. В конце концов она нашла в себе силы простить раба.

«Он не моя собственность, ну точнее моя, но не мой мужчина, — уговаривала себя девушка по ночам, — он мой раб. Тот, кто служит мне, по контракту. Летом я разорву договор, и он будет свободен. И я больше никогда его не увижу…». От последней мысли на глаза наворачивались слезы. Ведьмочка смахивала их и глубоко вздохнув старалась думать о чем-нибудь другом. Даже себе она не хотела признаваться, что привязалась к парню всей душой.

В день праздника Ирвина еще с утра забрал Густав, напарник-дровосек, устанавливать зимние забавы на площади. И к началу гуляний Марика пошла одна. Центр гудел как улей в жаркий летний день. Дети смеялись и бегали вокруг горок и каруселей. Громко хохотали мужики у столиков, потягивая горячие напитки. Молодые девушки стайкой щебетали у края площади, где к вечеру должны начаться танцы. От многочисленных лавок тянулся сладкий аромат горячих напитков и свежей выпечки. Народу было, как говорится яблоку негде упасть.

Ведьмочка из толпы выделялась. Ярко красный платок на шее и красная канва на новом платье делали девушку заметной. Незамужние деревенские девушки старались одеваться скромно. Цвета в одежде предпочитали спокойные, на праздник светлые: голубые, желтые, розовые оттенки шалей, платков, юбок делали их похожими друг на друга. Скромность — главная добродетель для будущей жены. Так было принято в деревнях. Ведьма же всегда воспринимала себя иначе и никогда к невестам себя не причисляла. Марика любила яркие цвета Ее красный, словно маки на поляне, подол платья пестрел на фоне белого снега.

— Здравствуй, хозяйка, — к девушке подошел Ирвин.

— Здравствуй, Ирвин, — тепло поприветствовала ведьма его, — С праздником тебя.

Девушка протянула парню новые рукавицы, что связала на днях для него.

— И тебя с праздником, хозяюшка, — Ирвин протянул небольшой мешочек девушке.

Марика развязала узелок и, высыпав на ладошку содержимое, ахнула. На руке поблескивал тот самый кулон, что еще летом заприметила девушка на рынке. На длинной цепочке яркое солнышко из латуни и янтаря. Глаза девушки заблестели от слез.

— Спасибо, Ирвин! — ей хотелось поцеловать парня в благодарность, но она сдержалась, густо покраснев от своих мыслей.

Гуляния продолжались и после заката. Везде горели костры, разливали сладкий чай из котелков, угощали пряниками, мочеными яблочками, пирожками и леденцами на палочках. Народ веселился, дети катались с горок, играли в снежки. Молодые танцевали.

— Марика, пойдем с нами танцевать, — звали ведьмочку деревенские девушки.

— Да нет, девочки, не пойду, — попыталась отнекаться ведьмочка, но сзади подтолкнул Ирвин

— Иди, хозяйка, развлекись.

— Ну уже нет! Одна точно не пойду. Ты со мной, — и ведьма потащила парня в центр площади.

Танец был парный. Девушки и парни по очереди менялись партнерами и лихо отплясывали. В старину в таком танце выбирали невесту. Юноши старались закончить танец с той девушкой, что нравилась. И после танце держа за руку свою избранницу представляли ее семье. Следующие недели после праздника называли свадебными неделями. Сейчас свадьбы гуляли круглый год, но традиция заканчивать танец со своей избранницей осталась. Так уж получилось, что под конец мелодии Ирвин держал за руку свою ведьмочку. Марика смутилась и выдернув руку убежала к стайке девушек, от куда тут же раздался заливистый смех.

— Здорово, Ирвин! — послышалось со спины.

— Аааа, Юджин, доброго вечера и тебе.

Мужчины обменялись рукопожатиями и тут Юджин заметил, что на шее у раба нет цепи.

— Ух ты! Освободила? — дровосек аж рот раскрыл от изумления.

— А? — Ирвин машинально дотронулся до шеи — да нет, психанула и медальон разрушила. Год я ей должен служить, таков контракт. А там видно будет.

— Жди стражу в гости, — предупредил дровосек, — они такие шутки не любят.

— Знаю. Но разве с ней поспоришь…

— И то верно. Год говоришь? Летом значит. Думаешь освободит?

— Не знаю. Вроде бы хотела. А так, шут знает, что у ведьмочки в голове, — попытался отшутится парень.

— Освободит, — заверил его друг, — хорошая она. Добрая.

— Хорошая — эхом отозвался Ирвин, глядя на свою хозяйку.

Юджин хлопнул парня по плечу.

— Мой тебе совет друг. Не бросай ее. Женись.

Ирвин с удивлением посмотрел на бригадира.

— А что ты так смотришь? Даже ведьме нужна семья. Чтобы она не говорила.

Ирвин снова посмотрел на свою хозяйку и подумал: «не ведьма, а женщина. Сама прекрасная женщина».

— Слушай, мы тут за реку собрались на днях. Пойдешь с нами? — вырвал Юджин из раздумий парня.

— За реку?

— На востоке река разделяет лес. Берега у нее неудобные и та сторона от нас отрезана. Зимой только и можем проходить. Но леса там глухие. А тут на днях охотники вернулись, говорят нашли целую рощу изумрудных сосен. Сам понимаешь, если найдем — озолотимся.

Ирвин понимал. Изумрудные сосны славились своей особой смолой зеленого цвета. При правильной обработке древесина становилась нежного изумрудного цвета и была особа ценной для изготовления поделок и мебели. Даже за пару стволов можно было всю деревню полгода кормить. А найти зеленый янтарь вообще считалось верхом удачи.

— Так не сезон, сейчас сосны такие рубить.

— А мы и не будем. На разведку сходим. А к весне будем думать. После паводка можно и попробовать мост соорудить.

— Если Марика не против, я в деле.

— Добро! Тогда на рассвете через три дня встретимся у сторожки.

— Договорились.

Мужчины ударили по рукам и разошлись.

Глава 14

Марика Ирвина отпустила. Видела, как у парня глаза горели, когда он рассказывал ей о предложении лесоруба. Знала, что лишние руки в таком деле не помешают, да и доверял ему Юджин больше чем многим из своей бригады.