Ольга Райская - Звезда Сарханов
— Точно знают четверо. Многим известно, что дракона может убить лишь дракон, или он сам по доброй воле отказывается от жизни.
— Да, тогда на стычку охотников на девственницу сможешь повлиять лишь ты. Тебе бросить вызов не посмеет никто. Вообще не понимаю, почему все помешались на этой невинности? Неужели только из-за того, что женщины сарханов обладали ею? Как по мне, так это развлечение на один раз, потом то она становится такой же как остальные.
— Именно так все и думают, что невинность интересует драконов с точки зрения принадлежности к сорханам.
— А что, есть еще что-то важное?
— Однажды, у себя в библиотеке, я нашел книгу, которую принес отец из храма незадолго до своего ухода. Эта книга писалась в те времена, когда боги еще не покинули нашу вселенную. Написана она на древнем языке, поэтому переводить было крайне тяжело. В одной из глав говорилось о проклятье драконов, там говорилось о каре за нашу гордыню, но были и слова, которые я перевел и всегда ношу с собой, — Анситор достал из кармана бережно свернутый лист старого пергамента.
— И что же там написано? — нетерпеливо воскликнул Ильшур и друг протянул ему листок.
Силен и славен был народ,
С лихвой обласканный богами.
Презрев свой долг перед мирами
Его величие падет.
По крохам воссоздать могущество былое
Возможно станет лишь тогда,
Когда пред страшною войною
Соединятся навсегда
Опутанная волею чужою сила,
Чей разум и полет врагами скован,
И женщина с невинности покровом
Что силу эту вновь освободила.
В зале повисла тишина. Прочитав пророчество, Ильшур надолго задумался, а Анситор позволил другу осознать — насколько близко к краю подошла история их народа. Конечно, предупреждение древних больше запутывало, чем давало ответов. Чья воля могла опутать разум самых сильных существ? О какой страшной войне идет речь? Но так же, оно давало и надежду, а стало быть — без женщины загадок и тайн не раскрыть. Ильшур поднялся из кресла, подошел к бару и налив два бокала вина один протянул другу.
— Ну что? За удачу на аукционе Тэхеры?
— И она нам понадобится!
Глава 8. Правда о силе
Екатерина Мещерская
Видимо, ко всему человек привыкает. Вот и моя жизнь влилась в более-менее устойчивое русло. За неделю на космическом корабле мы с девочками стали ближе, и я бы даже сказала дружнее, если бы дружба в этой дикой среде не отсутствовала как социальное явление. Дни наши проходили в разговорах, темы поднимались разные. Меня, прежде всего, интересовали нюансы общественного устройства в этом, так называемом, планетарном сообществе, а девочек интересовала жизнь на Земле. Порой мне казалось, что я сказочница, которая рассказывает восхищенным детям волшебную сказку. Особенно их интересовали чувства — доверие, нежность, любовь. Открыв свои хорошенькие ротики они глотали каждое мое слово. Чего я только им не рассказывала! Начала с примеров классической литературы и героинь Пушкина, Толстого, Булгакова, а потом пересказывала сюжеты популярных дамских романов и даже фильмы.
Живой интерес у моих девчонок вызвал пересказ фильма «Красотка». Они искренне недоумевали, почему герой Ричарда Гира плохо относился к профессии главной героини?! Оказывается, в их извращенном обществе существовало нечто подобное. Девушек с аукциона мог купить не хозяин, а владелец общего дома. Туда приходили мужчины, которые хотели провести время с женщиной, но при этом не брать на себя ее содержание и защиту. Конечно, услуги одаренных и красивых женщин были баснословно дороги, и их труд был почетен. Существовали дома и попроще, туда попадали некоторые женщины, достигшие предельного возраста и не сумевшие найти себе защитника. И клиенты у них были менее престижные, но профессия не считалась унизительной, их ценили и оберегали. Были даже школы для девочек, желающих работать в таких заведениях. Кроме искусства ублажения, там обучали игре на музыкальных инструментах, танцам, умению поддержать любой разговор и бесконечному множеству других разных хитростей. Удивительно, но при том, что женщина являлась фактически товаром, они еще и проституцию легализовали!
Чем больше я узнавала, тем больше возникало вопросов, на большинство из которых подруги как могли, отвечали. К примеру, если обычный мужчина выбирает себе женщину из общего дома, то, как правило, она будет у него одна. Взять вторую возможно лишь тому, у кого за пять лет жизни с первой не случилось потомства. Беременность женщины поощрялась выплатами семье из общественных фондов.
А вот у хозяина, купившего женщину на аукционе, их может быть несколько, а порой даже много. Самые большие гаремы у драконов, конечно, им выбирали самых красивых и самых талантливых. Кто бы сомневался! Когда я спросила, отчего так несправедливо расходуется ценный генофонд, ответ меня даже не удивил. Оказывается, чтобы у достойных было достойное потомство.
О каком достойном потомстве может идти речь, если по их же рассказам, из тысяч женщин гаремов драконам не родила ни одна. В богатых, или как тут принято называть — достойных семьях, наследников тоже было не много. Получается, искусственно стимулировали рождение обычных и наоборот, всячески пресекали рождение одаренных. Как будто кто-то злой и невидимый играл на струнах адской арфы. Посмотреть бы в глаза этим драконам! Хотя, они тоже пострадали. Что-то в этой инопланетной котовасии явно не сходилось.
Правовая сторона власти, о которой мне рассказали, так же не прибавила оптимизма. Обязанности, конечно, были, а вот с правами было хуже. Но проще. Женщины вообще их не имели, а у мужчин все зависело от силы и богатства. От величины первого зависело количество второго. Преступлениями считалось все — от убийства до долгов. Причем наказание за любое из них было одинаковым — рабский ошейник на всю оставшуюся жизнь. Но даже панический страх перед наказанием, почему то, не сокращал численность рабов. Конечно, я попыталась поразмышлять о том, что мы тоже носим ошейники и наше положение сопоставимо с невольничьим, но Крэгус категорично это отрицал. Он рассказывал, что после продажи наказанных с аукциона о них больше никто не слышал. Ходило множество слухов о их судьбе. Чаще всего верили в существование секты, поклоняющейся кровавому богу. Именно ему, якобы, и приносили в жертву купленных рабов.
Фиолетовый очень часто стал бывать в нашем отсеке. Если сначала его присутствие настораживало моих соседок, то уже через несколько дней к нему настолько привыкли, что перестали замечать. Он подолгу просиживал в одном из кресел и внимательно слушал нашу трескотню, иногда вставляя свои замечания и полезные дополнения. Я же стала подмечать, как часто его взгляд останавливается на нашей Эриоке, с какой нежностью он на нее смотрит, пока та этого не замечает, а от ее улыбки взгляд Крэгуса становился печальным и задумчивым. Когда же горы с нами не было, взгляд девушки становился грустным. Симпатия между ними была очевидна, жаль, оба не допускали и мысли о ее существовании. Красивая бы получилась пара, ну, по-инопланетному красивая, разумеется.
