Беттина Белитц - Раздвоенное сердце
- Если бы не было бензина, она бы не завилась, - дерзко осадил меня Тильман и стал возиться с переключением передач. Зафиксированный рычаг не двигался с места. - А теперь не мешай мне, я должен сосредоточиться. Это автоматическая коробка передач. Она для меня в новинку.
- Здорово, - простонала я и положила ладонь на сердце, чтобы успокоиться. Паук всё ещё оставался, казалось бы, безжизненный, на дне банки. Тильман возился с приборной панелью. Люк на крыше с гудением открылся, и тут же дождь промочил наши волосы. Наугад нажимая на рычаги и кнопки, Тильман снова закрыл его. По крайней мере, таким способом он нашёл дворники. Дождь усиливался.
- Я думаю, теперь я знаю, что делать, - сказал Тильман удовлетворённо, опустил сиденье ниже и надавил на педаль. Теперь коробку передач можно было переключить. - D, - прошептал он. Серебряный рычаг вошёл в паз. Тильман убрал ногу с педали тормозов, дошло до меня, и, как по волшебству, машина поехала вперёд.
- Стоп! - закричала я и прикрыла лицо руками. Банка с пауком упала с грохотом в пространство для ног. Машина остановилась с пронзительным металлическим скрежетом.
- Уф, это будет дорого стоить, - предположил он невозмутимо. Я заглянула вперёд. Он действительно насадил машину Колина на ель. Капот в середине был слегка выгнут вперёд.
- Ах, не имеет значения. Езжай! - приказала я ему. Тильман пожал плечами и провёл машину через узкую подъездную дорогу, что, скорее всего, удвоило стоимость ремонта. Но он быстро учился. Когда руина стала проглядывать между низко проплывающих туч, колёса уже почти больше не скрипели, если машина поворачивала. А когда он тормозил, нас больше не швыряло вперёд вместе с рюкзаком и коробкой.
Страха у меня не было. По сравнению с тем, что ожидало меня в лесу, это путешествие в ад, вероятно, было весёлой прогулочной поездкой.
Тильман свернул, не мигая, с шоссе на грунтовую дорогу и резко остановился. Быстро он выключил фары.
- Что случилось? - спросила я и оторвала свой взгляд от паука, который нерешительно начал подниматься на ноги. Внезапная дрожь пробежала по его панцирю. Мы были на правильном пути.
- Облавная охота, - сказал Тильман коротко и показал вперёд. - Они готовят облавную охоту.
В конце дороги на ветру трепетали флажки на ограждении. Я увидела группу охотников, проверяющих свое оружие, в морозном воздухе их дыхание превращалось в пар. До нас долетал яростный лай собак. Паук угрожающе поднял передние ноги.
- Нам нужно проехать. Иначе не получится. Они, наверное, подумают, что мы из их компании. Может, они даже узнают машину Колина, в конце концов, Колин - охотник. Просто поезжай. Только никого не задави.
- Эли, вон тот впереди - это отец Бенни!
- Ну и что? Он же не знает, что в машине сидим мы. Все произойдет так быстро, что они ничего не поймут.
Тильман смотрел на меня, качая головой. Его нос побелел, но он не казался потрясенным или испуганным.
- Ты совсем сдурела, Эли, - сказал он, ухмыляясь.
- Да, а теперь езжай, но не включай свет!
Он нажал на газ. Проревев, мы пролетели мимо охотников. На секунду я смотрела в изумлённые открытые глаза и рты. Потом автомобиль беспощадно порвал оградительные ленты. Одна осталась, как заблудшее свадебное украшение, висеть на внешнем зеркале, пока её не сорвала одна из веток, мимо которых мы проезжали. Я быстро обернулась. Нас никто не преследовал.
- Продолжай ехать прямо, - давала я направление Тильману. После нескольких метров паук опустил свои щупальца. - Нет, на право, попробуй на право.
С дороги мы всё равно уже давно съехали. Лес становился всё гуще, и иногда машина клонилась опасно в сторону, когда колёсам ещё раз приходилось преодолевать валуны или поперёк лежащие ветки.
- Эли, я почти больше ничего не вижу, - пожаловался Тильман и прищурился, пытаясь что-то рассмотреть.
- Зато я вижу. Я скажу тебе, куда надо ехать дальше, хорошо? На право! - закричала я.
Он быстро повиновался, прежде чем машина смогла свалиться по склону вниз в пропасть. Грохоча, она удержалась. Задыхаясь, Тильман продолжал ехать. Время от времени он механически хватался за свой спрей и делал ингаляции.
- Да, - сказала я удовлетворённо, когда паук едва заметно, но потом всё сильнее начал дрожать и, в конце концов, возбуждённо стал допрыгивать до крышки.
Машина со всего маху наехала на яму, и наши головы сильно ударились друг о друга. Быстро Тильман снова поймал руль, чтобы объехать два дерева. Потом ему пришлось остановиться. Тяжёлый, толстый ствол дерева лежал поперёк, а вокруг росли ели, слишком близко друг к другу, чтобы можно было проехать мимо. Теперь мы могли только или остановиться или вернуться назад.
- Здесь предел, - прокомментировал Тильман лаконично и облокотился, застонав, назад на спинку сиденья. Он бросил полный отвращения взгляд на паука, который снова и снова прыгал на стекло банки и дрожал всем телом. Между тем дождь шёл связанными нитями. Но небо окрасилось в мокрый тёмно-серый цвет. Утро приближалось.
- Я думаю, этого хватит, - решила я.
Тильман выключил мотор. Я приоткрыла дверь и прислушалась. Ни одна птица не пела. Я только слышала постоянный, давящий шум и барабанящие звуки дождя. Мы попали в глухой лес, похожий на лес Гензель и Гретель. Одна высокая ель вытягивалась за другой. Стволы в нижней части были совершено голые. Мягкая почва под ними усеяна иголками. Здесь даже при дневном свете не станет по-настоящему светло.
Я закрыла дверь, развернулась и перебралась в кузов. При помощи полосок ткани из рюкзака я привязала все эти ветки, которые нарезала, к телу. Белену чёрную, ночной жасмин, побеги дурмана, бругмансию, паслён сладко-горький и корень мандрагоры. Мама посадила их сотнями. Solanaceae. Семейство паслёновых. Потом я быстро схватила орхидеи и засунула стебли цветов в косу, под головную повязку и между полосок ткани, пока мою кожу и одежду под ними почти не было видно. Горшок с землёй я подставила ненадолго под дождь, чтобы увлажнить землю, перемешала чёрные комочки с большой долей отложенных в сторону цветков и намазала этой смесью лицо и шею. Под конец я взяла бутылку с водой, перемешала содержимое с месивом цветков и земли и сделала пару пробных глотков. На вкус оно было мерзким, но безопасность прежде всего.
- Грязь очищает желудок, не так ли? - сказала я решительно и выпила всё до дна.
Тильман смотрел на меня при этом в ужасе, как будто я уже давно сошла с ума.
- Эли, - сказал он наконец неловко.
- Тихо! - осадила я его и перебралась снова на переднее сиденье. - Что бы сейчас не случилось, ты должен ждать здесь и тебе нельзя думать обо мне. Ни обо мне, ни о нём. А так же о том, что я, возможно, в этот момент делаю. Но прежде всего о ней. Пообещай мне это! Это важно для нашего выживания. Они могут читать мысли. По крайней мере, некоторые из них.
