Академия Драконариев. Комплект из 3 книг - Гончарова Галина Дмитриевна

Это Академия Драконариев, здесь весь цвет Равена учится, им такие потрясения ни к чему. Хорошо еще, пока почти все разъехались, а с теми, кто в академии, можно будет… не то что договориться – зачем? Просто аккуратно дезинформировать.

Скажем, у раэна случился сердечный приступ.

Но это потом, а пока…

– Ударили кинжалом в спину. Раз пять или шесть. С душой били, – сказал Хавьер, осмотрев труп.

– Покойный был невоздержан в своей любви к дамам, – меланхолично заметил Тьяго. – Мужчине хватило бы одного, двух ударов. А тут… я бы сказал, что они нанесены женщиной, и не слишком высокой. Посмотрите сами…

В ранах мужчины разбирались, и неплохо.

– Тьяго, ты прав, – согласился Хавьер. – Добегался, крысюк помойный.

Кошаком покойного называть не хотелось, кошек эс Хавьер уважал за пушистость и когтистость.

– Определенно, добегался. С кем он последнее время встречался?

Орландо не ожидал, что эс Хавьер замешкается, но потом все же ответит:

– Со служанками. Еще заглядывался на эссу Кордову, ты знаешь, было у него желание через постель в эсы пролезть, но та ему дала от ворот поворот.

– Даже так?

– Сам свидетель. – Хавьеру хотелось промолчать об этом, но понимал, что шила в мешке не утаишь. Ездили же они вместе в Сан-Эрмо?

Вот… и, надо полагать, будут и другие свидетели, если расспрашивать. Проще не замалчивать некоторые вещи.

– Точно отказала?

– Сам видел. Там неприятная история получилась, ты же знаешь, покойник возбуждающими не брезговал. Как-то эсса Кордова поняла, что происходит, ну и… сам он свое снадобье и выпил.

– Серьезно?

– Вполне. Обратно ехал, бесился как не знаю кто.

– Значит, затаил обиду.

– Да уж не сомневаюсь.

– Давай посмотрим, может, у него есть кто-то… кому он ради эссы отставку дал?

Мужчины дружно принялись перекапывать письменный стол.

Связочку писем и искать не пришлось. Лежала в верхнем ящике стола, перевязанная розовой ленточкой. Надушенная такая…

Орландо без размышлений потянул первое письмо из связки. И уже через десять минут мужчины удивленно переглядывались.

– Что за…?!

Судя по подписи, письма были написаны эссой Кордовой. Каэтана признавалась в любви, умоляла прийти на свидание, желала все объяснить, потом угрожала…

Обычный набор влюбленной дуры.

В ванной комнате – щетка с каштановыми волосами в щетине.

На пороге носовой платок с инициалами «К. К.».

Улики?

Да, безусловно! Но не для этих троих мужчин. Для Орландо Чавеза, может, и хватило бы. Но для Хавьера? Для Тьяго?

– Подделка, – меланхолично изрек математик. – Дешевая и бездарная.

Орландо покосился на него. Ладно, если бы такое изрек Хавьер… тут понятно. А Ледесма?

– Почему подделка?

– Я сейчас принесу из своего домика то, что писала для меня эсса Кордова. И прошу вас сохранить это в секрете, – отмахнулся ученый.

– Слово, – кивнул Хавьер.

– Слово, – согласился Орландо.

Не то чтобы он был настроен «за» или «против» эссы Кордовы. Скорее хотел разобраться. Ну и…

Ладно уж!

Мариса Лиез с благодарностью отзывалась о своей подруге. И не только с благодарностью, она говорила, что Каэтана помогла эсу Перезу. И Науэль, кстати, ее хвалил…

Всяко бывает, и самые умные бабы на красавчиков ведутся, но… что-то Орландо мешало поверить. Если она такая умная, так она бы и стол первым делом проверила. Нет?

Скажете: напала, ударила… опять же – чем? Каэтана Кордова носит с собой кинжал? И снова – сомнение. Орландо ее помнил… типичная серая мышь. Такие не носят с собой оружие, им просто незачем защищаться. Кому они нужны – страшилки?

На стол легла плотная бумага с зеленоватыми прожилками.

– Во-первых, Каэтана всегда пишет только на лотосовой бумаге. У нее и тетради все такие, это дорого, но она говорит, что эту бумагу не прорывает пером. И чернила с нее быстро промокнуть можно, они не сразу впитываются. Во-вторых, вот образец ее почерка. Сравните.

Почерк действительно был похож.

Но – только похож.

Различия были видны невооруженным взглядом. Каэтана писала, словно сражалась, буквы острые, резкие, четкие. Без завитушек и красивостей.

Тот, кто подделывался под эссу Кордова, явно видел ее руку. Но и только. Тут вот завитушка, здесь смягчили строчку… нет, это точно не Каэтана. И бумага розовая. Тонкая, изящная бумага для любовных записочек.

– К тому же Каэтана никогда не пользуется духами, – заметил эс Хавьер.

– Терпеть не может, – согласился Тьяго. – А тут записки аж воняют розой… Их, наверное, розовым маслом обработали.

– Это не довод, могла и опрыскать, – отмахнулся эс Орландо. – И бумагу купить. Но почерк и правда другой.

Тьяго кивнул.

– Это не она. И вот еще… видите эту строчку?

– «Я бедна, и мой отец небогат, но у меня есть главное – моя душа и сердце…» – процитировал Орландо. – И что? Я знаю, что эсса Кордова небогата.

Тьяго хмыкнул.

– Если бы она захотела… Она таких Риосов десяток купит.

Мужчины посмотрели на Тьяго с удивлением. Математик махнул рукой.

– Я слово дал не рассказывать, но если дойдет до короля – прилюдно поклянусь. Каэтана Кордова по приданому может и на принца рассчитывать. Просто поверьте мне на слово.

Мужчины переглянулись, но решили поверить.

Тогда картина получалась совсем другая.

Одно дело – нищая девчонка, которой ничего лучше полукровного эса и не светит, другое – богатая и с приданым. И если она таких, как Риос, перебирать может…

– Подставили? – предположил Хавьер. – Но кто?

– Предлагаю запереть дом и наведаться к эссе Кордове. Поинтересоваться, кто ее настолько не любит, заодно посмотреть и понюхать, – предложил Орландо.

Выбора у него не было.

Одно дело – вызвать власти и сдать им убийцу. Второе – разрешить стражникам ходить в академии, расспрашивать… или того хуже, если никого не найдут, получается, убийца в академии?

Не-не, такое допускать никак нельзя!

Значит, к эссе Кордове.

Глава 9

Вот чего я не ожидала, так это высочайшего визита ко мне в комнату.

Эс Чавез, эс Хавьер и, до кучи, – раэн Ледесма.

Но вот они! Все трое, стоят на пороге, смотрят, словно я им что-то должна… Принюхиваются?

– Никакого запаха, – сообщил Тьяго.

Я промолчала.

– Роза и розовое масло пахнут сильно, – согласился эс Хавьер.

Я невольно сморщила нос. Ну… не люблю я цветочные запахи. Кому что, а лично я предпочитала всегда легкие отдушки. Если уж нет выбора, возьму хвою, лимон… но розу?

Без меня!

Нет у меня комплексов, просто у нас во дворе была соседка-неврастеничка. Она этими колючками весь двор утыкала и орала на каждого, кто подходил ближе чем на метр. Конечно, красиво, но ни выйти, ни пройти, ни погулять… везде эти кусты шипастые. А уж детей она подозревала в покушении на свои драгоценные веники – всех. И постоянно орала. Примерно так круглые сутки.

Вот с тех пор и не люблю. Мне и Димка роз никогда не дарил, обходился пионами, орхидеями, еще чем-то полевым…

– Добрый вечер, эсы, раэн. Проходите, рада вас видеть. Что-то случилось?

– Да, эсса. Прошу вас ответить на наши вопросы, – взял козла за рога эс Чавез. – Покажите мне, какой бумагой вы пользуетесь?

Я повела рукой по направлению к письменному столу.

– Осмотрите все сами, эс. Но вообще – лотосовой. У меня слишком сильный нажим на перо, остальная бумага у меня рвется. Неудобно…

Что есть, то есть.

Если кто не знает, шариковая ручка требует больше усилий, чем чернильная. Ею приходится сильнее нажимать на бумагу, я делала, как привыкла, и потому перья у меня регулярно прорывали листы. Мучилась я примерно месяц, потом Мариса мне посоветовала, и я перешла на плотную лотосовую бумагу [45].

Эс Чавез быстро прошел к столу, осмотрел его ящики, поглядел тетради и кивнул.