Дина Лампитт - Изгнание
Николь в изумлении посмотрела на него:
– Надеюсь, вы не предлагаете мне делить с вами еще и постель?
– Конечно, нет. Можете не волноваться на этот счет, у меня даже мысли такой не было.
– Значит, вы хотите сыграть в «Счастливую семью»?
Руперт покачал головой:
– Я не знаю, что это такое. Вы же знаете, моему воспитанию уделяли не слишком много внимания. Но может быть, это как раз то, что я имел в виду.
Внезапно Николь всем своим существом почувствовала любовь к этому человеку, это была совсем не та бешеная страсть, которую она испытывала к Джоселину, просто она прониклась симпатией и уважением к этому необыкновенному, темпераментному и такому несчастному солдату фортуны.
– Ну, что ж, хорошо, – Николь показалось, что эти слова произнес кто-то другой.
На ее счастье, Эммет была уже в постели, и Николь, взяв Эмлина, спустилась вниз и села у камина. Она кормила младенца, и веселый огонь отражался на гладкой коже ее груди, полной молока. Руперт сидел у ее ног, совершенно потрясенный этим зрелищем.
– Вы что, никогда раньше этого не видели?
– Нет, никогда. В нашей семье это запрещалось. Моя мать очень заботилась о своей фигуре и не кормила нас грудью, боясь, что она испортится.
– Я тоже когда-то так думала, – задумчиво ответила Николь.
– Вы? Вы, такая женственная и заботливая мать?
Образ Николь Холл, стройной, ухоженной и сексуальной, встал перед ее глазами, и ей показалось, что она вспомнила о существе с другой планеты.
– Да, я. Но с тех пор я изменилась до неузнаваемости. – Это была банальная шутка, но сейчас Николь улыбнулась ей.
Руперт поцеловал ей руку и вернулся на свой стул. Так он сидел, вытянув обутые в сапоги ноги, держа в руке бокал с вином и неотрывно смотря, как она кормит ребенка, пока тот, довольный, не уснул у нее на руках.
– А что вы будете делать теперь? – тихо спросил он.
– Уложу его спать и пойду спать сама. У меня был очень тяжелый день. Спокойной ночи, Руперт.
Он поднялся и поцеловал ее в щеку:
– Я еще посижу здесь, докурю трубку. Приятных снов, дорогая.
Выходя из комнаты, Николь подумала, что не будь принц настроен так серьезно и возвышенно, эта их игра в дочки-матери была бы просто смешной. Но война научила ее слишком многому, в частности не смеяться над другими. Ступая почти бесшумно, она поднялась в свою комнату и начала готовиться ко сну. Потом, когда она уложила ребенка, и перед тем, как задуть свечу, Николь подошла к двери и решительно закрыла ее на замок.
* * *Июль кончился, наступил август, но Джоселин и не думал появляться. Николь все больше удивлялась этому, тем более что гонцы, приезжавшие к принцу Руперту, в конце июля сообщили, что король покинул свое убежище в Раглан Кастл и направляется на север.
– Но где же Джоселин? – обеспокоенно спрашивала она хозяина дома.
Тот постарался ее успокоить:
– Должно быть, он пошел на север вместе с королем. Дорогая, не будьте такой удрученной. Письмо моего кузена Карла могло не дойти до него. Я напишу ему еще одно, обещаю вам. А сейчас, хотите, я расскажу одну забавную историю?
– Хочу, – ответила Николь, стараясь отвлечься от своих забот.
– Помните старого Мелдрума, который захватил нашу главную оборонную пушку в Гулле, ее еще называли «карманный пистолетик королевы»? Я с ней сражался в Ньюарке.
– Помню.
– Так вот, этот негодяй, наконец-то, погиб. Когда он отвоевывал Скарборо, – это, к сожалению, «круглоголовым» удалось, он был ранен прямо в ягодицы выстрелом из мушкета, – принц хлопнул себя по бедрам и рассмеялся, как школьник, – представляете, прямо туда? Потом он свалился со скалы высотой двести футов, но не разбился, потому что его плащ раздулся, и он медленно спланировал на землю.
– Это был первый в мире парашют, – пробормотала Николь.
– Но, в конце концов, наши добрались до него и распороли ему брюхо. Тут уж Мелдруму пришел конец.
– Вы всегда смеетесь, когда кто-нибудь умирает? – резко спросила Николь.
Руперт смутился:
– Нет. Но мне приятно, что смерть этого старого хрыча оказалась такой смешной. Вы не поверите, но он – профессиональный солдат, а встал на сторону парламентариев.
– Но вы тоже профессиональный солдат, а встали на сторону короля.
– Он – мой дядя, – важно ответил принц, считая это вполне достаточным аргументом.
Она должна была признать, что принц был просто великолепным собеседником. К тому же ее присутствие вернуло его к жизни, к нему вернулось прежнее чувство юмора, так что весь город вскоре заговорил о том, что Руперт стал часто общаться со своими солдатами, при этом он похлопывал каждого по плечу и, не переставая, отпускал шуточки.
– По городу ходят слухи, – сказала как-то Эммет.
– Ну и пусть, – смело ответила Николь. – Я – гостья принца, и больше ничего. Можешь сказать это всем этим болванам от моего имени.
– Один человек, который был рядом с ним после сражения при Нэзби, сказал, что принц чуть не сошел с ума, когда думал, что вы умерли. Он плакал и выл, ему не было никакого дела до своих солдат.
– Эммет, – прервала ее Николь, – когда-то, в Кингсвер Холл, когда над нами повисла угроза, и мы думали, что лорд Джоселин погиб, ты сама советовала мне отправиться на поиски принца и просить у него защиты. Так чего же ты хочешь теперь? Думаю, тебе нужно смириться с этим.
– Я не хочу, чтобы лорд Джоселин был обманутым.
– Никто не собирается его обманывать. А теперь иди.
И все-таки служанка была совершенно права, и Николь понимала это. Постепенно, находясь рядом с Рупертом, да еще в такой спокойной, домашней обстановке, она чувствовала на себе ее неотвратимое влияние. Очень медленно, почти незаметно, они стали очень близки и дороги друг другу.
«Джоселин, пожалуйста, приезжай скорей, – мысленно молила его Николь, – или хотя бы пришли мне весточку».
Но связь работала отвратительно, весть о том, что король, дошедший уже до Донкастера, опять повернул на юг, ужасно ее расстроила.
– Вы уверены, что Джоселин не погиб в Раглане? – в сотый раз спрашивала она принца.
– Послушайте, – ответил он, слегка раздраженно, – я не видел его собственными глазами, но все мои шпионы уверяли меня, что он жив. Что еще я могу вам сказать?
– Почему вы сердитесь? – в свою очередь спросила она.
Он тут же раскаялся:
– Простите меня, дорогая. Я очень вас обидел?
– Нет, что вы, конечно, нет. Но вас что-то беспокоит, да?
Он кивнул, наполняя бокал вином.
– В городе начинается мор, и полковник моей охраны, сэр Ричард Крейн, выглядит совсем неважно.
