В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь
Слушая истории о моей матери, о ее любви к князю Даниилу и тесной связи ее с князем Александром, он думал о чем-то своем, только одному ему ведомом. И в такие минуты он становился грустным.
– Она всегда была с ним, став его наложницей, тенью, – говорила я о вечном сопернике нашего отца, – если бы он не был ее близким родственником. Они не могли переступить запретов, но ведь чувства от этого не менялись. А Даниил, единственный был птицей такого же полета, как и Невский, в чем-то, возможно, и превосходил его. И он жил и правил в Галиче, самом желанном для них граде. И ей ничего не оставалось – только броситься в его объятья. Они и умерли почти одновременно. Словно бы подводя черту не только в своей собственной, но и ее жизни тоже. И это таким странным мне тогда показалось, что я надолго замолчала и задумалась, не в силах понять, что с нами со всеми происходит.
Вот и мне судьба подарила не любимого, а друга, потому что был он моим родным братом, никаких иных отношений не могло у нас быть.
Я послала человека к князю Василию, чтобы он рассказал ему обо всем и предупредил, что я останусь здесь, ведь в Костроме мне нечего было делать.
И тут я узнала еще одну странную вещь- Лев оказался королем без королевства. Его младший брат Иван, уж не знаю, как это у него вышло, но он объявил себя королем. Но Лев не удивился, оказывается, еще в бытность князя Даниила все земли были под началом у Папы. И он понимал, что мы родились поздно, если хотели быть великими. Таким оказалось темное наследство нашего отца. Каково было ему с небес наблюдать за тем, что тут творится, трудно даже представить.
Наверное, это и мои рассказы о князе Александре и заставило его порвать с тем миром и провернуть свой взор к татарам. Но насколько силен и хитер был князь Александр в свое время, настолько слаб мой брат Лев. И никто не мог ему в том помочь. Недаром издавна считается, что со смертью князя все в мире меняется. Папа Римский, почти выпустивший из рук Галич, в последний год жизни отец порвал с ними все отношения, теперь окончательно разочаровался в нас. А для князя Даниила больно тяжела оказалась корона королевская. Но когда его торжественно похоронили, и приемником стал старший сын – князь Лев, он усилил свои притязания, страстно желая все вернуть назад. А когда убедился, что тот не собирается с ним быть, он отстранил его своей властью. И призвал младшего из сыновей, хорошо помня, чем ему будет обязан.
Нам трудно было предположить, как вел себя князь Иван. Я к тому времени еще не была с ним знакома. Но пришлось нам со Львом оставить Галич и Львов и отправиться, куда глаза глядят. Печали и ярости не было конца и края. Вражда между родными братьями крепла. Оставалось только гадать о том, как это все может завершиться.
Львов мне очень понравился с первого взгляда. Но положение наше было плачевным, князья никогда не были так бессильны, беспомощны. А как трудно примириться со всем, что происходило вокруг?
И хотя сама я в то время была свободна и беззаботна и гнала от себя всех мужчин, если они хотели познакомиться поближе. Я всем говорила, что ни за одного из них никогда не выйду замуж. И видно первой в нашем роду мне придется оставаться в одиночестве. Такого, я, припомнить никак не могла. И когда князь неожиданно поинтересовался моей жизнью, ему давно жаловались, что я гоню от себя всех мужей, то я все это и сказала ему.
– И с тобой прервется ваш род? – пожал он в недоумении плечами, – а жаль, если ты не изменишь своего решения.
Иногда я дивилась его проницательности. И во сне все предшественницы, от неведомой королевы Умины до бабушки моей окружили меня, и я знала, что все они согласны с королем. Я оставалась в одиночестве. Если бы при этом мне быть уверенной в своей правоте, да куда там.
А что делать, никто не возьмет меня замуж из корысти, и никто не любил меня в те дни за то, что я – это я. Хотя князь Александр и завещал мне град Василия, но я от него сама отказалась когда-то. И теперь возвращаться туда не собиралась. Да и противно было, заключая союз, говорить только о таком приданном, может, я и калечила свою жизнь, но сама, и никто мне в том не нужен был.
Глава 3 На распутье
У нас тогда оставалась надежда на то, что Папа сменит гнев на милость, князь Иван уберется к себе. Но время шло, а ничего не происходило. Татары так и не дождались к себе князя Даниила и впали в ярость, они стали догадываться о том, что и Льва поддерживают напрасно. Да и князь Лев только ярился в бессилии своем, а сделать ничего не мог. И все понимали, что нынче или завтра, но закончится это плачевно.
И у нас остался покинутый Галич за спиной и татарская угроза впереди – вот и все радости в мире. Но в те дни я уже не могла бросить его и отправиться в Кострому тихую и безобидную, это было похоже на предательство с моей стороны.
Князь наш все чаще злился, и на других, невинных обрушивал свой гнев. Но словно бы в ответ на мои сомнения и пришло известие о том, что Кострома наша разорена татарами и почти сожжена полностью. Теперь я туда не смогла бы отправиться, даже если бы и захотела. А жизнь все больше была похожа на невыносимую муку. Мне было жаль князя, но я ничем не могла ему помочь. И я не хотела всю жизнь влачить жалкое существование. Тогда я и сообщила им о своем отъезде. И была причина – мне хотелось хоть что-то сделать для этого города, посмотреть, что от нашего дома осталось.
И тут я поняла, что должна найти себе мужа достойного, потому что никак нельзя в этом мире оставаться одной. Все было в копоти пожаров, но и родные стены тоже помогали. Я помнила, что обещала Льву вернуться при первом удобном случае, но откладывала возвращение на неопределенный срок.
Я хорошо помню путь из Галича домой. Мы решили объехать стороной Галич, чтобы не соблазняться, и не столкнуться с князем Иваном. И когда навстречу помчались шесть всадников, то они не проехали мимо, а преградили нам дорогу.
Сразу чувствовалось, что это не случайность, они мчались за нами сюда.
– Убирайтесь, – крикнули они воинам, – нам нужна только она одна.
Те еще молча стояли за моей спиной, но губить их напрасно мне совсем не хотелось. Они не смогут справиться с этими, и им на подмогу придут другие, как только увидят, что мы вступили в схватку.
Я оторопела, но и на этот раз была бессильна. В моей серой жизни это было первое происшествие. Остановились мы с моими похитителями в какой-то серой местности, где-то недалеко от Галича, потому что и уехать далеко не успели. Они оставили меня в небольшом мрачном замке с двумя воинами и моей служанкой. Когда я попыталась узнать, кому я понадобилась и главное, что будет дальше, никто из них не произнес ни слова. Мне показалось, что они вовсе не могли говорить. И это мне показалось странным. И потом, в сумерках я поняла, что местность и замок полны кошмаров, и они окружали нас со всех сторон. И оставалось только подсматривать и подслушивать. Я не была игроком, но что мне еще было там делать? И как я и понимала с самого начала, были это люди князя Ивана. Он тоже считался моим братом, и я не могла понять, что он предпринять хочет, зачем я ему нужна была. Если он хочет со мной познакомиться, то каким-то странным образом. От нечего делать я стала о нем расспрашивать у старухи, которая тут появилась на рассвете, и сказала, что она тут хозяйка, хотя на самом деле была только служанкой. Она рассказала, каким хорошим и добрым он был мальчиком, а Лев – гордец, и его вечно отец с собой брал и все попрекал младшего.
– Бог видел его страдания и несправедливости и за это наградил его короной и землями обширными, – говорила убедительно старуха.
Потом она посоветовала мне быть с ним поласковей, это большая удача, что я с ним оказалась.
Если он так хорош, как говорит старуха, то, что мы все тут делаем, почему я не в городе его, а в этой глухомани? Ему обидно, что приехала я не к нему, а не к Ивану. И не желая все решать по-хорошему, он вот так и решил со мной поступить.
Это казалось нелепостью обиженного мальца, а могло оказаться и правдой. Но что мне было делать тогда? Еще несколько дней провела я в неведении. На рассвете всадник на сером коне остановился перед старым замком. Он помедлил немного, а потом направился ко мне.