Аманди Хоуп - Игра в прятки, или Полный пердимонокль
— Ух ты… А так еще больше похож! — с восторгом в голосе заключила девушка. — А ты тоже мастер в этом деле!
— Ну, недаром же я начальник художественного отдела! — улыбнулся Ден, а потом перевел взгляд на портрет и сделался очень серьезным: — Спасибо тебе, Аврора. Ты не представляешь, как мне помогла в одном деле. И мне сейчас очень надо отлучится, — увидев, как испуганно изменился взгляд девушки, добавил: — Я ненадолго. Обещаю, с тобой больше ничего страшного не произойдёт, при условии, что ты будешь вести себя хорошо и не искать приключений. Хотя бы до моего возвращения…
Аврора сделала самое невинное личико и интенсивно закивала головой:
— Обещаю! Честное пионерское!
— Ты хоть знаешь, кто такие пионеры?
— Обижаешь, — надула губки.
— Ну, ладно, принимается. Никуда не выходить и никому не открывать, — дал последние наставления, выходя из квартиры.
— Слушаюсь и повинуюсь, — буркнула Аврора.
Самарин постучал в дверь кабинета Кондратьева, но услышав недовольное «Войдите!», застыл в некоторой нерешительности.
— Ну, кто там такой несмелый? — послышалось из-за двери.
Денис вошел.
— Ааа, это ты… Явился… Никак с повинной? — съязвил следователь.
— Здоров, Витек… — немного нерешительно протянул руку для приветствия.
Кондратьев на долю секунды задумался, а потом-таки пожал.
— И тебе не хворать. С чем пожаловал?
— Разговор есть…
— Ну, валяй!
— Понимаешь, я тогда не мог поступить иначе, я чувствовал, что это не она, но доказательств не было…
— А теперь, стало быть, появились? — невежливо перебил его Кондратьев.
— Да! У меня есть свидетель… свидетельница…
— Неужели? — недоверчиво скривился следователь.
— И еще вот, — Самарин достал из кармана сложенный лист бумаги и протянул Виктору. — Это портрет того, кто тебе нужен. Это настоящий убийца.
Кондратьев взял лист и стал внимательно рассматривать лицо изображенного, а Ден тем временем рассказал все, что узнал от Авроры.
— Хорошо, только мне самому надо встретиться с твоей свидетельницей. Сам понимаешь… порядок такой.
— Конечно, только если можно, то не сейчас, ей и так досталось от этой сволочи. Пусть несколько дней еще отлежится и придет в себя.
— Ладно, — легко согласился Виктор, а потом продолжил: — А ты не хочешь у меня спросить, почему я не сильно удивлен? Ладно, вижу, что хочешь, но не решаешься. Так и быть, я тоже кое-чем с тобой поделюсь… После твоих фокусов… Кстати, мне пришлось немало попотеть, чтобы не спалиться перед начальством… Шутка ли, пропали все документы по делу…
— Извини, но не мог по-другому… — и он скромненько положил сворованную когда-то папочку на самый краешек стола.
— Да понял я, понял… — ответил друг, сгреб папу со стола своими огромными ручищами и спрятал в сейф, не прерывая разговора: — Так вот. Назначил я тогда дополнительную экспертизу и даже привлек спеца с особого отдела…
Кондратьев сделал многозначительную паузу, чтобы собеседник оценил его заслуги, а потом продолжил: — Не буду влезать в дебри криминалистики, но эксперты установили, что нашего жмурика кусали дважды, причем сначала женская особь, а потом мужская и именно второй укус был смертельным.
— Вот это да… — искренне восхитился Самарин.
— То-то же! Мы тоже кое-что могем! — подмигнул ему Виктор. — И после таких заключений спецов, версия об убийце-женщине приказала долго жить. Мы вплотную занялись поиском душегуба мужского пола.
— А почему ты мне не сообщил?! — удивился и разозлился одновременно Самарин. — Меня же так совесть мучила.
— А потому и не сообщил, чтоб дольше мучился! Должен же я был тебя наказать за такие проделки?!
— Согласен, — тяжело вздохнув, протянул Ден. — Но теперь, надеюсь, я реабилитирован?
— Я бы тебе еще для науки врезал бы разок, но учитывая твою ценную информацию, так и быть, обойдусь без телесных наказаний.
— И на том спасибо! — слабо улыбнулся Самарин.
— Хоть ты меня и не слушаешь, но всё же напомню: эти особи не умеют чувствовать! Нет у них органа за чувства отвечающего. И твоя дамочка, может она и не виновна в этом, но думаю, и на неё, если поискать, можно найти многое такое, что тебе придётся не по душе.
— Вить… она не такая.
— Такая, не такая… Самара, потом не говори мне, я тебя не предупреждал.
— Спасибо за предупреждение, но…
— Ладно… Куда же тебя деть, Ромео? Давай дуй к своей Джульетте, только передай ей, что кусаться очень нехорошо, пусть завязывает с этим, а то в следующий раз так легко не отделается.
— Передам, — хмыкнул Ден, и мужчины еще раз на прощание крепко пожали друг другу руки.
Выйдя из здания, вздохнул с облегчением. «Как камень с души свалился…»
А Кондратьев долго ещё смотрел на закрытую дверь.
— Да… любовь зла… — подумал он в очередной раз и вернулся к работе.
Сознание потихоньку возвращалось. Не открывая глаз, Марго поняла, что находится в движении. «Едем… Вопрос только — куда? Явно не на конференцию рекламщиков… Подстава… Сколько же я была в отключке?» Она попыталась открыть глаза, но ее пронзила острая головная боль. Непроизвольно издала тихий стон и тут же почувствовала, как чья-то сильная рука прижимает к ее лицу платок. Снова приторно-сладкий запах хлороформа…
Выйдя от старого друга, Самарин пребывал в таком добром расположении духа, какого у него давненько не бывало. Поводов не было, а сегодня был, и не один. Он тут же принялся звонить Марго, скорей хотелось обрадовать её, что все обвинения с неё официально сняты, да и совесть его замучила, надо было попросить прощения. Он теперь казнил себя, что так нелепо поверил фактам, а не любимой девушке. Но телефон Марго был в не зоны действия. Немного разочаровано отложил звонок на другое время, в Москве сейчас вечер, а на другом конце страны должно быть ранее утро и логично заключив, что она скорей всего ещё спит, отключив мобильник, со спокойным сердцем поехал домой.
Вечер и весь следующий день он был полностью погружён в работу и заботу о своей подопечной. Поняв, что на подвиги её больше не потянет, по крайней мере в ближайшее время, отвёз на утро домой, а сам отправился в агентство.
Явившись на работу первое, что он услышал, был возглас любимого президента:
— Ба! Какие люди! Смотрю вирус пошёл на спад, на работу потянуло?
— Олег Степанович, я всегда! — ответил бодро.
— А, где это интересно Холодов? — с подозрением покосился на него вождь мирового пролетариата.
Ден скромно промолчал в ответ, потому как врать он не любил, а правду говорить не собирался.
