Карина Демина - Наша Светлость
Отголоски магии давным-давно растворились в ткани мира, вернув его в прежнее спокойное бытие. И Юго успокоился. Пожалуй, он даже испытывал некое подобие удовлетворения, как после удачно проведенной акции. Это было странно, потому что неестественно: получать удовольствие не от чьей-то смерти, а от осознания, что совершенно посторонний человек остался жив.
И выбыл из планов нанимателя...
- Нет, - сказал наниматель, закрывая окно. Жаль, Юго нравилось пить ветер. - Нам на руку его исчезновение. Вернуться он не успеет. Оправдаться тоже.
Зато останется жив. Наверное. И здесь Юго засомневался. Он бы ушел из опасной зоны, но с недоучки хватит вернуться ради абстрактной справедливости.
- Все замечательно сошлось. У него есть мотив. У него есть возможность. Так будут думать. И после всего, сомневаюсь, что ему позволят дожить до суда...
Наниматель смеется и плачет.
Странные все-таки существа - люди. Рвут себя эмоциями, а разорвав, ищут виноватых. И мстят всем без разбора.
- Кое-что изменилось, - голос надломленный. Слезы текут. И веко левое дергается. Выгорел человек. Бывает. Его не жаль, жаль, что договор заключен и отмене не подлежит. - Ты не должен позволить Кайя покинуть город.
- А Белый камень?
Юго там почти освоился. Хорошее место. Спокойное.
- Не думаю, что он будет настолько рисковать.
- Ты... - Юго заставил себя спрятать руки за спину, до того сильным было желание вцепиться в горло этой суке. Ну кто меняет условия на ходу?
Юго выбрал позицию.
Юго привык к морю и ветру.
Юго договорился с миром.
А теперь слышит, что дислокация меняется?
Не понимает, что не оставила времени? И чем чревата такая спешка?! А если Юго промахнется?
Если нечаянно не ранит, а убьет?
- Ты же лучший, - наниматель облизал губы. - Так мне сказали. Справишься.
Глава 34. Новые дороги
Интуиция - это способность головы чуять попой.
Жизненная реальность.
Пятый день пути.
Долэг решила стать моряком. И выйти замуж за Гавина. Добраться до Ашшара и еще дальше, быть может до самых Туманных островов, за которыми - все знают - ничего нет, кроме моря.
Но все - потом, когда Тисса совсем выздоровеет. Со стороны Тиссы крайне непорядочно заболевать как раз тогда, когда предстоит свадебное путешествие. И свадьбу устраивать без сестры!
Долэг подобным образом никогда не поступит.
Но она уже простила Тиссу, потому что понимает - той самой неохота в каюте сидеть, когда вокруг море и вообще все иначе! И поэтому надо вставать! Ходить! Делом заняться, правда, каким именно, Долэг не уточняла. Она знала о предстоящей разлуке, но нисколько не печалилась, видя во всем удивительнейшее приключение. Да и о чем волноваться, когда на корабле люди Урфина, а в порту будут ждать рыцари Деграса, и нет защиты более надежной.
Конечно, плохо, что Тиссе нельзя со всеми...
Тиссы вообще как будто бы и нет.
Игра в прятки. А от кого она прячется?
От злых людей, которые Тиссу хотели убить и думают, что убили. Долэг никому не расскажет, она поклялась молчать. Наверное, Урфин поверил клятве, если позволил увидеться...
А краснота почти прошла, и на голове появился мягкий пушок, который Тисса то и дело трогала, пытаясь смириться, что длинных волос у нее больше не будет.
Зато мыть не надо.
Расчесывать.
Заплетать.
И вообще если купить парик...
Но стоило про парик заикнуться, как Урфин помрачнел и потребовал выбросить глупости из головы. Только какие это глупости, если Тисса выглядит ужасно?
Нет, она всецело осознает, что так было надо и ее почти не мучает совесть за ту, другую, женщину, которую казнили. И наверное Тисса растеряла остатки порядочности, если ее не пугает признание, сделанное мужем. Более того, почему-то признание это вызвало не ужас, как должно бы, а почти восхищение. Ей бы заставить Урфина поклясться, что он никогда не сделает ничего подобного - нельзя же убивать невинных людей ради виновной - а она промолчала...
Впрочем, Тисса подозревала, что даже если клятва будет дана, то исполнять ее Урфин не станет.
Он такой, какой есть.
Чудесный.
И немного бестолковый.
Только мужчина способен забрать в дорогу украшения, меха, но позабыть о нижнем белье. А из платьев взял, похоже, те, которые под руку подвернулись. И конечно, подвернулись совершенно очаровательные наряды из шелка, ситца и тончайшей шерсти, которые никак не годились для путешествия.
Нет, в каюте было тепло и даже жарко - огонь разводили в квадратной каменной печи, от которой по стенам расползались медные трубки с водой. Но ведь придется сходить на берег...
Тисса старалась не думать об этом, как и о том, что ждет ее на берегу.
И вообще ждет.
Кто она теперь?
Тисса Дохерти умерла и... и кто тогда жив?
Как ее имя? И как ей дальше быть? Прятаться? Урфин рассказывал про Ласточкино гнездо, которое в представлении Тиссы вовсе не было Замком, скорее той самой драконьей пещерой, откуда нет выхода. И до конца дней Тиссе предстоит сидеть взаперти?
Бояться, что однажды появится кто-то, кто узнает ее? И обман вскроется.
Урфин пострадает.
И когда Тисса все-таки высказалась, осторожно - ей очень не хотелось показать себя неблагодарной, но и молчать, не зная, что ждет дальше, она не могла - Урфин ответил:
- Ребенок, в твоей голове слишком много мрачных мыслей. Ее пора хорошенько проветрить.
И выяснилось, что платья ей не нужны: до Ласточкиного гнезда Тисса будет носить мужскую одежду, потому как если и будут искать - на этом месте сердце оборвалось, неужели все еще не закончилось? - то мужчину и женщину.
- Уверен, из тебя выйдет очаровательный оруженосец, - сказал Урфин, с трудом сдерживая смех.
Ей нравилось, когда он смеялся. Тисса сама начинала улыбаться, забывая о том, что леди не улыбаются без повода... впрочем, ей давно следовало выбросить все эти глупости про леди из головы.
Леди скорее умрет, чем примерит мужскую одежду.
А Тиссе даже понравилось. Удобней, чем в юбке. Только шерстяные чулки неприятно колются. И короткие штаны как-то очень уж ноги облегают...
