Наталья Патрацкая - Апогей желаний
— Анфиса, а ты меня не могла раньше предупредить?
— А кто знал? Ты сейчас не попади в ту же ситуацию.
Полина приехала в больницу. Она зашла в палату и увидела, что все мужчины держат руки в карманах. Она сама поставила передачу на тумбочку Самсона и сказала:
— Здравствуйте! Выздоравливаете! — и, повернувшись в сторону Самсона, добавила: — Простите, но и вы были не правы.
— Согласен, я поторопился, — сказал Самсон, не вынимая рук из кармана.
— Самсон, я думала о тебе…
— А почему не вызвала скорую помощь? Если бы не Анфиса…
— Я прыснула в тебя газ и ушла, откуда мне было знать, что ты копыта откинешь?
— Грубо как… Полина, ты яркая, красивая женщина…
— Я об этом наслышана. Меня не надо трогать руками!
— Не буду трогать тебя руками, пока сама не попросишь. Ты меня бросила…
— Не начинай. Если я тебе нужна, то будь добр, не будь нудным.
— Анфиса ушла…
— Анфиса недалеко ушла, а к Платону. Найти ее можно. Я ее знаю, она тебе не подходит. Тебе я подхожу.
— В этом есть доля истины, но что мы с тобой будем делать? Что!?
— Спокойно, Самсон, лечитесь, а там посмотрим! Я приеду к вам завтра, — и она быстро вышла из палаты.
Мужчины смотрели на Полину во все глаза, и держали руки в карманах, пока она не скрылась из виду, потом подошли к Самсону.
— Ничего себе женщина! — проговорил один.
— Отменная дамочка! — выдохнул второй.
— Повезло тебе! — выкрикнул третий.
— Самсон, бойся ее, — предупредил Дмитриевич.
— Я знаю. Но она такая красивая, ребята! — восторженно воскликнул Самсон и потянулся к полиэтиленовому пакету на тумбочке.
Мужчины по очереди исповедовались о своих подвигах на личном фронте. Самсон слушал их и ел, ел, все меньше вспоминая Анфису, думая только о Полине.
Полина, после посещения в больнице Самсона, выбросила все баллончики с газом. Она встретила его из больницы и привезла его домой. Раньше у него была комната в трехкомнатной квартире, когда он жил с родителями, но питался он отдельно от них, и вел скромный образ жизни. Родители его имели дачу, куда он редко ездил. Он сдавал белье в прачечную, потому что не хотел обременять родственников ничем.
Женщин у него практически не было, он со всеми дружил и заигрывал. Он умудрился купить комнату в чужой квартире, потом квартиру в старом доме. Полина прониклась к Самсону участием. А он ее практически не касался.
Долго такие отношения продолжаться не могли. Полина стала замечать, что перестает быть яркой женщиной, она стала полнеть, дурнеть.
Она уже не смотрелась в зеркало, словно ее сглазили. Она становилась похожей на него.
Самсон тоже стал прибавлять в весе после больницы, но не мышечную массу, а элементарную жировую прослойку. Полина вспоминала свои редкие отношения с Платоном все реже и реже.
Раньше она была яркой женщиной и вела насыщенный образ жизни, тогда и купила алую машину, теперь она этой машины стыдилась и хотела ее поменять. Прежний ее мужчина водил ее на приемы и презентации, на которые его приглашали клиенты.
Они расстались, когда он полез к ней с нормальными мужскими намерениями. Она достала газовый баллончик, и он выбил его из ее руки. На этом презентации прекратились.
Анфиса решила заняться вплотную Платоном, но он оказался неуправляемым и ей не подчинялся. Она билась, как рыба об лед и все безуспешно. Она хотела уже махнуть на него рукой, и тут услышала звонок в дверь. Она заглянула в глазок и увидела цветок.
— Эй, кто там? Я не открою дверь, пока не увижу вас.
— Анфиса, это я, Платон.
— Ты!? — удивленно воскликнула Анфиса, открывая нервно дверь.
Между ними красовался огромный букет цветов. Платон вошел в квартиру. Цветы поставил в вазу. Он прошел в комнату, сел на диван. Перед ним стоял журнальный столик.
— Нормально живешь, Анфиса, — сказал он, крутя головой.
— Не жалуюсь.
— А я с родителями живу, — без эмоций вымолвил Платон.
— Я поняла.
— Ничего ты не поняла, — нервно заговорил он. — Мы взрослые люди, а ведем себя, как подростки. Жизнь мимо проходит!
— От меня, что требуется? — раздосадовано спросила Анфиса.
— Прости, я погорячился. Ничего у нас не получится! — с истерическими нотками в голосе проговорил крепкий на вид мужчина. — Я сейчас один. Приходи ко мне.
— Ты уже пришел ко мне, а Самсон сейчас с Полиной любовь крутит.
— Я в курсе. Я не против их пары. Хочу сделать тебе предложение: «Выходи за меня замуж!»
— Отлично! Ты у меня спросил: свободна ли я?
— Согласишься, будешь свободная для меня. Ты мне подходишь.
— Я это знаю. Но у меня есть еще один бывший гражданский муж и это не Самсон, хотя я сейчас одна.
— Возьмем его к себе! — удивился Платон своим словам, а еще больше он удивился тому, что у Анфисы был кто-то до него и кроме донжуана Самсона.
— Он иностранец. Я от него сбежала, теперь одна живу. Он привык жить с пирамидами, а я не могу с ними жить. У меня аллергия на чужой климат, поэтому меня он отпустил домой полюбовно. Я покрываюсь волдырями размером со смородину, стоит мне выйти на солнечную улицу на его родине.
— Размером с черную или красную смородину?
— Белую смородину. Я серьезно говорю.
— И я не шучу. А здесь я на тебе волдырей даже на пляже не видел. Так, что было с тобой раньше?
— Помнишь, когда я лежала на пляже, а к тебе не подходила? Тогда я вернулась на родину, мне так хотелось на солнце полежать и не покрыться волдырями! Земля одна, а солнечная радиация разная. Моя кожа выносит только наш климат с прохладным летом.
— Я понял, что виновных в твоей истории нет. Как твой гражданский муж посмотрит на твою законную женитьбу?
— Он в том году сам женился. Я живу одна.
— Славно, одна жизнь у тебя за бугром осталась, вторая жизнь здесь не получилась с Самсоном. Мое предложение остается в силе, я не богат, но есть машина и квартира с родителями.
— Я поняла, и почти могу выйти за тебя замуж! Но еще Самсона надо пристроить, чтобы он нам не мешал.
— Он кто тебе? Поподробнее, если можно.
— Друг. Друг и все. Он меня поддерживал морально, но не материально со дня знакомства.
— Тогда Самсон с Полиной пара.
Слишком серьезный разговор ограничивал любовные импульсы. Платон и Анфиса просто беседовали за чашкой чая и расходились по домам. Они договорились о том, что каждый из них будет жить у себя дома, не обременяя друг друга семейными отношениями.
В дверь позвонили. Анфиса открыла дверь, думая, что пришел Платон, но за дверью стоял его отец Дмитриевич:
