Линси Сэндс - Одинокий белый вампир
танцующего на сцене в темной одежде вспыхнуло в его голове.
Музыка помогла ему найти Кейт. Он просто следовал за звуком в свою гостиную, где
остановился в дверном проеме, когда увидел, что произошло пока он спал. Комната, которая
имела опрятный вид, когда он ложился спать, была теперь наводнена бумагой. Везде были
открытые письма и конверты. Кейт К. Ливер танцевала буги-вуги вокруг коробки в центре
беспорядка, беря письма, открывая их, и двигаясь по спирали к одной груде или другой, чтобы положить письмо туда прежде, чем танцевать буги-вуги назад за другим.
-"Вы лазили!" он взревел.
Кейт, которая показала своего рода возмущение- довольно сексуальное возмущение,
несмотря на полупустую коробку, подала сигнал тревоги. Она повернулась к двери,
опрокидывая коробку на пол.
-"Посмотрите, что Вы заставили меня сделать!" она закричала, говоря с затруднением. Потом
согнулась, чтобы собрать коробку и ее содержание.
-"Вы лазили," повторился Люцерн. Продвигаясь, он возвышался над нею, когда она
поднимала выпавшие конверты.
-"Я …" она посмотрела на него виновато, потом выражение её лица сменилось
раздражением. Встав, она сказала - "Я едва ли лазила тут. Коробка стояла тут, на столе. Я
заметила её мимоходом."
-"Я не уверен, но я полагаю, что незаконно открывать чью-либо почту. Разве это не
федеральное преступление?"
-"Я совершенно уверена, что это не имеется в виду, когда ты - отправитель, я послала эту
коробку. Три месяца назад!" добавила она мрачно.
-"Но не Вы писали письма в ней."
Кейт нахмурилась, затем обратила свое внимание на складывание нераскрытых конвертов
назад в коробку. Она объяснила, -"Я видела, что Вы даже не открыли её, и подумала, что
возможно, я смогу помочь. Было очевидно, что Вы поражены количеством писем."
-"Ха! Я понятия не имел о количестве писем. Я не открывал её."
"-Нет, Вы не знали," - признала она. Затем спросила, -"Что это с Вами и почтой? Я никогда
не встречала кого-то, кто не открывал почту в течение многих месяцев как вы.
Неудивительно, что Вы были столь неспешны в ответах на мои письма."
Прежде, чем он смог ответить, она повернулась и добавила
-"И как Вы могли проигнорировать эти письма?" Она махнула на мини-башни, построенные
по всей комнате. -"Они - Ваши читатели, Ваши поклонники! Без них Вы - ничто. Они платят
хорошие деньги за Ваш книги, и ещё более хорошие, чтобы сказать Вам, что они
наслаждаются ими. Ваши книги не были бы изданы без читателей, чтобы прочитать их. Как
Вы можете просто проигнорировать их? Они потратили время чтобы написать вам. Они
говорят замечательные вещи о Вас, Ваших книгах, Вашем творчестве! Вы что никогда не
восхищались чьей-то работой, и не хотели рассказать ему о своём восхищении? Вы должны
быть благодарны, что они делают так!"
Люцерн уставился на нее с удивлением. Она была возбуждена, ее лицо покраснело, ее
грудная клетка тяжело поднималась. Какая хорошая грудь, отметил он. У нее была хорошая
фигура в целом, даже в джинсах и Футболке, которые она надела сегодня.
Это было интересно отметить, но не очень полезно в данное время. Он сделал себе выговор
и остановился, чтобы откашляться прежде, чем попытаться говорить. Проблема была в том, что он не мог вспомнить то, что она сказала или что он должен сказать в ответ.
-"Ха!"- На ее лице был триумф. -"Вы не знаете что на это ответить, не правда ли? Потому что
это правда. Вы не разбираетесь в данном вопросе, и я решила –по доброте душевной –
помочь вам. Вы не должны благодарить меня," добавила она довольно убежденным в своей
правоте тоном. Потом схватила и открыла другое письмо.
Люцерн обнаружил что улыбается, наблюдая за ней. Ему не нужно было читать её мысли,
чтобы понять, что это было не её душевная доброта, а попытка остаться в его доме
достаточно долго, чтобы убедить его дать гласность. Он решил –по своей душевной доброте
- позволить ей остаться достаточно долго, чтобы помочь ему с письмами. Он не намеревался
отвечать на них. Он не знал никого из этих людей, и это была обременительная задача, но
теперь … ну, ее тирада фактически дошла до него. В определенной степени.
-"Хорошо. Вы можете помочь мне с письмами," - объявил он.
Кейт покачала головой на великодушие Люцерна Аржено.- "Хорошо! Как великодушно с
вашей стороны позволить мне …"- Она сделала паузу. Ее насмешливые слова были
потраченным впустую усилием; Люцерн покинул комнату. Чёртов мужчина! Он был самым
расстраивающим, раздражающим … И что было с его речью? У него были старинные
выражения и небольшой акцент, который она не смогла определить. Оба из которых
начинали раздражать ее.
Она только возвращалась к коробке, чтобы продолжить сортировать письма в категории,
когда серия громких перезвонов заполнили дом. Предполагая, что это дверной звонок, она
заколебалась, затем положила письма и пошла ответить. Она открыла парадную дверь, и
увидела человека одетого в форму с холодильником в руке, на котором напечатано "A.Б.Б".
-"Привет".- Он прекратил жевать жвачку на достаточно долгое время, чтобы усмехнуться ей, хвастаясь хорошим набором белых зубы.- "Вы должно быть редактор Люка."
Кейт подняла брови. -"Эм.. да. Кейт. Кейт К. Ливер."
Мужчина взял руку, которую она протянула и тепло пожал. -"Тетя Мэгги была права. Вы
милашка."
-"Тетя Мэгги?" Кейт спросила в недоумении.
-"Мама Люка и моя тетя. Маргарет," сказал он, пока она продолжала выглядеть смущенной, но это не очень помогло Кейт. Единственные люди, которых она встретила, начиная с
прибытия, были парой, которая уезжала, когда она выбралась из такси, и женщина, конечно, не была на столько стара, чтобы быть Люку - эм, Люцерну - мамой. Кейт обеспокоилась тем, что он сказал.- "Вы - кузен Люцерна?"
-"Да, госпожа. Наши папы - братья." Усмехнулся он. О, это человек был высоким, и у него
были тёмные волосы как у Люцерна, но Люк не улыбался, а этот молодой человек улыбается
с того момента, как она открыла дверь. Было трудно представить, что они родственники.- "Я
немного моложе его."
-"Вы?" спросила она с сомнением. Она подумала что они примерно одного и того же
возраста.
-"О, да." Он усмехался. "Я – на столетия, моложе чем Люцерн."
-"Томас".
Кейт обернулась через плечо. Люцерн подходил к ним с угрюмым видом на его лице, когда
