Дженнифер Арментраут - Истоки
Блэйк огляделся вокруг, потом остановился и закатил глаза. — Я подожду снаружи.
Я хотела ударить его, когда он проходил мимо, но Арчер все еще был там. Я обернулась к нему, было такое чувство, будто мои глаза вылезают из орбит.
— Нет, — сказал он, перемещаясь, чтобы встать перед дверью. Он сложил руки. — Я не уйду.
Мне захотелось расплакаться. Не было смысла бороться. Комната, как и коридор, и кафетерий, имела сияющие стены. Без сомнения, это была смесь оникса и алмазов.
Доктор протянул мне один из тех ужасных халатов, после чего указал на занавеску. — За ней ты можешь переодеться.
В тумане оцепенения, я направилась к занавеске. Пальцы смяли мою одежду, а потом халат.
Когда я вышла из-за занавески, мое тело было горячим и холодным, а ноги слабыми, когда я шагнула вперед. Все было слишком ярким, и мои руки дрожали, когда я поднялась на обитый стол.
Я схватилась за маленькие завязочки на халате, не в силах посмотреть вверх.
— Сперва я возьму немного крови, — сказал доктор.
Все, что произошло после, я либо знала слишком хорошо, либо полностью отключилась.
Остроту иглы, когда она скользнула в мою вену, я почувствовала всем, вплоть до пальцев ног, затем легкий рывок трубки, заменяемой на конце иглы. Доктор разговаривал со мной, но в действительности я не слышала его.
Когда все было сделано, и я вновь оказалась в своей одежде, я села на столе, уставившись на белые тапочки, которые он мне дал. Они были моего размера — идеальная пара. Моя грудь поднималась и опускалась от глубоких, медленных вздохов.
Я оцепенела.
Доктор Рот объяснил, что с моей кровью будут работать. Что-то на счет проверки уровня мутации, проработки моей ДНК, так как она может быть изучена. Он сказал, что я не была беременна, что я и так уже знала — я едва не рассмеялась над этим, но чувствовала себя слишком больной, чтобы делать хоть что-то, кроме, как дышать.
После того, как все было сказано и сделано, подошел Арчер и вывел меня из комнаты. Все время он ничего не говорил. Когда он положил свою руку на мое плечо, я сбросила ее, не желая, чтобы кто-либо прикасался ко мне. Он не положил руку на мое плечо снова.
Блэйк опирался на стену снаружи от кабинета, его глаза открылись, когда дверь за нами закрылась. — Наконец-то. Мы опаздываем.
Я держала губы плотно сжатыми, потому что если бы я открыла рот, чтобы что-либо сказать, я бы расплакалась. А я не хотела плакать. Не перед Блэйком или Арчером или еще кем-то из них.
— Итак, — Блэйк растягивал слова, когда мы стали спускаться в холл. — Это должно было быть забавным.
— Замолчи, — сказал Арчер.
Блэйк скорчил рожу, но промолчал, пока мы не остановились перед закрытыми двойными дверями, какие можно увидеть в больницах.
Он ударил по черной кнопке на стене и двери распахнулись, я увидела сержанта Дашера.
Он был одет так же, как раньше, в военную униформу.
— Рад, что вы, наконец, смогли к нам присоединиться.
Это были нервы, безумный смех снова бурлил в моем горле. — Простите, за задержку.
У меня вырвался смешок.
Все три парня наградили меня взглядом. Взгляд Блэйка был самым любопытным, но я потрясла головой и еще раз глубоко вздохнула. Я знала, что мне необходимо держаться. Я должна была проявлять внимание и держать свои мысли при себе. Я была далеко в тылу врага.
Бесконтрольное поведение и распыление оникса мне не помогут. Равно как и упасть в истерике и найти уголок, чтобы там успокоиться.
Это было тяжело, вероятно, тяжелее всего, что я когда-либо делала, но я собралась. Сержант Дашер повернулся на каблуках. — Есть кое-что, что я хотел бы показать вам, Кэти. Надеюсь, для вас это все упростит.
Сомневаясь, я последовала за ним. Коридор разделялся на два, и мы направились по тому, что находился справа. Это место, должно быть, было огромным — огромный лабиринт коридоров и комнат.
Сержант остановился перед дверью. На стене имелась контрольная панель с мерцающим красным светом на уровне глаз. Он подошел к ней.
Свет стал зеленым, послышался мягкий, всасывающий звук, и дверь открылась, за ней обнаружилась большая квадратная комната, полная докторов. Это была лаборатория и комната ожидания в одном. Я вошла, тут же вздрогнув от запаха антисептиков. Вид и запах принесли волну воспоминаний.
Я узнала комнату наподобие этой — я была в похожей прежде. С моим отцом, когда он болел. Он проводил время в комнате очень напоминавшей эту, когда лечился от рака. Это парализовало меня.
В центре находились три U—образных стола, у каждого имелось по десять кресел, которые, как я знала, были удобными. Многие из них были заняты людьми на разных стадиях болезни. От оптимистически – настроенных и понимающих, которым недавно поставили диагноз, до слабых, едва ли осознающих, где они находятся. Все они были подключены к пакетам с жидкостью и чем-
то, что выглядело как химиотерапия. Это была прозрачная жидкость, но она мерцала при свете, как аура Ди, когда постепенно появлялась и исчезала.
Доктор проходил мимо них и проверял пакеты, болтая с пациентами. В задней части комнаты стояло несколько длинных столов, за которыми люди смотрели в микроскопы и отмеряли лекарства. Некоторые сидели за компьютерами, их белые лабораторные халаты вздымались вокруг стульев.
Сержант Дашер остановился возле меня. — Это вам знакомо, ведь так?
Я резко посмотрела на него, смутно осознавая, что Арчер подошел ближе, а Блэйк отступил назад. Очевидно, возле сержанта он не был таким разговорчивым.
Появилась маленькая улыбка. — Мы провели расследование. Какой рак был у вашего отца?
Я вздрогнула. Слова «рак» и «отец» все еще наносили сильный удар. — У него был рак мозга.
Взгляд сержанта Дашера переместился к ближайшему от нас столу. — Я бы хотел, чтобы вы познакомились кое с кем.
Прежде, чем я смогла что-либо сказать, она шагнула вперед, останавливаясь возле одного из кресел, обращенного спинкой к нам. Арчер кивнул, и я неохотно повернулась так, чтобы видеть, на что смотрел сержант.
Это был ребенок. Возможно девяти или десяти лет, с желтоватым оттенком кожи и лысой головой. Я не смогла бы сказать, был ли это мальчик или девочка, но глаза ребенка были ярко голубыми.
— Это Лори. Она наша пациентка, — он подмигнул маленькой девочке. — Лори — это Кэти.
Лори обратила свои большие, дружелюбные глаза на меня, протянув маленькую, ужасно бледную ручку. — Привет, Кэти.
Я взяла ее холодную руку и пожала ее, не уверенная, что сделать еще. — Привет.
Ее улыбка стала шире. — Ты тоже болеешь?
Я не знала, что, сначала, сказать. — Нет.
