Елена Каламацкая - Тэйла. Принцесса на неделю (СИ)
Чтобы ненароком не зашибли старую знакомую, Тэйла успокаивающе махнула рукой и сказала:
— Здравствуй, Карра!
Ворона величественно подошла и запрыгнула на столик:
— Корр-ми!
Успокоившиеся было, мужчины вздрогнули.
— Корр-ролева, корр-ми Карр-ру!
— Ну, и наглая ты, ворона! — возмутился Кузя, накладывая на тарелку пирожки. — На вот! С мясом!
От этого совесть у Карры не проснулась, она невозмутимо стала заглатывать угощение.
— Да вы оружие-то спрячьте, — тем временем объяснял домовой, — это просто ворона. Нахальная только очень и жрёт много.
— Говорящая? — удивился мэтр Бирон.
— Ррразумная!!! — возмутилась незваная гостья.
— Да. Жертва эксперимента вашего коллеги, мэтр, — разъяснила ситуацию Тэйла и обратилась к вороне:
— Как дела, Каррочка?
— Карр-раул! Огрра-били! Обокрррал-ли!
— Ну, не прри-дурр-ривайся! — передразнил Кузя. — Нормально говори!
— Обоз твой огррабили, корролева! Фррейлин обокррали! Всё, всё забррали! И рразверрнули их обрратно!
— Какой ужас! — всплеснула руками Тэйла. — Обманули лесорубы!
Дальше ужин прошёл в спокойной обстановке. Ворона, кося глазом на Кузю, решила, что он жадный. И невозмутимо пошла приставать к рыцарям. Время от времени с разных концов поляны раздавалось требовательное:
— Корр-ми!
А те и рады! Мужчины веселились, как дети, и боролись за право покормить Карру, предлагая ей самое вкусное.
После ужина, когда ребёнок был накормлен, напоен и обихожен, Тэйла обратилась к Берту:
— И кто же привязал тебя к дереву?
— Прр-ривязали к дерр-рреву!!! Кошмаррррр!!! — захлопала крыльями объевшаяся ворона, сидя на ветке.
На неё зашикали, и все обратили взгляды на мальчика.
— Тётка!
— Ррр-родная тётка!!! Кошмаррррр!!!
Ворону опять осадили, и мальчик продолжил:
— Раньше я жил хорошо, с дедушкой. Недавно дедушка умер, дом мне оставил. Меня забрала к себе тётка. Она злилась, что не родной дочке дом достался, а не пойми кому. Ну, я свою маму не помню, а отца никогда не было. Незаконнорожденный я. Тётка всегда обзывалась и ругалась. А сегодня с утра вдруг такая ласковая стала, пойдём, говорит, Бертик, в лес, ягод наберём, пирогов напечём. Далеко зашли. Она меня к дереву привязала и пожелала, чтобы меня поскорей волки съели.
На поляне воцарилась тишина. Можно было бы сказать — звенящая тишина, если бы не скрежет зубов. Мужчины были вне себя от ярости! У них не было слов, чтобы выразить своё возмущение! Зато слова были у разумной вороны. Она встряхнула перьями, и над лесом прозвучало:
— Тваррррррь!!!!
Первой опомнилась Тэйла и, притянув к себе ребёнка, вытерла ему слёзки.
— Не плачь, теперь всё позади, — улыбнулась она мальчику.
— Я не плачу, я большой, — всхлипнул Бертик. — Только вы меня ей не отдавайте!
— Ох, и как ты себе это представляешь? — возмутилась девушка. — Извините, тётенька, вы тут мальчика в лесу забыли, так мы его вам привезли?
Рыцари грустно усмехнулись. Мэтр печально качал головой.
— Что же творится в этой стране? — задал риторический вопрос король. — Мужики, вместо того, чтобы работать, разбойничают! Женщины, вместо того, чтобы детей растить, заводят их в лес!
— И я так понимаю, что закон будет не на стороне сироты, — заверил маркиз.
— А ты королева? — вдруг спросил мальчик, глядя во все глаза на Тэйлу.
— Королева. И знаешь, Берт, у меня проблема.
Данион удивлённо посмотрел на Её Величество. Какие проблемы? Почему он не знает?
— Я еду в другую страну. И так получилось, что я осталась без свиты! Ну, ты слышал, на обоз разбойники напали, — ребёнок серьёзно кивнул. — Теперь у меня нет ни одного человека из Гелуронии! Вообще свиты нет. А вот если бы ты согласился стать моим пажом… Вот было бы здорово!
— Я согласен, Ваше Величество, а что делает паж? — заинтересовался мальчишка.
— Паж всегда при королеве, выполняет мелкие поручения и много учится! Ты любишь учиться?
— Да, Ваше Величество! Меня дедушка учил. Я умею читать и писать!
— Отлично! Отныне ты мой паж, и я велю тебе обращаться ко мне по имени и на «ты».
Кузя обречённо вздохнул. «Что это он?» — удивилась Тэйла.
— Ваше Величество, — обратился к королеве Джордан. — А тётка, значит, так и останется безнаказанно жировать в двух домах?
— И что я могу поделать? Я же теперь подданная Ледонии, — развела руками Тэйла и вопросительно посмотрела на Даниона. Король утвердительно кивнул.
— Кузя, а как с такими хозяевами живётся домовым? — решила прояснить ситуацию девушка.
— Думаю, эти домовые уйдут, если уже не ушли, — грустно ответил малыш.
— А ты не можешь их найти?
— Да, запросто! Позвать? — обрадовался домовёныш.
— Конечно!
— Я быстро! Леший, присмотри! — исчезая, крикнул Кузя.
Не прошло и минуты, как на столике, не убранном ещё после ужина, появились трое домовых. Кузя привёл с собой двух ухоженных мужичков, с окладистыми бородками, чем-то напоминающих Зипуна.
— Появитесь для всех! — приказала видящая, и по поляне пронёсся удивлённый вздох.
Столько событий за один день! Увидеть сразу троих домовых! Чудеса, да и только!
— Госпожа! — с уважением поклонились домовые Тэйле.
— Хозяин! — радостно воскликнул один из мужичков, заметив мальчика. — Ты живой!
— Живой, — сказала Тэйла. — Только потому, что мы его нашли. А ваша хозяйка, наверное, спокойно пьёт чай с плюшками, и совесть её не мучает.
Домовые склонили головы.
— Так мы уже ушли. Кузьма нас в дороге догнал.
— Вы всем объясните, что бывает, когда домовой добровольно уходит из дома, — приказала видящая.
— Когда по своей воле уходит, дом долго не живёт. Через месяц осыпается прахом. И дом, и всё, что в нём, — объяснил мужичок.
— Так что же, получается, — обрадовался Джордан. — Сейчас у тётки два дома, а через месяц — две кучки праха?
Домовые важно кивнули. Мужчины радостно заулыбались.
— Вы главного не знаете, — строго сказал Кузя. — Домовые тоже погибают.
— Нет! НЕТ! — вдруг вскинулся мальчишка, размазывая по щекам слёзы. — Не надо! Пусть тётка живёт в двух домах! Пусть живёт! И вы живите! Не надо! Живите! Дедушка умер! А вы — не надо! Я не хочу, чтобы умерли домовые! Из-за меня! Нет!
— Тихо, тихо, — девушка прижала к себе захлёбывающегося слезами ребёнка. — Никто не умрёт. Никто.
Насилу успокоив малыша, королева обвела взглядом поляну. Мужчины выглядели подавленными, мэтр Бирон утирал слезу.
— Остаться мы не можем, никак не можем, — пробормотал домовой.
