Ольга Грибова - Охотник на вампиров. Пропасть
Я решила, что вопрос Грэга продиктован любопытством. Пожалуй, ему на самом деле интересно, как вампир может увлечься человеком — ведь для него слово «человек» было синонимом слова «еда». В его глазах это действительно должно было выглядеть забавно, как если бы я влюбилась, например, в бутерброд с колбасой.
— Я не знаю. Это случилось само собой, помимо моей воли, — я подумала, что разговор может отсрочить мою казнь, и решила его поддержать. К тому же сегодня Грэг выглядел вполне миролюбиво. — Вероятно, это судьба.
— Судьба, — он фыркнул, и на его лице появилось презрение. Я вспомнила, он не раз говорил мне, что не верит в фатум. — Тогда ты и меня должна считать частью своей судьбы, — скептически изогнув бровь, уверенно произнес он. — Разве не я сделал тебе тем, кто ты есть? Где ты была сейчас, если бы не я? — и он замолчал, ожидая ответа. Но я не знала, что ему сказать, так как начала понимать, к чему он клонит, и это мне не нравилось.
— Я отвечу. Тебе было бы сейчас лет сорок, Амаранта. Как думаешь, посмотрел бы на тебя тот, кого ты считаешь своей судьбой? Или, может быть, он прошел бы мимо женщины, которая годится ему в матери? — Грэгори усмехнулся, празднуя победу. — Выходит, ты должна меня благодарить за эту встречу, — заканчивая мысль, он слегка поклонился мне, не вставая с кресла.
— Только ты умеешь так искажать факты, — ответила я ему с обидой в голосе, но какая-то часть меня подозревала, что он, возможно, прав.
— Вот только не надо этих сцен. Давай обойдемся без трагических монологов, — Грэгори встал, двинулся в мою сторону и, остановившись в шаге от меня, коснулся рукой моей щеки.
— Ты холодна, как лед, — озвучил он свои наблюдения, которые явно сделал еще вчера. Но даже сейчас я была намного теплее его, хотя он наверняка не изнурял себя диетой. Это еще одна его особенность, связанная с возрастом. Сколько бы крови он ни выпил, к нему никогда не возвращалось тепло, и его кожа всегда оставалась бледной. Было время, когда я отчаянно пыталась узнать, сколько же ему на самом деле лет, но даже Сибилла не смогла ответить мне на этот вопрос.
Я заглянула в его глаза, и мне вдруг стало нестерпимо больно. Я поняла, как одиноко мне было все это время.
— Хватит игр. Пора вернуть домой, девочка, — прошептал Грэг мне на ухо. — Ты являешься членом нашей семьи. Семьи вампиров. Возможно, я и совершил ошибку, обратив тебя, но что-то менять уже слишком поздно.
Я была готова сказать ему «да», потому что понимала — он прав. Я не могла ни изменить себя, ни вернуть прошлое. Мои губы уже разжались, чтобы произнести это короткое слово, но за секунду до того, как воздух покинул легкие, я взглянула на Дитриха, по-прежнему стоящего у окна. Его губы искривились в злорадной улыбке, а в глазах светилась ненависть и жажда крови. Я представила, что стану такой же, и мне стало противно. В последнюю секунду я успела изменить свой ответ.
— Нет, — выдохнула я.
В ту же минуту все изменилось. Между мной и Грэгори словно выросла стена. Я физически ощутила холод, которым повеяло в комнате. Грэг отошел на несколько шагов; он все еще смотрел в мою сторону, но его взгляд, казалось, проходил сквозь меня. Я испытала неприятное ощущение, будто меня нет в этом номере, будто я уже умерла и превратилась в призрака. Мне показалось, что я даже перестала отражаться в его глазах. Улыбка Дитриха стала еще шире, а глаза начали медленно темнеть. Чернота разрасталась, начиная со зрачков, и я почувствовала, как ужас поднимается во мне подобно цунами. Больше ничего не сказав, Грэг повернулся и направился к двери.
— Грэгори! — окликнула я его полным отчаяния голосом. — Умоляю, — прошептала я, когда он остановился. У меня появилась было надежда, но она сразу растаяла, когда я поняла, что Грэг задержался лишь для того, чтобы дать последнее распоряжение Дитриху.
— Сделай все, как я тебе велел, — бросил он и покинул комнату.
Как только захлопнулась дверь, Дитрих бросился на меня. Я не успела даже повернуть голову в его сторону, не то что попытаться защитить себя. Он отшвырнул меня к стене, и я почти сразу лишилась сил. Вероятно, я могла бы сопротивляться, если бы не была так голодна, но в тот момент я была совершенно беспомощна. Я двигалась со скоростью улитки, тогда как Дитрих напоминал ураган. Не успела я подняться на ноги, как он снова оказался поблизости. Склонившись надо мной, он улыбнулся мне милой улыбкой, и я заметила клыки, выступающие из-под его верхней губы. Перед тем, как мир для меня померк, я успела подумать: надеюсь, он не станет пить мою кровь. Не хочется, чтобы даже самая малая часть меня стала им.
Глава 6. Дом
— Доброе вечер, солнышко.
Ласковый голос выдернул меня из небытия. Должно быть, я уже давно начала приходить в себя, так как какое-то время назад стала слышать посторонние звуки, проникающие в мое забытье. Но именно этот голос, полный искренней заботы и материнской любви, окончательно привел меня в чувства.
Вначале я подумала, что попала в рай, и со мной говорит ангел, так прекрасен был этот голос. Но потом ко мне вернулась боль, и я почувствовала, что все тело ноет и ломит, как будто меня переехал асфальтовый каток. Я осторожно пошевелила пальцами правой руки. Не то чтобы боль оказалась нестерпимой, но приятного все же было мало. Сильнее всего болела спина, на которой я, кстати говоря, лежала. Мне тут же вспомнился полет через весь гостиничный номер и последовавший за ним удар о стену.
Приоткрыв глаза, я увидела высоко над собой мерцающий в неярком искусственном освещении белый потолок. Чья-то теплая рука лежала на моей, приятно согревая её. Я попыталась повернуть голову, чтобы рассмотреть сидящего рядом обладателя чудесного голоса, но лишь поморщилась от боли и бросила эту затею.
Очень скоро я поняла, что лежу в кровати. В комнате царил полумрак, но где-то слева от меня находился источник света, предположительно — светильник.
Я никак не могла взять в толк, каким образом мне удалось выжить. Вряд ли я смогла одержать победу над Дитрихом, но как еще можно объяснить мое чудесное спасение?
— У тебя такие холодные руки, солнышко, — сокрушенно произнес ангел сбоку от меня. — Вот выпей. Уверена, это поможет.
Сильные руки помогли мне приподняться, причем так, что я даже не почувствовала боли. К губам приложили бокал, и я несмело сделала первый глоток. Но уже через секунду я жадно пила терпкую красную жидкость, которая плескалась в бокале. Я захлебывалась и давилась, но голод был настолько велик, что я не могла остановиться и пролила часть драгоценной жидкости на одеяло. Кем бы ни являлась обладательница нежного голоса, она поила меня кровью, и я была ей за это благодарна.
