Без стежка (ЛП) - Филлипс Хани

— Я не знаю, кто ты, — сказала его мать, бросив пренебрежительный взгляд на наряд Виктории, — но уверяю тебя, что эту землю я продам.

— Нет, не продадите. Инга рассказала мне, что отец Фрэнка оставил землю и все, что на ней, в доверительное управление ей, пока ему не исполнится двадцать один год. Поскольку он уже давно вышел из этого возраста, она принадлежит ему.

— Она всегда была мешающей сукой.

Впервые самообладание его матери пошатнулось, на ее лице вспыхнула ярость, прежде чем она приняла благочестивое выражение.

— На самом деле я думаю только о тебе, Фрэнк. Для тебя вряд ли будет хорошо прятаться здесь без друзей и семьи, и только эти ужасные руины будут напоминать тебе о том, что ты сделал.

Он снова посмотрел наружу на ветряную мельницу, которая все еще стояла после всего этого времени, и подумал о словах Виктории, о том, что она собой представляет.

— Не я был причиной пожара, — сказал он впервые. — А ты. Это ты бросала вещи.

— Вряд ли это была моя вина. Ты был тем, кто поразил меня этой ужасной переменой. Чего ты ожидал от меня?

«Помощи? Убеждения, что ты все еще любишь меня?»

— Немного сострадания было бы неплохо, но, полагаю, мне следовало догадаться. Раньше ты мне ничего не показывала, — сказал он сквозь стиснутые зубы, но она отмахнулась от его слов.

— В любом случае, теперь все это в прошлом, разве ты не видишь? У меня есть застройщик, который готов заплатить за землю пять миллионов долларов. Со своей долей ты сможешь уйти отсюда, может быть, даже найти кого-нибудь, кто поможет тебе скрыть твои… уродства.

Она бросила еще один быстрый испуганный взгляд в его сторону. Впервые Фрэнк осознал, что она не смотрела на него прямо с тех пор, как он приехал, но ее мнение больше не имело для него значения. Впрочем, его внешний вид тоже не изменился. Однако деньги откроют и другие возможности, в том числе шанс построить Виктории лабораторию, которую она заслуживает. Он бы с радостью отказался от своей земли, если бы это означало, что она останется с ним.

Глава 12

Прежде чем Фрэнк успел ответить, Виктория подошла к нему, ее пальцы успокаивающе сомкнулись вокруг его, и она пристально посмотрела на его мать.

— Он не урод, и ему нечего прикрывать. И он не хочет уходить, как и я.

Он окинул ее испуганным взглядом.

— Нет?

— Конечно, нет.

В ее прекрасных глазах блестели слезы.

— Я наконец поняла, что ты, должно быть, услышал первую часть того, что сказал Эдвард. Вот почему я пришла, чтобы найти тебя.

Облегчение нахлынуло на него так быстро, что у него закружилась голова. Он хотел было обнять ее, но мать нетерпеливо фыркнула.

— Я понятия не имею, почему кто-то из вас захочет остаться в этом жалком городке, но ладно. На свою долю вы можете купить здесь новый дом. Я уравняю вашу долю до двадцати пяти процентов.

— Вы не можете предложить ему и процент с продажи того, что вам не принадлежит, — холодно сказала Виктория.

— Это мое, — отрезала его мать. — И я заслужила это после всего, через что мне пришлось пройти.

— Через что вам пришлось пройти?

Виктория удивленно посмотрела на нее.

— Вы когда-нибудь хоть на секунду задумывались о том, что пережил ваш сын после того, как вы сбежали и бросили его?

— Я…

Он видел оправдания, слетающие с губ матери, но с него было достаточно. Пока Виктория была здесь счастлива, все остальное не имело значения.

— Я не продаю. Ни сейчас. Никогда. Это мой дом, дом, который построил мой отец, и я не уйду. Мои воспоминания здесь, хорошие и плохие, и я не отдам их ни за какую цену.

— Ты неблагодарный маленький ублюдок!

Вся показушность его матери заменилась яростью.

— После всего, что я для тебя сделала, вот как ты мне отплатил? Выбросив целое состояние на обгоревшую кучу мусора?

— Это место для меня ценнее любой суммы денег, — спокойно сказал он. — Я не продаю.

— Тогда ты умрешь здесь, одинокий и несчастный, — указала она на него костлявым пальцем, — и это сослужит тебе добрую службу! Не приползай ко мне, когда эти воспоминания — все, что у тебя останется.

— Я бы не приполз к тебе, даже если бы умирал от жажды в пустыне, а ты была бы единственным источником воды. Теперь уходи.

С бессловесным воплем ярости его мать развернулась и вылетела прочь, а дорогая машина с ревом подняла в воздух облако пыли. Наступила глубокая тишина, нарушаемая лишь слабым щебетанием птиц, и Виктория обеспокоенно посмотрела на него.

— С тобой все впорядке?

— Мне? Почему бы и нет?

— Ну, она твоя мать. Хотя такой матери достаточно, чтобы я радовалась, что я сирота, — пробормотала она.

— Я в порядке. Я уже давно перестал о ней беспокоиться. Но в каком-то смысле я рад, что она вернулась.

— Правда?

— Да. В конце концов это заставило меня признать, что пожар произошел не по моей вине.

Это знание окутало его теплым одеялом, но сейчас у него были более важные заботы. Фрэнк осторожно обнял ее за талию и притянул ближе.

— Ты имела в виду то, что сказала? О том, чтобы остаться здесь? Потому что если да, то обещаю, что буду осторожнее.

— Конечно, я имела это в виду, но что ты имел в виду под более осторожным? Я знаю, что ты сорвал дверь с петель только потому, что расстроился.

Он вздрогнул.

— Да? Я исправлю это прямо сейчас. Но я имел в виду не дверь. Я имел в виду, что буду с тобой осторожнее.

— Я не понимаю.

Фрэнк был на грани удушья, но заставил себя заговорить.

— Я повредил тебя. Оставил следы на твоей коже.

— Правда? Где?

Прежде чем он успел ответить, Виктория расстегнула комбинезон и позволила тому соскользнуть на землю, оставив себя совершенно обнаженной. Вся кровь из его тела так быстро прилила к члену, что Фрэнк покачнулся. Она, казалось, не заметила этого и нахмурилась.

— Я ничего не вижу.

— Отпечатки ладоней на твоей заднице, — выдавил он сдавленным голосом.

Она повернулась, чтобы посмотреть через плечо, а затем медленно и соблазнительно улыбнулась ему.

— Я помню это. Мне понравилось. Сильно.

— Я не причинил тебе вреда?

— Нисколько.

Она схватила его руку и положила ее на мягкий изгиб своей правой ягодицы.

— Видишь? Все в порядке.

Фрэнк слегка сжал руку, и ее глаза потяжелели от удовольствия.

— Мм-м, даже лучше.

— А твоя грудь? Она не болит и не опухла?

Виктория проследила за его взглядом до выдающегося розового пика, затем экспериментально потянула его. Явный эротизм ее руки на груди заставил его член дернуться так сильно, что это грозило разорвать штаны.

— Полагаю, он немного чувствительный. В очень хорошем смысле, — поспешно добавила она, когда он напрягся. — Разве мы уже не установили тот факт, что мне нравится более жесткая хватка?

Виктория сжала пальцы вокруг соска и затаила дыхание. Он больше не мог этого терпеть.

— Тогда позволь мне.

Фрэнк поднял ее на руки и поднял достаточно высоко, чтобы сомкнуть рот над дерзким комочком. Она зарылась пальцами в его волосы и подбадривала его, пока он глубоко втягивал его в рот. Все еще посасывая соблазнительный комок, Фрэнк наклонился и сорвал с себя штаны и направился в свою комнату.

Когда он, наконец, позволил ей отстранится достаточно долго, чтобы уложить ее на свою кровать, Виктория улыбнулась ему, затем прикусила губу, когда ее взгляд скользнул по нему.

— Похоже, что это ты пострадал. Разве нам не следует сначала позаботиться о твоих травмах?

— Это всего лишь царапины. У меня есть гораздо более важные дела, о которых стоит беспокоиться.

Ее глаза сверкнули, когда она посмотрела на него невинным взглядом.

— Действительно? Например, какие?

— Это кровать еще меньше, — задумчиво сказал он. — Я не уверен, что здесь найдется место даже для двух человек. Но не волнуйся. У меня есть план.