Елена Усачева - Искушение вампира (сборник)
Лифт остановился, двери разошлись. По клубам сигаретного дыма, которого в коридоре было, кажется, уже больше, чем воздуха, Настя догадалась, что мать ждет ее, прежде чем увидела ее. Мама вообще много курила, а когда волновалась – особенно, зажигая сигарету от сигареты.
– Ну, наконец-то! – воскликнула она, шагая навстречу дочери. – Где ты была?
Девушка привычно опустила голову. Может быть, лучше и вправду было пойти на кладбище… По крайней мере, не пришлось бы изворачиваться и сочинять…
– Я из гостей. Была на дне рождения. У Наташи… Она… моя коллега по музыкальным увлечениям, ты ее не знаешь, – сказала она, выходя из лифта.
Настя нервничала, опасаясь, что мать вот-вот почувствует неладное.
– Извини, что я сегодня нагрубила, – торопливо добавила она, проходя в квартиру. – Я не хотела…
Мама вздохнула:
– Ох ты, горе мое луковое. Ты же понимаешь, я тебе только добра хочу. Сама знаешь, как нужно сейчас образование. Я ведь не о себе – только о тебе думаю! Этот концерт был очень важен для нас. Я так в тебя верила. Вот, даже платье заказала заранее…
Насте стало стыдно. Ей часто становилось стыдно в присутствии мамы, которая одна, без отца, вырастила ее, целые дни проводила на работе, стремясь создать в семье хоть какой-то достаток. Мама всегда с готовностью приносила себя ради Насти в жертву. Она так и не вышла вторично замуж – никаких мужчин в доме, чтобы не травмировать дочь «новым папой», почти ничего не покупала себе – лишь самое необходимое, остальное – для Настеньки. Что уж говорить, особых требований к дочери не предъявлялось: только учиться и оставаться скромной девочкой. И от этой маминой жертвенности Насте было тяжело. Она, словно тяжкий груз, лежала на ее плечах, на корню уничтожая открытость и доверие между матерью и дочерью, – как могла Настя проявить себя настоящую, когда мама поставила на себе крест и ожидала, что ее дочь вырастет идеальной. С каждым годом эта ледяная стена все росла и крепла. Девушка чувствовала себя неблагодарной тварью, но никак не могла избавиться от постоянного чувства искусственности и неловкости. Как было бы хорошо, если бы они жили просто так, без этой жертвенности. В конце концов, Настя не языческий идол, жертвы ей не нужны.
– Да, мам, я знаю, – протянула она и принялась стягивать с ног чужие туфли. Все-таки хорошо, что она не чувствует боли. Туфли оказались, наверное, на размер меньше, чем требовалось, и будь Настя человеком, она бы умерла в них.
– А что это на тебе? – запоздало удивилась мама.
Настя заметила, что она принюхивается, не пахнет ли от дочери алкоголем, и чуть не расхохоталась. Ну конечно, самое страшное, что только может представить себе любящая мать, – это то, что ее дочь станет алкоголичкой! Судя по всему, Насте это теперь не угрожает.
– А платье мне одолжили. Там все девочки были нарядно одеты, не сидеть же мне среди них, как клуше, в старых джинсах?! – оправдывалась она.
«Нет, мамочка, я не алкоголичка. Я всего лишь вампир!»
Подумав об этом, Настя хихикнула, но тут же состроила серьезное лицо.
– Я же говорила: не стоит брать чужие вещи. Тем более такие дорогие, – мама укоризненно покачала головой. – А где твоя куртка? Неужели ты так и шла?
– Ах куртка… Я ее испачкала и оставила у Наташи. Завтра заберу. И не волнуйся, меня подвезли на машине.
– Вот как? И кто же?
– Один знакомый мальчик.
Настя замолчала. Мама тоже безмолвно стояла напротив нее, ожидая продолжения. И, когда продолжения, против ожидания, не последовало, снова вздохнула:
– Ну хорошо. Ступай попей чаю и ложись, а я уже пойду спать. Ты же знаешь, во сколько мне вставать… Уже ночь, а я так и не ложилась… – она протяжно зевнула.
Настя прекрасно понимала, из-за кого мать не ложилась спать, но вместе с тем была рада, что мама слишком устала, чтобы чрезмерно наседать с вопросами. Главное – продержаться до завтра, а там она уже что-нибудь придумает.
– Не буди меня утром. Нам завтра ко второму уроку, я сама себе будильник поставлю, – соврала девушка.
Мама кивнула, повернулась, чтобы идти в свою комнату, и вдруг удивленно остановилась.
Дымчато-серая ласковая кошка Алиса стояла в конце коридора и, выгнув спину и взъерошив ершиком хвост, напряженно смотрела на них.
– Алиса, девочка, что с тобой? – удивилась мама.
Настя сделала шаг по направлению к кошке, но та громко и угрожающе зашипела.
– Кажется, совсем с ума сошла, – процедила сквозь зубы девушка и направилась на кухню.
Что ж, хотя бы в одном фильмы оказались правы: животные чуют таких, как она. Жаль, раньше они с Алисой были друзьями, и кошка любила дремать на Настиных коленях, сладко мурлыча и благодарно вылизывая шершавым языком хозяйкины руки. Теперь это навсегда осталось в прошлом, исчезло, как страничка из дневника, унесенная порывом холодного ветра. Было – и нет. Горько, но, как говорится, снявши голову, по волосам не плачут.
Настя включила холодную воду, умылась и прошла в свою комнату. Алисы нигде не было видно. Наверное, укрылась в маминой спальне. Тем лучше.
Как это странно и страшно – входить в свою привычную комнату. Ты изменился, а она – осталась прежней. Те же светлые обои с нарисованными на них сочными апельсинками, оранжевая «детская мебель» – мама покупала ее, когда Насте еще было семь, сидящие на шкафу куклы – Барби-фея, Барби-русалка, большая фарфоровая кукла с румяными щечками, в обшитом рюшечками передничке, цветок фиалки на окне в горшочке, расписанном неумелой Настиной рукой, стол, компьютер – тоже не слишком новый, зато милый, оклеенный смешными яркими наклейками, полки с любимыми книгами – чего здесь только не было: от иллюстрированных энциклопедий до фэнтези, кровать, застеленная веселеньким ярко-желтым покрывалом…
Девушка остановилась на пороге комнаты, не решаясь войти. Перед ней, словно на картинке, предстала вся ее незамысловатая жизнь. Та, куда теперь уже не было возврата.
В доме царила тишина, и только тикали механические часы в маминой спальне. Настя четко различала этот звук, а еще, если прислушаться, тихое мамино дыхание. Мама уже спокойно спала. Она еще могла спокойно спать.
Настя шагнула к себе и плотно закрыла дверь.
Интересно, что делают вампиры ночью? Летают, распугивая случайных прохожих хлопаньем огромных кожистых крыльев? Тенями скользят по улицам, влекомые жаждой крови и тепла?.. Только теперь Настя остро осознала, что ее и вправду влечет тепло. От него бывает больно – вспомнить хотя бы обжигающие прикосновения Вадима – и вместе с тем от него можно на время согреться, притушить ту сосущую ледяную пустоту, что по-хозяйски обосновалась внутри ее. Настя когда-то читала про бесконечный пустой космос – там нет ни воздуха, ни жизни, только холод и одиночество – на много тысяч световых лет. Сейчас она сама стала таким космосом.
