Елена Грушковская - Человек из пустыни
Они ещё на Флокаре обговорили дальнейший план действий: Рэш берёт отпуск, приезжает вместе с малышом к Джиму и знакомится с его семьёй; Джим к этому времени должен подготовить своих к этому событию и сделать все основные приготовления к скромной свадьбе — с тем расчётом, чтобы она состоялась через две недели после приезда Рэша. Рэш был твёрдо настроен не бросать своей работы, и Джим принял решение покинуть Альтерию и обосноваться на Флокаре. Нельзя сказать, что это решение далось ему тяжело: внутренне он был готов к этому, он уже давно слышал зов нового неба, но до сих пор взлететь к нему Джиму слишком многое мешало. Рассудив, он решил, что сейчас его уже ничто не держит на Альтерии: дети выросли и стали самостоятельными, почти все обзавелись собственными семьями, в том числе и Лейлор — младшенький, любимый, свет его очей. С болью в сердце Джим отпустил его — вынужден был отпустить, так как удержать возле себя уже не мог. Сразу после коронации Раданайта Лейлор переехал к своему спутнику и теперь жил в Кабердрайке, в королевской резиденции, хотя и звонил каждый день, делясь впечатлениями от столичной жизни и от своей новой роли — роли спутника короля. Он не забывал о своём доме и своей семье, но, выражаясь словами древней альтерианской брачной клятвы, телом и душой Лейлор принадлежал теперь своему спутнику, и больше никому.
Ещё на Флокаре Джим, гуляя с Рэшем по берегу живописного озерца, подумал о том, что здесь неплохо было бы открыть ресторанчик. Точнее, эту идею высказал Рэш, когда разговор шёл о том, что на Флокаре пока мало приличных заведений. Расположение у озерца было бы весьма удачным: до городка рукой подать, «Оазис» достаточно далеко, чтобы не составлять прямой конкуренции, да и людям было бы приятно и удобно иметь неподалёку хорошее заведение, где можно было бы поесть, выпить и отдохнуть. Место было красивое: по берегам озерца изобиловала живописная растительность, и казалось, что поблизости вообще нет пустынь. От иссушающих ветров местечко было защищено горной цепью, с которой в озерцо текло два не пересыхающих ручья — кстати, рукотворных. «Уверен, от посетителей не было бы отбоя, — сказал Рэш. — Местечко чудное, расположено удачно, и какое бы заведение здесь ни появилось, оно имело бы успех». Джим рассудил: если он обоснуется на Флокаре, нужно будет чем-то заниматься — найти работу или открыть своё дело. Всё обдумав и взвесив, поговорив с управляющим г-ном Херенком и взяв несколько консультаций у знающих людей, рекомендованных ему ещё лордом Дитмаром, Джим сделал вывод: любое дело на Флокаре, если подойти к нему с умом, имеет больше шансов на успех, чем аналогичное дело на Альтерии. Флокар был краем новых возможностей, там было где развернуться, и уже не имело значения, что с этой планетой у Джима были связаны не слишком приятные воспоминания. Об этом он не думал. Флокар изменился, как изменился и сам Джим. Изменилось всё.
Всё, кроме Бездны.
…— Ребята, у меня для вас новость, — сказал Джим. — Не знаю, правда, как вы к этому отнесётесь.
— Посмотрим, — сказал Илидор. — Новость-то хорошая?
— Судить вам, — улыбнулся Джим. — Не знаю даже, как начать… Ладно, начну с главного. У меня есть избранник.
— Отличная новость, папуля! — воскликнул Дарган. — И кто же он?
— Его зовут лорд Хайо, — ответил Джим.
— Погоди, погоди, — поднялся с места Илидор. — Дай вспомнить… Рэш? Твой знакомый с Флокара? Молодой, симпатичный создатель оазисов?
— Он самый, — улыбнулся Джим. — У тебя хорошая память.
За столом все оживились. Даже задумчивый Серино, наморщив лоб, что-то припомнил и спросил:
— Это тот, из «Оазиса»?
— Не совсем так, — сказал Джим. — Рэш работает не в «Оазисе», он специалист по превращению пустынных земель в цветущие сады.
— Ты нас с ним познакомишь? — спросил Дейкин.
— Разумеется, сынок, — ответил Джим. — На днях он приезжает к нам. Но это ещё не всё, мои дорогие. Рэш приедет не один. Как бы вам сказать… — Джим смущённо потёр лоб, подбирая слова. — В общем, так получилось…
— Папуля, ты набедокурил на курорте? — понимающе улыбаясь, догадался Илидор.
Его улыбочка окончательно смутила Джима. До остальных тоже начал доходить смысл, и Дейкин спросил:
— Пап, это правда? У нас что, пополнение семейства?
— Ну, в общем, да, — решительно признался Джим. — Ему восемь месяцев, и его зовут Небби.
Он волновался, как его сыновья примут это известие; он даже готовился оправдываться, но делать это не пришлось. Новость о Небби была принята неожиданно хорошо. Дарган, шутливо ткнув Джима кулаком в плечо и значительно двинув бровями, проговорил:
— Папуля, ты проказник!
Илидор и Дарган стали отпускать шуточки — вполне добродушно, но Джима это вогнало в краску. Потом пошли анекдоты на тему, и Джим, хоть и был немало смущён, всё же почувствовал облегчение: Небби в семье примут хорошо. Вечером того же дня к Джиму подошёл Серино и спросил уже серьёзно:
— Скажи мне честно: ты обручился из-за ребёнка, или потому что ты действительно любишь этого Рэша? Ты делал генетическую экспертизу? Это точно твой ребёнок?
Разговор происходил в кабинете. Откинувшись на спинку кресла, Джим посмотрел на Серино с улыбкой.
— Сын, я тронут твоим беспокойством за меня. Не волнуйся, Рэш — не обманщик. Небби — мой ребёнок, я это сразу почувствовал, когда взял его на руки. В экспертизе нет надобности: я верю своему сердцу и верю Рэшу.
Через два дня после этого вернулся домой Марис с маленьким Фалконом. Джим не выходил из детской, любуясь на спящего малыша, потом наблюдал за его кормлением и помогал Марису его купать. Илидор, сидя у кроватки, положил руки на её край, а на руки — подбородок; он смотрел на своего сына как заворожённый, с детским изумлением, как на невиданное чудо. Марис, взъерошив ему кудри, обнял его за плечи и прильнул к нему щекой.
— Просто не верится, что мы с тобой сделали маленького человека, — прошептал Илидор, не сводя с ребёнка взгляда, полного восхищения и изумления.
Он протянул палец и осторожно дотронулся им до ладошки малыша. Крошечный кулачок сразу сжался, обхватив палец Илидора.
— Он меня за палец схватил, — возбуждённо прошептал Илидор.
Глаза у него были как у удивлённого ребёнка, ещё не вполне осознавшего, что за чудо свершилось, но переполненного смутным восторгом от познания нового. Опираясь на его плечи и нежно вороша золотисто-русые завитки его волос, рядом стоял Марис, сияя лучистым, умиротворённым взглядом. Глядя на их счастье, Джим испытывал тёплое, щекотное чувство под сердцем, со снисходительным умилением думая: «Какие же ещё они сами дети». Ясные гладкие лбы этих детей венчали серебристые обручи диадем, ещё не ставшие для них обыденностью и носимые ими с упоением и гордостью, торжественно, как если бы это были царские венцы. Всё это было частью восхитительной игры, ещё не потерявшей для них всей прелести новизны; её частью стала теперь ещё и кроватка с младенцем — непременный атрибут семейного счастья и плод их молодой и немного наивной любви.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28288/28288.jpg)
