Райчел Мид - Последняя жертва
— На самом деле нечего прощать.
— А я всегда считал, что есть. — Он чуть отодвинулся и посмотрел на меня. — Именно это сдерживало меня. Что бы ты ни говорила, я не мог этому поверить… не мог поверить, что ты простила все, что я сделал тебе в Сибири и потом, когда Лисса исцелила меня. Мне казалось, ты обманываешь себя.
— Такое действительно бывало. Но не в этот раз.
— Знаю. И в тот момент, когда я понял, что ты простила и действительно любишь меня, я в конце концов смог и сам простить себя. Вся эта тяжесть, это цепляние за прошлое… все исчезло. Такое чувство, будто…
— Ты свободен? Летишь?
— Да. Вот только… Все произошло слишком поздно. Может, это покажется безумием, но, когда я глядел на тебя, и в голове все так сошлось, мне показалось… показалось, будто я вижу тянущуюся к тебе руку смерти. И я ничего не мог поделать. Полная беспомощность.
— Нет, ты помог мне. Последнее, что я видела перед тем, как потерять сознание, были вы с Лиссой. — Ну, не считая призрачных лиц, но не стоило упоминать об этом, чтобы не портить романтику момента. — Не знаю, как я выжила, получив выстрел, откуда взяла силы, но уверена — твоя любовь, любовь вас обоих дала мне силы для борьбы. Я должна была вернуться к вам. Бог знает, во что вы можете впутаться без меня.
Наши губы слились. Сначала это был легкий поцелуй, его нежность даже вытеснила ощущение боли, потом, когда он стал более страстным, Дмитрий внезапно отодвинулся.
— Эй, в чем дело? — спросила я.
— Ты еще не поправилась. Может, тебе и кажется, что ты в норме, но это не так.
— Это норма для меня. И знаешь, со всей этой свободой, и моим оправданием, и тем, что не надо больше скрывать нашу любовь, ты мог бы завязать со своей знаменитой дзен-буддистской мудростью и практичными советами.
Он расплылся в улыбке.
— Роза, этого не случится. Смиришься ты или нет, все равно.
Я поцеловала его.
— Если это означает заполучить тебя, я готова смириться. — Я хотела снова поцеловать его и доказать, кто из нас на самом деле лучше держит себя в руках, но тут вторглась эта проклятая реальность. — Дмитрий, что происходит с нами?
— Жизнь, — ответил он. — Она продолжается. Мы живем дальше. Мы стражи, мы защищаем и, возможно, сумеем изменить наш мир.
— Только никакого давления. И что ты имеешь в виду, говоря «мы» и «стражи»? Я была уверена, что на нашей карьере поставлен крест.
— Мм… — Он обхватил рукой мой подбородок, и я понадеялась, что сейчас последует еще один поцелуй. — Нас не просто оправдали. Нам также вернули статус стражей.
— Даже тебе? Они поверили, что ты больше не стригой? — воскликнула я.
Он кивнул.
— Ха! Даже при условии, что мое доброе имя будет восстановлено, лучшее будущее, которого я ожидала, это канцелярская работа где-нибудь рядом друг с другом.
Дмитрий придвинулся ближе, таинственно мерцая глазами.
— На самом деле еще лучше: ты — страж Лиссы.
— Что? Это немыслимо. Они в жизни не…
— Так и есть. У нее будут и другие стражи. Видимо, они решили, что будет лучше, если кто-то сможет приглядывать за тобой.
— А ты… — В желудке встал ком — напоминание о проблеме, так долго досаждавшей нам. — Ты тоже один из ее стражей?
Это порождало конфликт интересов. Я хотела, чтобы он был рядом. Всегда. Но как можно обеспечивать безопасность Лиссы, если мы будем волноваться друг за друга? Прошлое возвращалось, чтобы снова терзать нас.
— Нет, я получил другое назначение.
— Ох!
Странно, но такой вариант меня тоже немного расстроил, хотя я понимала, что это самый разумный выход.
— Я — страж Кристиана.
На этот раз я села, что бы там ни говорили доктора. Швы на груди тянули, но я плевать на это хотела.
— Но это… это же практически то же самое!
Дмитрий тоже сел. Казалось, мое потрясение забавляет его, что на самом деле было жестоко, учитывая, что я чуть не умерла и все такое.
— В какой-то степени. Но они не будут вместе все время, тем более что она едет в Лихай, а он нет. Но они будут постоянно видеться друг с другом — следовательно, и мы тоже. Хороший вариант. Кроме того… — Он снова посерьезнел. — Думаю, ты доказала всем, что ее жизнь тебе дороже всего.
Я покачала головой.
— Просто никто не стрелял в тебя, только в нее, — произнесла я вроде бы беспечно, но невольно возник вопрос: что я делала бы, если бы они оба оказались в опасности? «Доверяй ему, — прозвучал голосок в голове. — Доверяй ему — он сам о себе позаботится. Он сделал бы то же самое для тебя». Я смотрела на Дмитрия, вспоминая, как в бальном зале уголком глаза заметила тень. — Ты ведь бросился следом, когда я защитила собой Лиссу? Ради кого ты это сделал? Ради меня или ради нее?
Несколько долгих мгновений он внимательно вглядывался в мое лицо. Он мог солгать. Мог дать расплывчатый ответ, сказав, что хотел оттолкнуть нас обеих таким образом, чтобы уберечь от пули, хотя я не помнила, можно ли это было сделать. Однако Дмитрий предпочел ответить искренне:
— Не знаю, Роза. Не знаю.
Я вздохнула.
— Все это непросто.
— Так всегда бывает.
Он притянул меня к себе. Я прижалась к его груди и закрыла глаза. Да, это непросто, но оно того стоит. Пока мы вместе, оно того стоит.
Так мы просидели довольно долго, пока стук в полуоткрытую дверь не заставил нас разомкнуть объятия. В дверном проеме стояла Лисса.
— Прошу прощения. — Она просияла от радости при виде меня. — Надо было дождаться, пока вы ответите на стук. Вот уж не думала, что у вас тут ситуация такая жаркая.
— Ничего страшного, — ответила я, сжав руку Дмитрия. — Ситуация всегда жаркая, когда он рядом.
Дмитрий выглядел смущенным. Он никогда не сдерживал себя, когда мы вместе оказывались в постели, но скрытная натура не позволяла ему даже намекать другим на свою личную жизнь. Конечно, нехорошо с моей стороны, но я засмеялась и поцеловала его в щеку.
— Наверное, нас ждет много забавных моментов — теперь, когда все вышло наружу.
— Да, — ответил он. — Вот уж я позабавился, когда твой отец сверлил меня взглядом. — Он встал, наклонился и поцеловал меня в макушку. — Вам нужно поговорить, я ухожу.
— Но ты вернешься?
Он остановился, улыбнулся, и я прочла ответ на все свои вопросы в этих прекрасных темных глазах.
— Конечно.
Лисса уселась на краю постели и осторожно обняла меня — видно, боялась разбередить раны. Выругала за то, что я сижу, но мне было не до этого. Ощущение счастья переполняло меня. Такая радость, такое облегчение — что с ней все в порядке, что…
Я понятия не имела, как она себя чувствует.
Наша связь исчезла. И не так, как во время моего бегства из тюрьмы, когда она возвела вокруг себя стены. Просто между нами ничего больше не было. Я сама по себе, целиком и полностью одна — как это было много лет назад. Глаза у меня полезли на лоб, а она рассмеялась.
