В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

Все это я знала и без него, и не заставила себя просить дважды.

Я не могла попрощаться даже с монахинями, так быстро все это происходило. И только мой ребенок был все время с нами. Он не забудет меня с самого начала и будет знать, кто такая его мать. И с нами рядом был настоящий мужчина – это самое главное. И хотя я все еще считалась женой князя Михаила, но душой и телом принадлежала Юрию, с ним готова была связать свою жизнь.

И единственное, о чем я все время жалела, так это о том, что ребенок не его.

Мы боялись погони. Но то ли мой муженек отвлекся, то ли мы успели далеко уехать, но его воины нас не догнали. Никто за нами не стремился. Они примерно знали, где нас искать, но никто ничего не предпринял больше.

– Он найдет нас, когда захочет, когда ему нужно будет, – говорила я себе. Но может быть, он ждал, когда я сама приползу к нему на брюхе, и буду умолять его о прощении.

Он знал то, что нам еще не было известно – Владимир разгромлен и разграблен татарами. И я с ребенком должна укрыться в затишье Галича, а не оставаться на развалинах обеих столицы

Мы готовы быть где угодно, только рядом с нашим миром. Тогда мы и добрались до Киева самого, уж и сама не знаю как. Юрий там был правой рукой моего отца, и почти все на нем лежало, потому он и не мог так долго за нами приехать.

Я узнала, что в Новгороде уже был мой сводный брат Александр, и он успел в двух битвах прославиться. На них напали шведы, но он выдержал это сражение. Я больше не сердилась на отца, он был так занят, ему такой страшный мир достался. Я понимала, что моя дочь не только его внучка, но и главного врага его тоже, и он не мог о том не думать. А обиды хорошо помнятся всегда, по себе знаю.

– Ты и представить себе не можешь, что он из-за любимого твоего князя Мстислава пережил в молодости, – старался заступиться за отца Юрий, он смотрел, как я качала ребенка.

– Другой бы вообще никогда после такого не оправился, а он смог подняться и расправить плечи.

Это было правдой. И все-таки мне хотелось быть справедливой.

А потом Юрий рассказал мне о том, что в это время во Владимире умерла моя мать. И случилось это при загадочных обстоятельствах. Говорили, что она была отравлена, и обвиняли в этом смоленского князя. Но я думала о другом, о том, что я совсем не знала ее.

Юрий отпустил меня во Владимир, при условии, что девочка на это время останется в монастыре, потому что нигде больше за ней так хорошо не будут смотреть, как там. Мне не хотелось с ней расставаться, но я должна была похоронить свою мать, другого такого случая не будет больше. Пришлось согласиться.

Несколько часов мчались мы без передышки. Я стремительно вошла во дворец, еще задыхаясь от езды. Она лежала спокойно в гробу, холодноватая и чужая, страшно переменившаяся, я с трудом ее узнала тогда. Видно, она и на самом деле была отправлена. Моя жизнь рушилась, превращалась в руины снова, как и города наши в ту жуткую пору. Она никогда не была княгиней, но из уважения к князю Ярославу, они хоронили ее так.

Я рыдала над гробом, но еще больше тревожилась о ребенке, оставленном среди чужих. Мы быстро вернулись в Киев. Я бросилась к своей девочке и стала ждать Юрия. Он все еще не возвращался. И вспомнила, как в день смерти Мстислава спустилась в темницу, и потом он был уже свободен.

Юрий, как только вернулся и сообщил мне о том, что отец женится на дочери Мстислава.

– Значит это правда, – невольно вырвалось у меня.

Дурные предчувствия меня никак не оставляли. И связаны они были с моей дочерью. И с моим мужем бывшим, который мужем мне никогда по-настоящему не был. Я успела понять, что мужчины ведут войны, а главным оружием их не мечи, а женщины часто становятся. И мне неведомо было, о чем они думают, что хотят получиться на самом деле.

Отец жил с молодой женой. Я ее совсем не знала, и в Галиче как-то не сблизилась с ней, о чем теперь жалела, но кто же мог знать, что так будет. Мне не хватало матери, и было жаль ее. Но Юрий подарил столько радости, так защищал меня, как не смог бы сделать ни один князь.

Глава 8 Разочарования

Мне скоро пришлось столкнуться с новой княгиней. Она сама пожаловала в наш Киев. То ли подружиться со мной хотела, то ли наоборот.

Да и не могли мы с ней не встретиться, слишком тесен оказался мир. Она казалась горда и глупа. Я не принимала ее тогда. Кончака мертва, моя мать мертва, не слишком ли много жертв для того, чтобы получить старика- князя, который только исковеркает твою жизнь.

Мне хотелось спросить ее о том. Но я промолчала. Она словно оправдывалась и говорила об отце своем. Я сразу же заметила, что она только игрушка в чужих руках. Мне казалось, что у меня другая жизнь, и я не хотела себя с нею ровнять. Она напомнила мне о муже, о том, самом, хотя я о Михаиле старалась не думать в последнее время.

Я видела ее полное одиночество, и стало даже немного жаль эту странную деву. Но потом мне было не до жалости. Моя дочь исчезла после ее отъезда. И я решила, что это Михаил послал ее к нам. Сама ли она этого хотела, или он ее заставил, какая разница. Винить во всем я могла только себя, за беспечность и доверчивость к тем, кто только считаться мог моими родственниками, а на деле был хуже врагов лютых.

А ведь она уже начала ходить и говорить и совсем перестала болеть к тому времени.

Арина так любила нас с Юрием, так была ко мне привязана, что мир в один миг опустел, ничто больше не интересовало меня в те черные дни.

Мой взор невольно устремился во Владимир. Та, которая убила мою мать, расправится и с ребенком моим, не задумываясь. Я была уверена, что больше не увижу Арину живой, и, бросив все, помчалась во Владимир. Там оставался мой отец, и та, которую я винила во всех бедах своих.

Княгиня встретила меня спокойно. Или она умела притворяться, или ни в чем не была виновата – одно из двух. Она вместе со мной побывала во всех монастырях, расположенных недалеко от города, как много было их тут, я видела чужих девочек, среди монахинь, но моей дочери среди них не было.

Душа моя разрывалась от боли и страданий. Кажется, она мне сочувствовала, но могла ли я ей верить?

Только к вечеру мы вернулись в огромный и пустой дворец, где я не находила себе места, но тут появился человек от Юрия, он и сообщил о том, что дочь моя в Галиче, и во Владимире нам искать нечего.

Юрий туда отправил своих людей. Князь Михаил сообщил, что ребенок с ним, там он и останется. Угроза осуществилась, пусть и запоздало.

Я понимала, что из Владимира, от отца забрать ее было значительно проще. Туда же я отправиться не могла, и Михаилу это было прекрасно известно. Я просто ощущала свое бессилие, и ничего не могла пока сделать для нее, но не будет ли она потом считать, что я просто бросила ее.

Сначала, беседуя с Юрием, я хотела все-таки отправиться в Галич. Но я слушала внимательно того, кто защищал нас и переживал не меньше моего.

– Михаил зол на тебя и унижен, – говорил Юрий, знавший моего мужа лучше, чем остальные. Он очень изменился в худшую сторону. Ты окажешься там в темнице, и мы не сможем тебе помочь. Он не отдаст тебе дочери, хотя она вряд ли его так интересует. Вспомни об Ольге, она так и не смогла забрать у Ярослава Евфросинию, Галич видно такое страшное место, где рушатся многие надежды.

Я согласилась с тем, что для Галича – это обычная история, но там был теперь мой ребенок, и я не могла не умирать от горя. Я когда-то обвиняла в злодействах, а теперь сама готова была отравы в вино насыпать, чтобы только все это завершилось поскорее. Она была жива и невредима, но она росла без меня, я не видела и не слышала ее. А потом я ждала ребенка от Юрия – он стал любимым и желанным для нас обоих. Но еще не родившийся малыш был уже в чем-то виноват перед моей дочерью. Он заставил меня оставаться дома, а не отправиться в Галич и попытаться забрать Арину домой.

Наверное, в этом мире у каждого множество бед случается, но, когда одна цепляется за другую. В Киеве неожиданно появился отец с дружиной своей. Он говорил, что хочет немного побыть в древнейшей нашей столице.