Ольга Горошанская - Загораются звёзды
«Нет!» — задыхаясь, хотела сказать, почувствовав, ей это все не нравится, но тело само выгнулось дугой, невольно подставляясь под поцелуи.
— Молодец, Лео. Я знал, ты мне не откажешь, — ухмыляясь, прошептал парень, посмотрев ей в лицо.
«Перестань, ты мне отвратителен».
Но голос выдал совсем не протест.
«Что же это такое?» — из ее глаз полились слезы бессилия.
— Теперь ты будешь носить его всегда, пока я сам не сниму, — продолжал шептать тот, покусывая мочку ее уха. — Да. Вот так, — скинув ее блузку на пол, сказал, проведя рукой по ее животу. По коже распространилась неприятная дрожь, словно провели чем-то слизким, а по спине побежал холодок.
«Нет. Севем! — мысленно позвала на помощь, но отлично знала, никто не придет. — Сама сбежала из Крепости, а тут… — думала, чувствуя, как чужие пальцы, беспардонно расстегивают ее джинсы».
— Ты уже развлекалась с парнями? — хрипло спросил он, другой рукой расстегивая свою ширинку, которая тоже была на мелких пуговицах, что не могло не радовать — время идет, а Лео пыталась скинуть с себя это заклинание.
«Какой ужас, он сейчас воспользуется мной, а я и рада буду».
Клеопатра молчала.
«Что же делать? Руки не слушаются, выполняя только то, что распаляет его еще больше».
— Ах, да. Забыл. Отвечай, — властно приказал, требуя незамедлительный ответ.
«Если скажу да, то не оставит меня в покое».
— Правду говори, — встряхнув ее за плечи, начал рычать он.
«Сейчас скажу, не обрадуешься».
— Нет, — со стоном отвращения сорвалось слово.
— Значит, я буду первым.
«Но как такое может быть? Я же не говорила правду, хотя магия ожерелья заставляет меня это делать.
Неужели то, что было с Севемом, мне приснилось?
Ну да, конечно. Ощущения были реальными, и чувства тоже были не мифическими», — скептически подумала, теряясь в догадках, что можно сделать и как выпутаться из всего этого.
— Тебе нравится? — проведя ее рукой по своим джинсам, спросил.
Притиснув ее руку крепче, он повторил движение, испустив стон.
— Я мечтал о тебе еще с начала второго курса, — сквозь следующий хриплый выдох проговорил, зубами пытаясь расстегнуть джинсы на ней, так как руки уже были заняты. — А ты все хвостом вертела.
«Я должна как-то снять это колье».
Лео сконцентрировалась и ударила магической волной по ожерелью, но ничего не произошло. Хотела поднять руку, чтобы самой расстегнуть застежку, но золото обожгло пальчики, не подчинившись.
— Даже не пытайся, — страстно прошептал Парлеон, радуясь возможности беспрепятственного доступа к ее губам. — Продавец в лавке сказал, ты исполнишь все, что я пожелаю, а я не желаю, чтобы эта вещица с тебя упала. Лучше помоги мне. Снимай джинсы.
Рука медленно потянулась к пуговицам ширинки.
«Нет, я не буду этого делать», — приказала Клеопатра себе, вцепившись в рубашку юноши.
Хоть руки и не слушались и ощущались ватными, в ткань вцепились очень крепко — чуть ли не намертво.
— Я сказал, помоги мне! — прорычал он, отнимая свои руки от пуговиц, и пытаясь отцепить ее от своей рубашки.
Лео почувствовала, как ее охранную систему пытаются взломать и, прислушавшись, уловила магию Севема дем Гор.
«Спасибо тебе, Севем», — подумала, снимая охрану и открывая дверь, с тем ожидая спасения.
Так как Парлеон этого не слышал, продолжая нависать над ней, Лео из последних сил держалась, ожидая, Севем вот-вот спасет ее. Извернувшись, он освободился от рубашки и снова потянулся к ее джинсам, желая снять их полностью, но в следующий момент его с непонятным черным вихрем сдуло с дивана.
Повернувшись в ту сторону, Лео увидела, как Севем коленом прижимает к полу юного колдуна. Такой ярости на лице Искусника не наблюдала даже тогда, когда случайно попалась в его кабинете.
— Вы еще подеритесь за девчонку, — с отвращением бросила темноволосая женщина, заходя в комнату.
«ЧТО? А это еще кто такая?» — мысленно возмутилась Лео, тяжело дыша, но непослушными руками натягивая джинсы обратно на бедра.
— Белладонна, — прохрипел Парлеон, так как Севем, не чувствуя ничего, кроме своей злости, душил его.
«Белладонна? Она чем-то неуловимо похожа на Сирсилиса, хотя магией тянет такой, как от Ланцериса.
Белладонна? Она разве не темная колдунья? Севем, ты хочешь сдать меня колдунам — жнецам? Ты привел ее сюда.
Ты предал меня. Я не могу в это поверить».
Слезы полились с новой силой, а с ними уходили все чувства, повергая ее в какую-то несвойственную апатию.
«Борись, — услышала голос Севема в своей голове. — Это все Ожерелье Подчинения. Сопротивляйся. Не позволяй ему поглотить твою сущность».
«А смысл? Теперь мне все равно».
«Но мне абсолютно не все равно. Я обязательно вытащу тебя из этого всего, только не позволяй делать из себя бездушную куклу!»
— Севем, — снова прохрипел Владимир, прося пощады.
— Действительно, Севем, не хочешь же ты его убить, — промурлыкала колдунья, флиртуя, хоть и пребывала на задании.
Главный Защитник Крепости нехотя отпустил свою жертву, пытаясь взять эмоции под контроль и продолжая мысленно просить Клеопатру не поддаваться заклятию.
— Молодец, Парлеон. Император очень доволен тобой, — похвалила брюнетка, пока Владимир приводил себя в порядок. — Ты хорошо поработал. Не только нашел ее, но и обезвредил. Даже сопротивляться не будет.
— Вы, может, выйдете? — спросил тот, бросая неоднозначные взгляды на сидящую на диване Лео, практически оголенную до пояса.
— Это еще зачем? — обманчиво любезным голосом поинтересовался Севем, хотя все отлично понимал, но с тем тянул время.
— Я хочу с ней немного поиграть, — многозначительно посмотрев на волшебника, ответил Парлеон, безуспешно подавляя мерзкую усмешку.
— В детском саду будешь играть, — гневно прошипел дем Гор, снова двинувшись на Парлеона, желая пусть и таким способом, но вывести его из игры.
— Отвали, дем Гор, все равно Император обещал ее мне, — усмехнулся тот, не тая ни своих желаний, ни информации.
В голове Лео словно что-то щелкнуло.
«Что? Ты тоже темный… колдун, а руководит ими какой-то Император?» — удивилась, мысленно начиная складывать имеющиеся факты.
Посмотрев еще раз на своего бывшего однокурсника, Лео увидела безобразную черноту, окружавшую его голову, словно диадема, а переведя взгляд на всех остальных присутствовавших в комнате, обратила внимание, эта чернота почти полностью поглотила колдунью и создавалось чувство, эта тьма куда-то затягивает ту, над которой зависла.
«Севем не предавал меня».
